Читать книгу "Бункер. Иллюзия - Хью Хауи"

Ей хотелось спросить об этом, но она говорила о банальностях. Когда Джулс — она настаивала, чтобы ее называли именно так, — будет готова приступить к работе? Расследование каких дел, начатых Марнсом совместно с Холстоном, следует продолжить в первую очередь? Какую уступку им нужно сделать, чтобы удовлетворить Ай-Ти и успокоить Бернарда? И как реагировать на расстроенные чувства Питера Биллингса? Каким образом это повлияет на слушания, которые он может когда-нибудь возглавить в роли судьи?

Обсуждая с Марнсом последнюю тему, Джанс вдруг ощутила спазм в желудке. Возможно, так проявилась нервная реакция на все, что она хотела сказать, но не могла. Темы для разговора были столь же многочисленны, как пылинки в воздухе за пределами бункера, и с той же легкостью могли заставить ее рот пересохнуть и замолчать. Джанс поймала себя на том, что все чаще и чаще пьет из фляги Марнса, в то время как ее собственная фляга побулькивает на спине, а ее желудок сжимается с каждой лестничной площадкой, с каждым уменьшающимся номером этажа, приближающим завершение их путешествия — приключения, которое во многих отношениях закончилось полным успехом.

Для начала, теперь у них появился шериф: азартная девушка из «глубины» — похоже, действительно настолько уверенная в себе и способная вдохновлять других, как о ней рассказывал Марнс. В таких Джанс видела будущее бункера. В людях, которые думают о завтрашнем дне, планируют, доводят начатое до конца. Однажды уже имел место прецедент, когда шериф участвовал в выборах на должность мэра. Джанс подумала, что Джульетта когда-нибудь станет отличным кандидатом.

И кстати, о выборах. Путешествие разбудило и ее собственные амбиции. Джанс уже предвкушала грядущие выборы, пусть и в роли единственного кандидата, и даже сочинила за время подъема с десяток коротких речей. Теперь она видела, как можно вести дела лучше, как выполнять свои обязанности более усердно и как вдохнуть новую жизнь в старые кости бункера.

Но самой большой переменой стало то, что сложилось между нею и Марнсом. Она даже начала подозревать — в последние часы, — что реальной причиной, почему он всегда отказывался от повышения, была она сама. Пока он оставался на вторых ролях, между ними всегда было достаточно пространства для его надежды, неосуществимой мечты удержать ее. Если бы он занял должность шерифа, то этого бы уже не произошло: слишком сильным оказался бы конфликт интересов, потому что она стала бы его непосредственной начальницей. Это предположение рождало в душе и сильную печаль, и одновременно пробуждающую трепет сладость. Джанс сжала руку Марнса, ощущая внутреннюю тяжесть при мысли обо всем, чем он молчаливо пожертвовал.

Они подошли к площадке роддома. Новой встречи с отцом Джульетты они не планировали, не собирались уговаривать его повидаться с дочерью, когда та будет подниматься, — но Джанс вдруг передумала, ощутив, что ее мочевой пузырь сильно напоминает о себе.

— Мне очень надо в туалет, — сказала она Марнсу, смутившись, как девочка, которая признается, что не может потерпеть. Во рту у нее пересохло, а в желудке урчало от выпитой воды — а может, от страха перед возвращением домой. — И я бы не возражала, если бы удалось еще раз встретиться с отцом Джульетты, — добавила она.

Кончики усов Марнса приподнялись, когда он услышал это оправдание.

— Значит, сделаем остановку.

В приемной было пусто. Знаки на стенах напоминали о соблюдении тишины. Джанс посмотрела через стеклянную перегородку и увидела медсестру, идущую к ней по темному коридору. На ее нахмуренном лице появилась улыбка, когда она узнала Джанс.

— Мэр, — прошептала она.

— Извините, что не предупредила заранее, но я надеялась увидеться с доктором Николсом. И воспользоваться вашим туалетом, если не возражаете.

— Конечно. — Сестра нажала кнопку и открыла дверь, пропустив их. — С тех пор, как вы к нам заходили, у нас два раза были роды. Мы тут еле справляемся из-за этой поломки генератора…

— Энергетических каникул, — поправил Марнс. Голос его прозвучал громче и более хрипло.

Медсестра сердито посмотрела на него, но лишь кивнула, будто принимая его слова к сведению. Она сняла с вешалки два халата и протянула им, велев оставить вещи возле ее стола.

В комнате ожидания она указала им на скамейки и добавила, что пойдет поищет доктора.

— Туалеты там. — Медсестра указала на дверь с почти стершимся от времени символом.

— Я быстро, — сказала Джанс и с трудом поборола желание пожать руку Марнса — настолько привычным стал для нее в последнее время этот тайный жест.

В туалете почти не было света. Джанс повозилась с незнакомым замком на двери кабинки, негромко выругалась, когда в желудке сильно заурчало, потом наконец-то распахнула дверь и торопливо уселась. Пока она облегчалась, в желудке словно вспыхнул огонь. У нее даже перехватило дыхание от смеси долгожданного облегчения и боли из-за того, что она так долго сдерживалась. Джанс просидела там, как ей показалось, целую вечность. Ноги у нее неудержимо дрожали, и она поняла, что потратила слишком много сил во время подъема. Мысль об оставшихся двенадцати этажах привела ее в ужас и наполнила страхом. Закончив, она переместилась на биде, кое-как вымылась и вытерлась полотенцем. Во время всех этих действий она блуждала в полумраке незнакомого помещения, хотя в своей квартире и офисе, размеры и обстановку которых она знала наизусть, она справилась бы и на ощупь.

Джанс вышла из туалета на подгибающихся ногах, размышляя, не придется ли остаться здесь, переночевать в одной из кроватей для рожениц, подождать до утра и уже потом двинуться к своему офису. Открыв дверь в комнату ожидания и направившись к Марнсу, она едва ощущала ноги.

— Ну как, лучше? — спросил он, сидя на скамье так, чтобы рядом осталось место для нее.

Джанс кивнула и тяжело уселась. Она дышала часто и неглубоко и гадала, стоит ли признать, что она сегодня уже не сможет идти дальше, если Марнс решит, что она слишком устала.

— Джанс? Ты в порядке?

Марнс подался вперед. Он смотрел не на нее, а на пол.

— Джанс! Да что случилось, черт побери?

— Говори тише, — прошептала она.

Вместо этого он завопил:

— Доктор! Сестра!

За стеклянной перегородкой показался чей-то силуэт. Джанс откинула голову на подголовник скамьи, пытаясь сказать непослушными губами, чтобы он не кричал.

— Джанс, дорогая, что ты сделала?

Он держал ее ладонь, поглаживая. Затем встряхнул руку. Джанс хотелось только одного — спать. Послышался топот бегущих к ним людей. Вспыхнул яркий свет. Медсестра что-то крикнула. Послышался знакомый голос отца Джульетты. Уж он-то разрешит ей лечь. Он поймет, как она устала…

Они что-то говорили о крови. Кто-то осматривал ее бедра. Марнс плакал, слезы скатывались по его седым усам, пронизанным редкими черными волосками. Он тряс ее за плечи, заглядывал в глаза.

— Я в порядке, — попыталась сказать Джанс.