Читать книгу "Игра в дракошки-мышки - Эльвира Плотникова"

В сердцах отколошматив подушку, я пообещала себе, что не буду страдать из-за Беса. И пролежала без сна до утра, в малейших подробностях вспоминая каждую нашу встречу.

– Дженни, я должен передать тебе просьбу королевского суда Крагоши, – заявил Миларон.

Он сидел напротив меня, сцепив лапы на груди. Я поперхнулась супом и отложила ложку.

– Ты кушай, кушай, – тут же спохватился он, – совсем бледная стала, и синяки под глазами.

Нет уж, спасибо! Кусок в горло не лезет. Ведь предлагала же ему, мол, давайте поговорим, а потом я пообедаю. Так настоял на своем.

– И что за просьба?

– Начался процесс над Шейором. Тебя просят выступить свидетелем, – произнес Миларон, как будто речь шла о чем-то пустяковом, и махнул лапой. – Ешь, тебе говорят.

Ничего себе! Думала, все давно уже закончилось. Только духу не хватало спросить, что стало с графом. А суд только-только начался. В свидетели я не рвалась, но решила повременить с ответом и послушно стала есть суп.

– Следствие недавно закончилось, – продолжал тем временем Миларон. – У людей все долго, другие законы. Там доказательств и без тебя хватает, можешь отказаться. Но меня лично просили передать тебе эту просьбу. Твое слово ускорит судебный процесс.

Личная просьба – это серьезно. Не стоит капризничать, как бы ни было страшно вновь посмотреть в глаза Шейору.

– Его казнят? – спросила я, отодвигая тарелку.

– Скорее всего. Имущество уже отошло в пользу короны, титула лишили.

Ожидаемо. Преступление серьезное, да еще маг из ковена. Король не простит предательства.

– А сын? – Я вспомнила, у Шейора есть ребенок. Никогда его не видела, но слышала от слуг, он учится где-то на мага. – Что с ним будет?

– Ничего не будет. – Миларон задумчиво потер переносицу. – Живут же люди без титула и богатств. Если он не замешан в делах отца, то никто его не тронет. Так ты отказываешься?

– Нет, – решилась я. – Буду свидетелем. Только ведь… вы выпустите меня отсюда?

– Само собой. Завтра с утра я перемещу тебя в Ривеннель. Снимешь комнату в гостинице, рядом со зданием суда. В определенный час явишься на заседание. Вечером тебя кто-нибудь заберет.

– Как? Я буду там одна? – вырвалось у меня.

– Тебе нянька нужна? – прищурился Миларон. – Большая девочка, не заблудишься. Думаю, у тебя будет свободное время. Походи по магазинам, купи, что необходимо. Вот деньги. И не надо так на меня смотреть! Ты тут работаешь, тебе зарплата положена. Тут за прошлый месяц и аванс. Вопросы есть?

– Нет, – прошептала я, не веря своему счастью.

Вот она, свобода! Знакомые улочки Ривеннеля, заполненные спешащими по своим делам людьми. Яркие вывески магазинов и кофеен. После тишины и уединения горного университета меня оглушил шум столицы: крики извозчиков и зазывал, цокот копыт, смех и плач детей. От запаха жареной колбасы, смешанного с ароматами выпечки, щекотало в носу.

Радоваться не получалось. Пугала предстоящая встреча с Шейором. Нет никакого желания видеть того, кто пытался меня убить. Однако я не собиралась отказываться от данного слова.

Нашла гостиницу и сняла комнату на день. До начала заседания оставалось еще полчаса, но я отправилась к зданию суда заранее. Представилась на входе, и один из младших секретарей отвел меня в кабинет прокурора. Так волновалась, что не замечала ничего вокруг. Лестницы, коридоры, люди – все какое-то нечеткое, смазанное, как в тумане.

– Ваших показаний нет в деле, – сказал прокурор после знакомства и взаимных любезностей. – Подсудимый уверен, что вы мертвы. Но судья даст разрешение на допрос. Расскажите все, как было, не надо ничего утаивать.

Я согласно кивала и все сильнее нервничала. Вдруг поняла, что не могу вспомнить имени человека, с которым разговариваю. А ведь он только-только представился! Клаус… Или Карлус?

– Конечно, господин…

– Клаус, – подсказал мужчина, поправляя на носу очки с толстыми стеклами. Они делали его похожим на стрекозу. – Не волнуйтесь так. Шейор ничего не сможет вам сделать. Даже сказать ничего не сможет. Хотите чаю?

– Простите. – Я смутилась и разозлилась на себя. Выходит, Миларон прав? Мне нужна нянька? Вот уж нет! – Спасибо, лучше воды.

Пила маленькими глоточками и заставляла себя успокоиться. Перед глазами стояло лицо Шейора в тот момент, когда он всадил в меня нож.

«Здесь всегда играют по моим правилам», – прошелестел в голове знакомый голос. Как бы не так! Я все еще жива, а ты проиграл. Собственный суд пережила, и с твоим справлюсь.

В зал заседаний я вошла уверенной походкой. Старалась не смотреть по сторонам и послушно выполняла требования секретаря. Поклялась говорить правду, положив правую руку на свод законов Крагоши, встала на отведенное место перед трибуной судей и только тогда взглянула на клетку, в которой сидел Шейор.

Да, он не спускал с меня глаз: серый лед и легкое удивление. Он похудел и осунулся, но держался с достоинством, как будто находился не в клетке преступника, а в собственном кабинете.

Ненавижу! Из-за тебя чуть не погиб мой сын. Ты вломился в мою жизнь и все разрушил. Это из-за тебя у меня отобрали Яна! И ради чего? Вот она, твоя «власть»! Ты проиграл и потерял все, что имел.

– Назовите себя.

Я вздрогнула и повернулась к судьям. С трудом перевела дыхание, прежде чем ответить:

– Джейнери из рода Сиреневого Аметрина.

– Возраст и род занятий.

Отвечая на вопросы, я не переставала чувствовать на себе обжигающий взгляд Шейора: и когда рассказывала о шантаже и собственном преступлении, и когда отвечала на уточняющие вопросы. Публики в зале не было, только трое судий, охрана из магов, прокурор, адвокат и секретарь. Последний вел запись допроса, и, когда все решили, что «вопросов больше нет», мне предложили подписать показания.

– Пожалуйста, сначала прочтите, – попросил секретарь.

Я послушно взяла в руки несколько бумажных листов, исписанных убористым почерком.

«Джейн».

От неожиданности выронила листы, и они разлетелись в разные стороны.

– Простите, – пробормотала я, кинувшись их собирать.

Так перенервничала, что появились галлюцинации. Быстрее все подписать и бежать отсюда.

«Джейн, я вижу, ты меня услышала».

Замерла, наклонившись за очередным листом. Не показалось. Со мной говорил Шейор. Не вслух – мысленно. И слышала его только я.

Да как он смеет!

«И дальше что?» – спросила я так же беззвучно.

«Нет другого выхода. Ты – последняя надежда. Делай вид, что читаешь, и слушай».

Шейор не смотрел в мою сторону. А у меня внутри все кипело от ненависти. Дрожали руки.