Читать книгу "Токийские легенды - Харуки Мураками"

Мидзуки молчала.

— Похоже, сейчас вы живете без проблем, у вас обеспеченная семейная жизнь. Вполне вероятно то есть. Но мужа вы не любите, правда? Если родится ребенок, у вас будет все то же самое.

Мидзуки ничего не ответила. Она присела на корточки и закрыла глаза. Казалось, ее тело распускается. И кожа, и внутренности, и кости — все распадается на части. Лишь дыхание рвется наружу.

— Обезьяна, а несет всякую чушь, — покачал головой Сакурада. — Шеф, я этого больше не потерплю. Позвольте, я дам ему взбучку.

— Подожди! — вскрикнула Мидзуки. — Действительно, все так и есть. Как говорит обезьяна. Я все это понимала сама. Но до сих пор жила, стараясь ничего не замечать. Зажмурив глаза, заткнув уши. А макак-сан — он всего лишь говорит правду. Поэтому простите его. И без лишних слов отпустите в лес.

Тэцуко Сакаки мягко положила руку на плечо Мидзуки.

— Вас это устроит?

— Да, я не против. Мне достаточно, чтобы имя вернулось. Я буду жить со всем, что в нем заключено. Потому что это мое имя и моя жизнь.

Тэцуко Сакаки сказала мужу:

— Тогда на выходных бери машину и поезжай в горы Такао, а там выпусти где-нибудь эту обезьяну. Хорошо?

— Конечно. Мне все равно, — ответил начальник отдела. — Машина у нас как раз новая. Обкатаю заодно.

— Спасибо. Какими словами мне вас благодарить? — сказал макак.

— А тебя не укачивает? — поинтересовалась у обезьяны Тэцуко Сакаки.

— Нет, не беспокойтесь. Отправлять естественную нужду и блевать на новые сиденья я ни в коем случае не буду. Буду вести себя тихо и смирно. Чтобы не причинять больше хлопот.

На прощанье Мидзуки протянула обезьяне бирку Юко Мацунака.

— Лучше забери ее с собой, — сказала она. — Юкко же тебе нравилась?

— Да, она мне нравилась.

— Бережно храни ее. И больше не кради имен у других людей.

— Да-да, я буду хранить эту бирку как зеницу ока. И с воровством завяжу раз и навсегда, — серьезно посмотрев на Мидзуки, пообещал макак.

— И все же почему Юко Мацунака перед смертью отдала свою бирку именно мне?

— Этого я тоже не знаю, — ответил макак. — Но, во всяком случае, благодаря этому мы смогли с вами встретиться и поговорить. Это, видимо, тоже зигзаг судьбы.

— Пожалуй, — промолвила Мидзуки.

— Я сделал вам больно?

— Да, — ответила Мидзуки, — думаю, сделал. Очень больно.

— Извините. Честно — я не хотел ничего вам говорить.

— Да ладно. Где-то в глубине души я понимала все это сама. Но рано или поздно должна была встретиться лицом к лицу с этой реальностью.

— Вы меня успокоили.

— Прощай, — сказала Мидзуки обезьяне. — Вряд ли мы встретимся опять.

— Вы тоже будьте здоровы. Спасибо, что спасли жизнь такому, как я.

— Чтобы я тебя в Синагаве больше не видел, — сказал Сакурада, постукивая полицейской дубинкой по ладони. — Благодари начальника отдела. На сей раз прощаю. Но если увижу тебя здесь снова, живым от меня не уйдешь.

Было видно — макак и сам понимал, что это не просто угрозы.

— Ну, что будем делать на следующей неделе? — спросила Тэцуко Сакаки, когда они вернулись в кабинет. — Нужен ли вам еще мой совет? Мидзуки покачала головой:

— Благодаря вам я, похоже, разобралась со всеми проблемами. Большое за все вам спасибо. Я очень признательна.

— То есть сказанное о вас обезьяной обсуждать необходимости нет, так?

— Да, думаю, с этим я как-нибудь справлюсь. Обо всем этом прежде всего я должна подумать сама.

Тэцуко Сакаки кивнула:

— Вы справитесь. Стоит лишь собраться с духом, как непременно появятся силы.

Мидзуки сказала:

— Но если опять станет невмоготу, ничего, если я опять к вам приду?

— Конечно, — ответила Тэцуко Сакаки и широко улыбнулась. — Мы с вами опять кого-нибудь изловим.

Они пожали руки и расстались.

Вернувшись домой, Мидзуки положила отобранную у обезьяны старую бирку «Мидзуки Оосава» и серебряный браслет с гравировкой «Мидзуки Андо (Оосава)» в коричневый канцелярский конверт, заклеила его и положила в коробку в стенном шкафу. Наконец вернулось ее собственное имя. Теперь она опять будет с ним жить. Дела пойдут хорошо или, может, не очень хорошо… неважно. Но, во всяком случае, это ее собственное имя. Другого у нее нет.