Читать книгу "Служанка в высшем свете - Элизабет Роллз"

— Я тут ни при чем. Что это такое?

Макс почувствовал странный укол предчувствия.

— Но ты должен был знать. Кто это сделал? — И, уже спросив, он вспомнил рассыпанные карандаши, и весь его мир перевернулся.

Ричард не спеша поднялся и обошел стол.

— Кто сделал — что… Боже мой! — Он недоверчиво уставился на эскиз. — Так вот почему она на меня смотрела! Маленькая… — Он прикусил язык и указал на что-то в правом нижнем углу.

Макс знал, кто это сделал, но, несмотря на это, его сердце сковал стальной обруч, когда он увидел, на что указывал Ричард. Переплетенные инициалы «В и С».

— Ты не знал? — спросил он, смутившись. Какой дьявол сказал ей про его день рождения? И — проклятье! — она подписала это своим девичьим именем! Боль и стыд заполонили его.

Ричард покачал головой:

— Нет. Она сказала, что работает над эскизом библиотеки в перспективе. — Он покраснел. — Я… Мне очень жаль, Макс. Я был неприветлив с ней, ты знаешь. — Он сглотнул. — Точнее говоря, в тот последний раз я был с ней чертовски груб.

Макс только кивнул. Его терзала совесть. Верити так старалась сломать стену, которую он установил между ними, а он давал отпор каждой ее робкой попытке.

Его свобода. Его здравомыслие. Любой ценой. Только… он никогда не представлял себе, что она заплатит эту цену.

Миссис Хенти сообщила ему, что ее милость взяла корзинку и отправилась гулять сразу после завтрака.

Макс поморщился, получив эту информацию.

— Спасибо, Хенни, — сказал он. — Когда ее милость вернется, возможно, вы могли бы спросить ее… Я имею в виду, сказать ей… предложить, если будет на то ее желание, пообедать сегодня вечером с мистером Ричардом и мной.

— Конечно, милорд.

Сухой тон экономки насторожил его. Он внимательно посмотрел на нее:

— Что-то не так, Хенни?

Она еще сильнее поджала губы.

— Ну, я не вправе говорить это, мастер Макс, но…

Макс напрягся. Когда Хенни вспоминала о своих правах и называла его мастером Максом, это означало, что надвигается буря. Ему было известно о трениях между Хенни и ее хозяйкой, но он думал, что проблема в прошлом. Пусть лучше Верити разберется с этим самостоятельно.

— Было бы лучше, если бы вы спросили ее милость сами. Сказала я ей вчера вечером, чтобы она спустилась, но она внимания не обратила, а она ведь ест столько, что воробей бы с голоду помер. Поковыряет вилкой в тарелке и отставит. В точности как тогда, когда она только приехала. Говорит, что не голодна… но спросите меня, и я скажу, что она не может есть, когда расстроена!

Макс выругался, и миссис Хенти уставилась на него яростным взглядом:

— Не говорите подобных словечек! Или я не поленюсь, наварю мыла из бараньего сала и вымою вам рот! Разве не ясно, что ее милость еще не чувствует себя здесь как дома. Может быть, она скучает по своей семье.

Макс закашлялся при мысли о Верити, скучающей по Фарингдонам, и тут его совесть сдавила ему горло. Чем он лучше?

Миссис Хенти вытащила носовой платок и высморкалась.

— Да, сэр. Ее милость была так добра! Я сказала ей, предупредила, что ухожу, и рассказала ей о Саре, что ее нужно уволить, но ее милость ничего этого не позволила.

Макс попытался разобраться в путанице:

— Хенни, что такое с Сарой? И почему вы решили уйти?

— Как же это? Значит, миледи не сказала вам ни слова?

Он сдержался и не ответил ей, что последними словами, сказанными ему ее милостью, было пожелание идти к черту. Вместо этого он покачал головой:

— Ни слова.

Миссис Хенти нахмурилась:

— Тогда… В общем, за Сарой ухаживал Тед Грейнджер.

Макс прикусил губу.

— Господи, не может быть. Я понятия не имел. Как она?

— Она в тягости, — напрямик заявила миссис Хенти. — Как раз должны были огласить помолвку, когда он погиб.

— И что дальше? — спросил Макс.

Миссис Хенти глубоко вздохнула.

— Ее милость сказала, что нужно найти порядочную женщину, которая взяла бы Сару на проживание с ребенком. Может быть, вдову с маленькими детьми, чтобы они могли помогать друг другу, а она оплатит питание и даст еще немного денег, чтобы Сара имела подспорье.

— Я… понимаю, — выдавил Макс. Он попытался представить себе, как реагировала бы любая другая леди на известие о том, что одна из горничных беременна.

Миссис Хенти беспокойно посмотрела на него:

— Если ваша светлость не одобряет…

Он покачал головой:

— Не глупите, Хенни. Я… я просто удивлен.

Она уставилась на его светлость горящим взглядом:

— Я не знаю, что за семья у ее милости, но просто слезы текут, когда такая леди говорит старухе вроде меня, что рада была бы, если бы я была ее тетей! — Экономка собрала свой ворох белья, готовая уйти, но медлила.

Осознав, что Хенни все еще никуда не ушла, он взял себя в руки.

— Вы, случайно, не знаете, куда именно она могла отправиться, Хенни? — спросил он.

Миссис Хенти улыбнулась:

— Она любит скалы над песками. Мне кажется, ей нравятся простор и птицы. Вряд ли ее будет трудно найти.

Хенни повернулась и ушла, а Макс почувствовал, что кровь застыла в его жилах. Если Верити расстроена… она может просто потерять осторожность. А на скалах трудно найти ровную площадку. Если она подойдет слишком близко к краю…

Стоя высоко на скале, Верити смотрела на пролив. Где-то за ним в голубой дымке лежала Франция. Девушка держалась далеко от края, помня недавнее предупреждение миссис Хенти: «Будьте осторожны. Скалы коварны. Там все время осыпи. И дерн скользкий».

Она смотрела вдаль, охваченная тоской. Если бы только можно было оседлать ветер, улететь от бедствий, в которых сама же и виновата. Оглядываясь назад, она видела, сколько наделала глупостей. Одно только решение обмануть Макса и стать его любовницей. Если бы она поняла, что он все равно узнает…

Мечты обмануты, призрак надежды рассеялся. Осталась только боль в сердце, хранящем слишком много горьких секретов.

И все же у нее остается ее свобода. Свобода приходить и уходить, когда вздумается. Никто от нее ничего не требовал. Никто ничего не ожидал от нее. Потому что никто в ней не нуждался. Свобода на этих условиях была пуста, как ветер.

Тут застучали копыта, кто-то крикнул, и она резко повернулась.

К. ней галопом скакал Макс на крупном сером коне. За несколько ярдов до нее он натянул поводья и спешился.

— Верити, вернитесь. — Его взволнованный голос удивил ее. Лицо его было абсолютно белым. И он назвал ее по имени.