Читать книгу "Индира - Бонкимчондро Чоттопаддхай"

Гобиндолал был любимцем Кришноканто.

— Что случилось, дядюшка? — спросил юноша прямо с порога.

Услыхав его голос, Рохини слегка приоткрыла лицо и украдкой посмотрела на Гобиндолала. Гобиндолал не слыхал, что ответил ему дядюшка. Он задумался над смыслом обращенного на него жалобного взгляда, и пришел к заключению, что взгляд этот взывал о помощи. Рохини молила выручить ее из беды. Гобиндолалу вспомнился их разговор на ступеньках у пруда. Тогда он сказал: «Если когда-нибудь тебе будет трудно позови меня». И вот сейчас это время настало.

«Мне так хочется, чтобы ты была счастлива, — продолжал размышлять Гобиндолал, — ведь в целом свете у тебя никого нет. Однако нелегко будет вырвать тебя из рук этого человека».

— Так что же случилось, дядюшка? — повторил свой вопрос Гобиндолал.

Старый Кришноканто уже успел обо всем рассказать, но, взволнованный взглядом Рохини, Гобиндолал пропустил его слова мимо ушей. Когда племянник снова спросил: «Что случилось, дядя?» — хитрый старик подумал: «И вправду, что-то случилось: увидел юнец разбойницу Рохини и совсем голову потерял». И Кришноканто снова рассказал Гобиндолалу обо всех событиях минувшей ночи. В заключение он проговорил:

— Это все происки мошенника Хоролала. Наверное, он хорошо заплатил этой ведьме, и она явилась, чтобы выкрасть мое завещание, а на его место положить фальшивое. Но злодейка попалась и поспешила уничтожить подложный документ.

— А что говорит сама Рохини?

— Что она может сказать? Говорит, будто это неправда.

— Если это неправда, то что же правда, Рохини? — проговорил Гобиндолал, оборачиваясь к молодой женщине.

Голос Рохини дрожал, когда, не поднимая головы, она произнесла:

— Я в ваших руках, поступайте со мной, как знаете. Больше я ничего не скажу.

— Видел, каков народ? — воскликнул Кришноканто.

«Не все же плохие, — подумал Гобиндолал, — должны быть на свете и хорошие люди».

— Как вы распорядились относительно нее? Отправите в тюрьму?

— К чему мне тюрьма? Я сам судья и полиция. Много ли мне чести отсылать это жалкое существо в тюрьму?

— Как же вы поступите?

— Обреем ее, вымажем кислым молоком и выгоним из деревни. Пускай убирается на все четыре стороны, и чтобы не смела больше показываться на моей земле.

— Что скажешь, Рохини? — проговорил Гобиндолал, снова поворачиваясь к виновной.

— Ну и пусть!

Гобиндолал был поражен. Немного подумав, он обратился к дяде:

— У меня к вам просьба.

— Какая?

— Отпустите ее до десяти часов. Я за нее ручаюсь.

«Значит, верно я подметил, — подумал Кришноканто. — Уж очень ты, братец, горячо за нее вступаешься».

— Куда отпустить? Зачем?

— Необходимо выяснить правду, — ответил Гобиндолал. — В присутствии стольких людей это невозможно сделать. Я пройду с ней на женскую половину дома и расспрошу обо всем.

«Обведет она моего племянника вокруг пальца, — подумал Кришноканто. — Какая нынче беззастенчивая молодежь пошла! Ну погоди же! Я еще над тобой посмеюсь!»

— Хорошо, — проговорил он громко, — я согласен. Эй, кто там! Отправьте ее с одной служанкой на половину средней невестки да смотрите, чтоб не сбежала дорогой!

Рохини увели. Следом за ней вышел и Гобиндолал.

— Ох, Дурга, Дурга! Что сталось с моими детьми? — сокрушенно пробормотал Кришноканто.

Глава двенадцатая

Когда Гобиндолал вошел в комнату жены, Бхомра и Рохини молча сидели рядом. Бхомра понимала, что надо сказать Рохини что-нибудь ласковое, однако молчала из боязни, что Рохини может расплакаться. Наконец вошел Гобиндолал, и Бхомра почувствовала облегчение. Проворно отбежав в сторонку, она поманила к себе мужа и тихонько спросила:

— Зачем ее сюда привели?

— Я хочу поговорить с Рохини с глазу на глаз, а потом предоставлю ее собственной судьбе. Если боишься оставлять нас вдвоем, спрячься и послушай.

Пристыженная, Бхомра выскочила из комнаты и помчалась прямо на кухню. Она подкралась сзади к поварихе и, потянув ее за косу, попросила:

— Тхакурани, расскажи мне какую-нибудь сказку, а?

Тем временем Гобиндолал начал разговор с Рохини.

— Ну, скажешь ты мне правду? — спросил он.

Рохини горела желанием признаться во всем. Но недаром была она дочерью доблестных воинов-ариев — тех, кто добровольно шел на пылающие костры.

— Вы все уже знаете от господина Кришноканто, — с трудом выговорила Рохини.

— Он сказал, что ты пришла подложить фальшивое завещание вместо настоящего. Это правда?

— Нет.

— Тогда в чем же дело?

— Зачем говорить?

— Это может облегчить твою участь.

— Разве вы поверите мне?

— Если твои слова будут искренни, то почему бы и не поверить?

— Но то, что я скажу, не похоже на правду.

— Об этом позволь судить мне. Иногда можно верить и неправдоподобным вещам.

Рохини подумала: «Если бы ты был другим, разве стала бы я жертвовать для тебя всем в жизни? И все же мне хочется испытать тебя».

— Вы великодушны. Но изменится ли что-нибудь, если я расскажу вам эту печальную историю?

— Может быть, я смогу тебе помочь? Но как?

«Нет, она не такая, как все, — подумал Гобиндолал. — Несчастная, надо сделать все, чтобы ей помочь», — и сказал:

— Может, мне удастся уговорить дядю тебя отпустить.

— А если не удастся, что он со мной сделает?

— Ты же слышала.

— Мне обреют голову, вымажут грязью и выгонят из деревни. Но это не так уж плохо. Все равно я уйду отсюда, даже если меня не выгонят. Разве могу я остаться после того, что произошло? Вымажут — это не так уж страшно, отмоюсь. Вот только волосы… — И Рохини взглянула на свои волнистые, словно темные воды пруда, косы. — Да, волосы. Велите принести ножницы, я их оставлю вашей жене для прически.

Гобиндолал смутился.

— Я понимаю, Рохини, — проговорил он со вздохом, — для тебя достаточное наказание твой позор. Тебе все равно, что тебя ждет, если ты не будешь от него избавлена.

Тут Рохини не выдержала и разрыдалась. Она испытывала бесконечную признательность Гобиндолалу.

— Если вы все понимаете, — наконец проговорила она, — то скажите, сможете ли вы избавить меня от позора?

— Пока не знаю, — проговорил в задумчивости Гобиндолал, — когда узнаю правду, тогда и скажу.

— Спрашивайте, я постараюсь вам ответить.