Читать книгу "Любовный марафон - Джули Кистлер"

И вообще, прежде чем заняться слежкой, надо было хорошенько все взвесить! Но я же не знала, возразила она себе самой. Я думала, ну… поцелуются, пообнимаются, немного потискают друг друга. Но чтоб по полной программе, под статуей, на мраморной скамье!.. Но разве можно было все предвидеть заранее?

Что там Ян так долго возится? Наверняка уже наснимал достаточно, чтобы прижать Стеффи…

Люси сделала шаг и больно стукнулась ногой обо что-то острое. Где же Ян? Уж не упал ли в бассейн с подсветкой?

Над головой крикнула птица, и Люси вздрогнула от неожиданности. Громко шурша листьями, птица полетела с ветки на ветку.

Люси замерла, боясь шевельнуться.

Словно из-под земли, рядом вырос Ян с видеокамерой.

— Пошли, быстро, — прошептал он. — Они заканчивают. Скорей всего, они пойдут по этой тропинке.

— Ян, что это? Слышишь? — прошептала Люси.

— Я говорю совершенно серьезно! — раздался крик, переходящий в визг — Все! Уходи, как пришел, и не смей возвращаться!

Да это Стеффи! Похоже, она бросила своего Паоло и их скамью и идет прямо в сторону Люси и Яна.

Что делать? Спрятаться в кустарнике или, наоборот, встретить Стеффи как ни в чем не бывало?

Ян сунул видеокамеру под дерево, прижал Люси к стволу и начал целовать.

— О боже! — Стеффи застыла как вкопанная. — Снова они и снова обнимаются! Человек выходит подышать свежим воздухом… — Она запнулась. — Я вышла посмотреть на ночное небо, и что же? Моя единокровная сестра под кустом… и с мужчиной. — Стеффи смерила Люси презрительным взглядом. — Какая же ты шлюха! — проговорила она с явным отвращением и, не дожидаясь ответа, не оглядываясь на мраморную скамейку, гордо подняв голову, пошла по тропинке с видом оскорбленной невинности.

Люси вырвалась из объятий Яна и подняла камеру.

— Ну, держись, Стеффи. У нас на тебя такой компромат! Может, я и шлюха, но гуляю с человеком, предназначенным мне судьбой!

— Что ты имеешь в виду? — тихо спросил Ян.

— В каком смысле?

— Что ты подразумеваешь под словами «предназначенным судьбой»? — Он ждал.

Люси лихорадочно соображала, как лучше ответить. Ссылку на Фрейда она отбросила — Ян не любит заумных женщин.

— Ничего, — произнесла наконец она после долгого молчания. — Абсолютно ничего, только то, что я с тобой, а ты — со мной. — Прозвучало это, разумеется, совершенно неубедительно. — Ну, это тот человек, про которого люди привыкли думать, что он со мной, — страдая от собственного многословия, проговорила Люси. — То, что мы вместе, является неопровержимым фактом. Если я с кем-то в кустах, то никто не сомневается, что я именно с тобой, и больше ни с кем.

Ян обошел ее кругом и встал, глядя ей прямо в лицо. Уф! В теплом, влажном июньском воздухе, темной ночью, едва освещаемой узким серпиком нарождающейся луны, Люси почувствовала себя незащищенной и ранимой. Она не сомневалась, что Ян еле сдерживается, чтобы не начать расстегивать пуговицы у нее на блузке.

— Люси, — начал он, запнулся, сжал кулаки, покрутил головой и отвернулся. — Послушай, я знаю, что я не в твоем вкусе, ты мне уже не раз говорила об этом. Но тогда почему ты вдруг решила, что я «предназначен тебе судьбой»?

— Не знаю, — ответила она, пожимая плечами.

Это что, проверка? Она что, должна весело рассмеяться и броситься ему на шею, шутливо называя его «предназначенным судьбой», что с удовольствием и докажет ему в спальне? Нет, это как-то слишком просто.

Может, его гордость задета ее бесцеремонным отказом в ответ на его благородный жест — предложение выйти за него замуж (о, не по любви, разумеется, а только в том случае, если после их безумств в бельевой появится нежелательное «осложнение»)? Ян, ты, конечно, очень завидный жених, и я уверена, что миллионы женщин будут клясться тебе в любви, пронеслось у нее в голове. Все, кроме меня…

… потому что мне претит твоя снисходительность.

А если бы она вдруг выпалила: я влюблена в тебя по уши и потому не могу быть беспристрастной? Бросился бы он наутек, как перепуганный кролик?

Она могла сказать это вслух, могла признаться в своих тщательно скрываемых чувствах. Глубоких чувствах.

Но они с Яном так не договаривались.

— Ладно, забудь то, что я сказал, — пробормотал Ян. — Я… э… вероятно, на какое-то мгновение сошел с ума.

Он размашистым шагом быстро пошел к дому. Люси осталась на садовой дорожке. Она с силой пнула камешек под ногами.

— Сошел с ума? — переспросила она, ни к кому не обращаясь. — Люси, так тебе и надо!

Над поместьем семьи Макинтош занимался новый день.

На этот раз Люси проснулась одна. Раньше она только об этом и мечтала, теперь ей от этого хотелось выть.

— Ничего, нас этим не удивишь, правда, Люси? — подбадривала она себя, вставая. — Как-нибудь переживем.

Одинокая, несчастная, погруженная в меланхолию, она отбивалась от тяжелых мыслей, которые нахлынули вдруг все разом.

Боже, как ей плохо! Всю ночь она думала, анализировала свои странные отношения с Яном со всех точек зрения. И какой сделала вывод?

— Я ему нравлюсь. Я действительно ему нравлюсь, — рассуждала Люси сама с собой.

Она вздохнула и села в теплое, нагретое солнцем кресло у открытого окна.

— Он был просто неотразим. Осадил моего отца, привез меня к себе домой, познакомил со своей замечательной семьей. Он предложил мне стать его женой, но я отвергла его. Я унизила его, и он больше никогда в жизни не сделает мне предложение. Черт! Он сейчас, наверное, уже созвонился с этой глупой Фезер! — Люси залилась истерическим смехом.

Но у нее же есть видеокассета! Она лежит на трюмо, здесь, в ее комнате. Непонятно, что с ней делать.

Ну, чего же тут непонятного! Кассету надо отдать Яну, чтобы он освободил брата от пут взбалмошной жены, и дело с концом.

— Знаешь что, Люси, — вслух сказала она себе, — сматывайся-ка ты отсюда ко всем чертям. Кайла теперь и так освободят, без твоей помощи!

Она натянула шорты и веселенький желтенький топик, почти такого же цвета, что и простыни этой роскошной кровати под балдахином на четырех точеных столбиках, и, что-то напевая, стала быстро укладывать вещи.

Опять эта песенка! Как в тот день, на свадьбе у Стеффи. Happy birthday! — «Счастливого дня рождения!» Ха! Если она хочет дальше спокойно жить, ей нужно раз и навсегда отказаться от празднований своего дня рождения! Как показывает практика, ни к чему хорошему это не приводит.

Люси окинула прощальным взглядом нарядную спальню в лимонно-желтых тонах, едва взглянув на роскошную постель, и тяжело вздохнула — ей некого винить, кроме самой себя. Тогда, в свой день рождения, она слишком много выпила шампанского с текилой, а в бельевой на нее вообще нашло какое-то затмение.