Читать книгу "Герой - Александр Мазин"

Гридни подняли Ольгу наверх, на привратную башню, прикрыли щитами, чтоб не было у копченых искушения достать княгиню стрелой.

Разговор у Ольги с послом получился — как у глухого со слепым.

Спросила княгиня, что надобно здесь орде Хоревой? Или забыли они, что клялись в дружбе и приязни к ее сыну Святославу?

Не забыли, ответил посол. Как можно! Не воевать пришли — в гости. Так что, хозяйка, открывай ворота. Негоже гостей перед дверью держать.

А почему с оружием пришли? — поинтересовалась княгиня.

Так опасно без оружия в Диком Поле. Ведомо ли княгине, что кочуют там люди недобрые. Так и норовят мирных печенегов Хоревой под нож пустить, чтобы прибрать к рукам их многочисленные стада.

Сие княгине было ведомо. Однако ж здесь, в Киеве, лихих разбойников не водится, следовательно, и оружие здесь воинам Хоревой ни к чему. Хотят гостями быть — княгиня не против. Охотно примет у себя и большого хана Кайдумата, и малую его дружину. Но оружие дружине придется оставить, потому что здесь не принято, чтобы гость с оружием в дом заходил.

Оказалось, не могут воины Кайдумата без оружия ходить. Так сроднились, понимаешь, с луками своими и саблями, что без оных и заболеть могут. Да и бесчестье это для воинов Хоревой — без оружия показаться. Без оружия в степи только рабы ходят.

Тогда ничего не выйдет, огорчила посла княгиня. У Хоревой — свои обычаи, у киевлян — свои.

Посол огорчился, даже обиделся. Нехорошо, мол, когда к тебе гость приходит, а ты гостю — от ворот поворот. Надо бы в таком случае хоть подарок какой гостю сделать. Все же путь пройден немалый, да и уважение друзьям проявлять друг к другу невредно. Княгиня с этим тезисом в принципе согласилась. И даже назвала возможный подарок: тридцать гривен серебром.

Посол в ответ долго и визгливо смеялся. А потом сообщил, что у большого хана Кайдумата конь — и тот дороже стоит.

Неужели хан Кайдумат привез в подарок ее сыну такого замечательного коня? — поинтересовалась княгиня.

Оказалось, нет.

Тогда какой же подарок привезли печенеги?

Привезли, ответил посол. Полные колчаны стрел.

Что ж, сказала княгиня, стрелы киевлянам тоже пригодятся. За дюжину хороших стрел на подольском рынке три медные монеты дают. Хорошие у печенегов стрелы?

Очень хорошие, заверил посол. Такой стрелой за сто шагов стражнику на забороле можно в глаз попасть. Так что и цена у них соответствующая. Четверть гривны за штуку. Желает княгиня знать, сколько у Хоревой стрел на продажу?

А желает ли уважаемый посол большого хана знать, почем продает стрелы ее сын, великий князь Святослав? — задала встречный вопрос княгиня.

Посол сказал, что его это не интересует. Великий князь нынче далеко, за Дунаем. Там свои цены, здесь — свои. Станет княгиня стрелы покупать или нет?

Нет, не станет. Стрел у княгини своих в достатке. Так что ехал бы великий хан Кайдумат торговать в другое место. Здесь ему прибытка не будет. Словом, не получилось разговора. Отъехал посол восвояси. Потом снова приехал. Назвал новую цену. Княгиня посмеялась. Предложила свою. В сто раз меньше. Да и то, сказала, лишь потому, что скоро сын ее вернется — запасы пополнять. Стрелы ему пригодятся. Теперь посмеялся посол. И цене, и известию о скором возвращении Святослава. Но опять отбыл ни с чем.

На пятый день печенегам надоело играть в дипломатию, и они предприняли попытку взять внешнюю стену.

Ничего не вышло, естественно. Брать крепости печенеги не умели. Киевляне ликовали. Думали — уйдут копченые несолоно хлебавши.

Печенеги не ушли.

Прошло двадцать шесть дней. Двадцать шесть дней пестрели под стенами Киева печенежские шатры.

Никому из города не выйти. И не войти. Осадили степняки Киев и уходить не собирались. Знали: далеко страшный Святослав. Некого бояться. В осажденном городе и трех сотен гридней не наберется. Лучшие воины со Святославом ушли. А многие из тех, кто не пошел с князем, тоже в городе не сидели. Почти пять сотен ушли с купеческим флотом.

Зато мирного народу собралось немало. И в Нижнем городе, и на Горе. Из горожан и беженцев собрали ополчение, да что толку? На стеках воевать ополченцы могли, и довольно успешно. Еще и потому успешно, что степняки в штурме городов были не очень-то ловки. Ясное дело: верхом по лестнице не поскачешь. Печенеги метали снизу стрелы да кричали обидно, надеясь, что выйдут киевляне на открытое место... Где их печенеги с легкостью перебьют. Киевляне, понятно, глупо умирать не хотели. Сидели в городе и ждали. Надеялись — поспеет кто-нибудь на выручку. Может, кто-то из соседних князей с дружиной. Или сам великий князь.

Об этом молились. Княгиня и кое-кто из ее ближних — Христу Спасителю, варяги — Перуну, большинство же — своим исконным богам: Даждьбогу, Сварогу, даже и Мокоши — чтоб напустила на копченых какую-нибудь злую хворь.

Боги с помощью не торопились. А у осажденных дела были неважнецкие. Очень плохо было с водой. Людей — много, колодцев мало. Особенно тяжко — на Горе. Пили мёд старый, пиво прошлогоднее. Воду почти всю воинам отдавали да коням их. Кони же, хоть и в стойлах, а много больше людей пьют.

Трижды в городе собирали вече. Искали добровольцев — за помощью послать. Вызывались многие. Хоть и были лучшие вои нынче в Булгарии, со Святославом, но храбрецов в городе осталось немало. Уходили гонцы ночами, группами и поодиночке... Никто не прошел. Каждое утро печенеги на колы новые головы насаживали. И гонцов, и тех, кто под покровом ночи пытался из города бежать. А потом вышла к народу великая княгиня Ольга... Седая, совсем постаревшая: будто ей каждый день в осаде — как год. Вышла и запретила людям за стены ходить. Советовали ей ближние бояре: пусть бегут смерды. Тогда остальным больше еды и воды достанется. Не стала их слушать княгиня. Сказала: нечего людей губить зря. Будем на Бога уповать. А когда совсем невмоготу станет, отдамся с сыновьями печенегам. Пусть возьмут нас, а потом со Святослава выкуп требуют — сколько пожелают.

Не любо то было ее внукам, Ярополку и Олегу (старший, Володимир, второй год в Новгороде), но бабушке противиться не смели. Даже Ярополк, которому отец, уходя, киевский стол оставил. Может, мнилось ему: совершит он христианский подвиг, собой пожертвовав и за людей своих мученическую смерть приняв?

— Глупости это! — сказал Артём матери, вернувшись. — Бог тому помогает, кто дело делает. Молитвой стену не обрушишь и не удержишь. Ныне не библейские времена.

— Не болтай, о чем не знаешь! — сердито проговорила Сладислава. — Бог все может!

— Мочь-то может, а захочет ли... — пробормотал Артём. Но тихонько, чтобы мать не слышала. Выпил молока и ушел во флигель, к Рёреху: посоветоваться.

По сравнению с другими на обширном подворье воеводы Серегея дела обстояли неплохо, поскольку было тут целых два колодца: старый и новый, очень глубокий, выкопанный и выложенный камнем под присмотром парса Артака, который в этих делах понимал лучше любого киевлянина. Запасов съестных тоже хватило бы надолго. На год и более... Если бы по приказу хозяйки не отдавали каждый день толику тем, у кого не было ничего, кто при появлении печенегов успел лишь добежать до ворот и спрятаться за стенами.