Читать книгу "Ошибка "2012". Новая игра - Феликс Разумовский"

Мгави и Мгиви. Первое испытание

До сезона дождей было ещё далеко. Солнце раскалённым шаром висело в прозрачном и чистом небе. Лишь далеко на горизонте, за вершинами баобабов, над священной вершиной Катомби стоял дымный столб. Могучий дух огня, обитавший в вулкане, требовал пищи.

— Не гневайся, Ограждающий Зло, завтра угощу тебя антилопой куду, большой вкусной антилопой куду, вот с такими копытами и вот с такими рогами. Я сказал! — Отец отца Мгави и Мгиви сел на боевой плащ, разостланный в тени, и строго посмотрел на внуков. — Что остановились, дети гиены? Или вы хотите голодать?

— Отец нашего отца, прости, — разом спохватились близнецы, и палки в их руках снова стали грозными бангванами,[92]владеть которыми обязан каждый мужчина племени атси. Потому что иначе он не мужчина. И подавно не атси. Мальчишки с криком били ногами, гибко уворачивались, взвивались в прыжках и припадали к земле, наносили обманные удары и метили локтями в лицо. Нет лучше запаха, чем запах трупа врага. Даже изысканное благовоние, лист мяты, не пахнет так сладко.

Чёрная собачка Або, оставшаяся от съеденного миссионера, что-то вынюхивала у подножия холма, поросшего густым кустарником. Вокруг расстилалось бескрайнее море буша, в нём стояли, как маяки, величественные баобабы, островками росли акации с плоскими вершинами и деревья мачабель, чьи блестящие листья казались натёртыми жиром. На краю зрения, у русла пересохшей в это время года реки, бродили жирафы. Эти не подпустят для броска копьём, а лук с отравленными стрелами лежал на плаще у деда, и дед его навряд ли отдаст.

— Хватит, — наконец взмахнул рукой отец отца близнецов, отхлебнул из высушенной тыквы кислого молока и легко поднялся. — Вы вправду кое-что запомнили из моих прежних уроков, и сейчас я вам покажу нечто новенькое. Вот это, — он взял в руки тяжёлый ассегай и со свистом распорол душный воздух, — называется удар льва. Им вы должны рассечь врага так, чтобы распалась пополам его печень. Потому что лев подходит и берёт то, что ему нравится. А вот это, — он снова крутанул ассегай, — удар львицы. Ей недосуг бить дважды или промахиваться, и враг видит собственные внутренности, зловонным водопадом падающие к ногам. А чтобы вы понимали, сколь многого вам ещё надо достигнуть, я вам покажу танец смерти. Его иначе называют пляской четырёх зверей — льва, леопарда, слона и носорога…

И мальчишки действительно увидели перед собой всех четырёх. Смертельно опасные звери то сменяли друг друга, то, как ни поразительно это звучит, представали все сразу. При этом ассегай в руках деда стремительно жалил во все стороны, разя невидимых врагов. Атси — великие воины, но даже среди них с дедом сравнились бы немногие. Сухое жилистое тело, прикрытое лишь мучей[93]было, словно берег у водопоя следами зверей, испещрено шрамами, зарубками, татуировками. Дед носил все свои титулы на себе: Сильный Колдун, Великий Воин, Главный Палач Вождя. А также — муж восемнадцати жен и шестнадцати наложниц. Следовую тропу его жизни пересекали рубцы от вражеских копий и львиных зубов. Между прочим, эти самые зубы, как указывал завиток татуировки, достались в качестве подарка тринадцатой, самой любимой жене. Тогда она была беременна, и могущественный подарок помог ей благополучно родить отца нынешних близнецов.

Наконец Главный Палач, Сильный Колдун, Великий Воин победил всех врагов и завершил танец.

— Ну что, котята? — обратился он к внукам, и от них не укрылось, как смягчил он своё обычное «дети гиены».[94] Видно, далёкий Катомби услышал и поделился святой искоркой, и танец наполнил сердце деда добрым огнём. — Запомнили хоть что-нибудь? — Они дружно кивнули, и дед усмехнулся: — А раз запомнили, значит, повторяйте. Обедать будете, когда начнёт получаться.

Получилось не сразу, отнюдь… Солнце уже стояло высоко, тень от баобаба съёжилась под корнями, когда дед наконец смилостивился:

— Идите сюда.

И вытащил из пёстрого мешка маисовые лепёшки, горшочек мёда, тыквенную фляжку молока, тёплого от солнца. Воин довольствуется малым. Он обойдётся без кускуса с вяленым мясом и овощами, без жирных червей мопане и омаунгу… и ещё многого, о чём нашёптывает распалённое голодом воображение. Близнецы сели у пальмового листа, на котором была разложена пища, потянулись к румяным лепёшкам и… внезапно, не сговариваясь, отдёрнули руки. Хотя в животах у обоих громко урчало.

— Я это есть не стану, — сказал твёрдо Мгиви и сплюнул. — Ни за что.

— И я не стану, — поддержал Мгави. — Воин голода не боится.

— Ну что за дети пошли, — оскалил дед белые, ровные, искусно подточенные зубы. — Я, старик, должен был тащить сюда тяжеленный пойке[95] и полдня тушить для вас лакомства на углях? Ешьте, говорю, что дают!

Хоть он и улыбался, глаза смотрели твёрдо, оценивающе, не пропуская мелочей. Словно у грозного экзаменатора на очень важном экзамене. Который можно и не сдать.

— Не будем! Пусть их жрут мавади, наши враги, — дружно заартачились близнецы и демонстративно отвернулись от еды. — А мы сейчас охотиться пойдём. Добудем вот такого страуса и зажарим его ноги. В листьях и глине, без всякого пойке…

И, схватив свои палки на манер ассегаев, мальчишки принялись скакать, добывая воображаемого страуса.

Эх, дети, дети…

— Не надо никого ловить, не надо никого жарить, — вздохнул с облегчением дед. Он был в самом деле доволен. — Сейчас пойдём домой. А там будет праздничный пир, даже маханга из отборного проса с маслом и травами…

— О, маханга… — Дети позволили невидимому страусу убежать, пусть живёт. — А что за праздник, отец отца? Белого человека поймали? Женщину?

— Рано вам ещё думать о женщинах. Особенно о белых, — осадил их дед и взял маисовую лепешку с пальмового листа. — А праздник, котята, вот ш-зя чего… Эй, Або!

Собачка поймала нечасто достававшееся лакомство на лету. Мгиви ахнул, сделал движение вскочить, но не успел. Або взвизгнула, повалилась набок и, судорожно дёрнув лапами, затихла. Язык у неё вывалился, шерсть встала дыбом, из пасти потекла жёлтая пена.

— Зачем?! — Мгиви взвился с земли и с палкой наперевес кинулся на деда. — Она змей ловила! И крыс!..

Мгави вроде бы изумился странному поведению брата, но они всегда всё делали вместе, и он бросился следом, сжав кулаки.