Читать книгу "Цель неизвестна. Врата учености - Марик Лернер"

Ну, естественно, без прощального молебна никак. Короче, отъезд для начала несколько затянулся. Не обошлось и без «присесть на дорожку». Оказывается, обычай тот старинный. Если сорваться в путь без соответствующего поведения, дороги не случится, и все в том свято уверены.

Путешествия на лошадях в России крайне отличаются от передвижения на транспорте с двигателем внутреннего сгорания. И не только скоростью и наличием более или менее приличных дорог. Совсем иная атмосфера и скорость. Очень разное дело — следовать в царском караване или на собственной бричке. В первом случае коней регулярно меняют, ты лично нисколько не обеспокоен их состоянием, и скорость соответственно много выше.

Во втором не станешь чересчур утруждать личное имущество. Оно с неба не падает. Выходит, лошади должны отдыхать, пить, щипать травку. Зато и обычного одурения от езды не наступает. Можно изучать пейзажи, перекусить на природе, если, конечно, опять не моросит надоевший мелкий весенний дождик и не застрял в грязи.

Впрочем, и в кибитке, оказывается, можно неплохо устроиться. Специальный погребец, сиречь сундучок, наполнен продуктами и выпивкой. Путешествие для многих и так являлось своего рода праздником, а сейчас, после свадьбы, тем более. Мы гуляем и не особо спешим, получая удовольствие.

Баловались и играли, превратившись на время в сущих детей. Здесь отсутствуют старшие родственники или чужие глаза. Гену с горничной, кухаркой, обоими возчиками и неизвестно зачем прихваченным мальчиком на побегушках можно в расчет не брать. Они хозяевам морали читать не посмеют. Вообще привыкаешь к ним и перестаешь замечать. Безусловно, не мебель, но вроде как странно стесняться нижестоящих. Даже Гену. Он как раз при необходимости деликатно отвернется, одновременно неизвестным науке будущего способом продолжая отслеживать вкруговую от подползающих злоумышленников. Рефлексы у него.

А нам было замечательно. Все-таки по нормам моего старого времени — студенты по возрасту. Это здесь взрослые, но энергия никуда не девалась, вот она вся, на месте. И никаких сдерживающих оков в виде общественных пересудов. Наверное, для того и существуют свадебные путешествия. В отрыве от привычного можно не опасаться делать нелепые подарки, выскакивая из брички и собирая полевые цветочки. Или возиться на лежанке, забывая про толчки на ухабах и ямах. Для такой колымаги ход удивительно мягок, и кучер хороший, но все же случается, пусть и не мчимся сломя голову. Зато замечательный повод для шуток и падения в объятия.

Я научился различать малейшие оттенки ее настроения — от радости до непристойного смеха наслаждения. И вечером неизменно в качестве совместного ритуала расчесывал ее блестящие волосы щеткой, а она, словно послушный ребенок, смирно сидела, дожидаясь, пока перейду к дальнейшему. Ей нравилось, что я, разглядывая ее тело, получаю удовольствие. И достаточно скоро понравилось брать на себя инициативу. А я охотно уступал, давая ей полную волю. Так много интереснее и приятнее.

Сроду не был пикапером, рыщущим с целью соблазнить очередную и, отметив в блокнотике, нестись дальше в поисках следующей. Скорее меня кадрили. И арабка Мириам, и швейцарка Грета с готовностью брали подарки, частенько прямо показывая на желаемое, и руководили в постели, не касаясь остальной жизни. Привычка — вторая натура. Меня такое положение полностью устраивает и сейчас. Бизнес и политика — дело мужчины. Здесь я в чужих указаниях не нуждаюсь.

Короче, доехав до деревни, мы получили в полное распоряжение пустующий дом управляющего. Семья его проживала в Петербурге. Точнее, жена скончалась несколько лет назад, а обеих дочерей пристроил замуж в нездешние деревни. Нашел супругов поудачнее. Из мещан. И то я бы на его месте тоже не обрадовался получить крепостного зятя и связанные с этим проблемы. Дети ведь тоже станут хозяйским имуществом. Или как там это решается в подобных случаях, когда один супруг свободный? Надо уточнить.

Дворянского особняка не имелось. Да и смысла в нем никакого. Пятьдесят три двора в четырех деревнях. Земли здесь бедные, сплошь болота да речки, и большие поселения невыгодны. Потому разбросаны мои крепостные достаточно широко. Контроль в таком виде крайне затруднителен. Администрация излишня. Ну не сажать же на каждый десяток домов по отдельному управляющему. Одного выше крыши достаточно. Так что вроде все на первый взгляд нормально.

А на второй, не успели попариться в баньке, причем со всей приятностью, перемежая березовый веник тем, чем обычно стараются заняться недавно поженившиеся молодые люди, как во дворе у нас объявилась делегация с челобитной. И сейчас требовалось принимать некие решения. А очень не хотелось. Гораздо занимательнее продолжать валяться на свежих простынях и проверять, насколько раскованной стала жена в своих фантазиях.

— Ты расстроился? — удивилась Саша. — Ничего страшного. Вечная история. Хозяин на службе неизвестно где и носу в собственное имение не кажет. Подобрать в деревне правильного старосту очень и очень трудно. Или будет честный, но ограниченный, или ловкий, но только для себя. А местный вообще за спиной целый клан имеет и либо своим лучшие куски вручает, либо просто обдирает остальных. В хорошее поместье можно чужака назначить, немца или еще кого, но никто не обещает, что через какой-то срок не станет свой карман набивать, позабыв об интересах хозяина.

Узнаю тебя, родимый край. Воруют. И в управляющие немцев сажают. На Украине с той же целью евреев назначали, и кончилось Хмельницким и резней. Не хотят люди учиться.

— Потому и просили при приходе Анны Иоанновны о послаблении. Не всю жизнь на службе, а позволить выходить на абшид.

Когда в первый раз услышал, я вообще не сообразил, о чем речь. Теперь в курсе: так дембель именуется.

— Все рассматривают. — Она очень знакомо усмехнулась.

Такая гримаска обычно означала отсутствие веры в обещания. Я как раз так не думаю. Слухи не прекращаясь ходили давненько, и называли самые разные сроки. Что-то там во власти крутилось и бесконечно обсуждалось между дворянами, особенно военными. Рано или поздно новый указ родится: уж очень серьезно все бурлит. Задевать интересы дворянства всерьез — надо быть Петром Великим и ничего не бояться. А так… Как минимум существуют варианты — на длительность службы или первый сын обязан, а второй нет, или еще как.

— Утром займемся деревенскими, — сказала Саша решительно. — Здесь ты сила безграничная. Один воздух ничейный, а все остальное: поля, лес, пастбища — нам принадлежит. Даже кладбище на нашей земле. Захотим — наградим, пожелаем в бараний рог — скрутим. — В голосе определенно нотки практичности звучали. Верю. Сможет. Она живет по другим понятиям, сословным, и в праве своем не сомневается. — Только зачем? Поместье должно приносить доход, иначе проще избавиться.

Похоже, мне, исключительно заочным образом знакомому с сельским хозяйством, придется спрашивать ее совета. А позориться страшно не хочется. Точно помню, удобрения вносятся в зависимости от почвы, но когда и в каком виде — тайна, покрытая тяжелым густым мраком. Соваться с советами — только позориться. Посылать слуг с расспросами тоже сразу не стоит. Мужики сейчас настороженные и с чужаком по душам и под выпивку беседовать не станут. Али примутся специально плакаться на долю худую.