Читать книгу "Ким Филби. Неизвестная история супершпиона КГБ. Откровения близкого друга и коллеги по МИ-6 - Тим Милн"

Насколько мне известно, лишь однажды немецкие разведывательные службы всерьез заподозрили, что их шифры читаются противником. В срочном донесении из Мадрида в Берлин говорилось, что один из кораблей Королевского флота Великобритании встал на якорь точно перпендикулярно немецкому секретному инфракрасному лучу в Гибралтарском проливе. Отделение абвера в Мадриде, опасаясь, что британцы, возможно, читают их шифровки в Танжер, немедленно сменило шифр. Некоторое время мы думали, что какой-то отъявленный идиот предпринял несанкционированную инициативу в отношении ISOS, но после соответствующего запроса нас заверили, что судно остановилось там совершенно случайно, по какой-то банальной причине. Я, правда, до сих пор не до конца в этом убежден. Новый немецкий шифр эксперты в Блетчли взломали в течение месяца. Однако этот инцидент напомнил нам о том, что в таком деле, как безопасность шифра, немцы отнюдь не беспечны. В другом эпизоде у нас был тревожный момент, когда донесение ISOS из резидентуры абвера в Альхесирасе в Мадрид начиналось словами: «Нашим друзьям в британской Секретной службе…» Потом до нас дошло, что на дворе 1 апреля…

Более серьезная опасность заключалась в том, что при такой хорошей осведомленности британцев немцы могли бы проверить безопасность своих шифров с помощью простых ловушек. Было бы достаточно упомянуть в донесении имя какого-нибудь невинного путешественника и затем лениво наблюдать, как тот будет задержан с целью допроса, или упомянуть произвольный адрес и потихоньку следить, проявим ли мы к нему какой-нибудь интерес. Но ничего подобного так и не произошло.

Не думаю, что Ким Филби когда-либо наведывался в Блечли. Я сам ездил туда лишь однажды. За прием ISOS в основном отвечал Денис Пейдж, один из моих бывших преподавателей по Античности в колледже Крайст-Чёрч; Том Вебстер, тоже из числа бывших преподавателей, был личным помощником коммандера Трэвиса, начальника GC&CS. Но моим главным связующим звеном в Блечли был Леонард Палмер, который по отношению к шифровальщикам выполнял примерно те же функции, что и Хью Тревор-Роупер — в отношении перехватчиков вражеских донесений: его задачей было знать, что происходит в немецкой разведке, чтобы дать нужные наводки для шифровальщиков и переводчиков. Я также приезжал навестить свою сестру Анджелу — ту самую, которая недолго работала вместе с Кимом в 1936 году в одном журнале, а теперь служила при военно-морском ведомстве. Как до, так и после войны Анджела писала для еженедельного юмористического журнала Punch. В Блечли для нее и еще парочки таких же, как она, подруг открылось богатое поле для сочинительства разных стишков и памфлетов.

Стишки стишкам рознь. Но однажды она все-таки зашла слишком далеко. «Продукция» Блечли представляла объемные ежедневные пачки телетайпов. У одного из помощников Трэвиса была привычка ежедневно просматривать эти материалы, выбирать самое ценное и потом показывать шефу. Анджела, которая по ряду причин воспылала антипатией к этому помощнику, не только написала о нем уничижительные стихи, но еще с помощью подружек напечатала их в том же виде, в котором в Блечли печатались все материалы. Листок обнаружили среди прочих телетайпных лент…

Вскоре после этого она ушла из Блечли и поступила в отдел политической разведки при министерстве иностранных дел, где возникало куда меньше искушений для подобных насмешек.

В Гленалмонде Иберийский отдел, как и остальная часть Секции V, значительно расширился. В итоге у нас в одном помещении работало уже десять офицеров. Один из них стал долгожданным помощником по ISOS; он поступил к нам в начале 1943 года. И как раз вовремя, поскольку нужно было срочно разгребать навалившуюся на нас дополнительную работу, ставшую результатом высадки союзников в Северной Африке в ноябре 1942 года. Сфера работы Кима Филби, а следовательно и моя, была расширена, и в нее вошел новый район боевых действий. Трое наших коллег по Vd теперь были прикреплены к различным штабам под общим командованием генерала Эйзенхауэра, причем каждый имел собственные шифры для связи с Секцией V. Большая часть их донесений объединялась с ISOS, и значительная часть ISOS нуждалась в анализе с их непременным участием. Десмонд Пэйкенхем9, новый помощник по ISOS, оказался не только веселым и весьма общительным компаньоном, но и в самом деле взвалил на себя солидную часть работы.

На некоторое время наше внимание в Vd привлекли к себе Азорские острова. Летом 1943 года разрабатывались секретные планы по созданию там англо-американской военной базы, с согласия португальских властей, и было предусмотрено, что этот район будет курировать специально прикомандированный туда офицер из Секции V. Раньше он служил в МИ-5, но где-то в начале июня присоединился к нам в Сент-Олбансе, и Ким тут же пригласил его стать еще одним обитателем своего и без того переполненного дома. Главная причина отправки специального человека на Азорские острова заключалась в том, что абвер в Лиссабоне недавно забросил туда своего агента (португальца по национальности) — вместе с рацией и шифром. Хотя мы пока еще не смогли его вычислить, нам хотелось схватить этого агента как можно скорее. Когда туда в октябре 1943 года снарядили экспедиционный отряд, его сопровождал не только наш офицер, но и специальный автомобиль-радиопеленгатор, способный определить географическое положение передатчика. Как только войска высадились на острова, автомобиль тут же отправили на поиски передатчика, но, прежде чем техники смогли наконец определить местонахождение агента, тот успел выслать своим последнее донесение — тут же расшифрованное в Блечли. Оно звучало примерно так: «В конце улицы вижу пеленгатор. Конец связи». Не имея возможности перехватывать радиодонесения агента, мы смогли опознать и арестовать его лишь через несколько недель…

Хорошо помню, что к тому времени я еще не обрел нужного равновесия между моей собственной работой и работой других офицеров подсекции. Многие из дел, которые мы расследовали, поступали к нам сначала из резидентур или других мест, не являющихся источниками ISOS, и ими занимались мои коллеги; я же тщательно отслеживал малейшие признаки ISOS — в поисках очевидных критериев важности того или иного дела. Но многие потенциально опасные операции могли лишь отчасти всплыть через ISOS, а могли и вообще остаться за кадром. Это, например, касалось многих завербованных абвером испанских и португальских моряков, которые должны были сообщать о замеченных военных и торговых кораблях союзников. Нейтрализация этих операций была искусно проведена офицером Vd совместно с министерством экономической войны.

Я также вполне осознаю, что ничего не рассказал о работе других подсекций, о которых знал немного или, во всяком случае, мало что помню. Это никак не связано с ограничением доступа в целях безопасности или применением принципа «кому положено знать, а кому нет». Напротив, у нас даже в рамках разумного поощрялось делиться между собой опытом и разного рода сведениями, что, по-моему, вполне справедливо: в военное время зачастую можно гораздо больше полезного почерпнуть из общения с коллегами по разведке, нежели потерять из-за риска, связанного с нарушением правил безопасности. Но за исключением Турции, особых параллелей между нашей работой и работой других отделов не было, и боюсь, я был слишком погружен в собственные дела, чтобы сильно беспокоиться о том, чем занимаются другие сотрудники.