Читать книгу "Alouette, little Alouette… - Юрий Никитин"

В конце концов добрались и до Максима, требуя выразить возмущение и даже, может быть, присоединиться к митингу на Болотной, потребовать от правительства громко и четко, чтобы завтра же в стране были высокие технологии, несмотря ни на что, а то стыдно, за людей не считают.

Он вздохнул, переспросил:

– Точно? Не считают?

– Точно! – прокричал Джордж. – Месяц тому был в Испании на курорте, до сих пор помню, как на меня смотрели!..

– Может быть, – предположил Максим, – надо было вести себя приличнее?.. А насчет якобы технологической отсталости… Не понимаю, то ли я такой вот умный, то ли вы все дураки? Скорее всего, второе.

Георгий язвительно хохотнул:

– Ну да, кто же признается!

Максим сказал со вздохом:

– А с чего вы решили, что у нас должны быть собственные мобильники? Собственные компьютеры?.. Разве в цивилизованном обществе не культивируется разделение труда?.. Уже во времена Гитлера заметили, что он взял курс на подготовку к войне, когда заявил, что Германия должна обеспечивать себя всем необходимым собственными силами. Это называется автаркией, может, слышали? И если кто-то скажет мне, что в какой-то стране начали производство своих компьютеров, своей операционной системы… знайте, та страна берет курс на будущую войну. Мы все должны быть зависимы друг от друга! Компьютеры должны делаться в одной стране, мобильники в другой, автомобили в третьей… Нет ничего позорного в том, что Россия на втором месте по экспорту зерна на рубеж. Напротив, это достойно и почетно. Да, мы основные поставщики газа и нефти, леса и других ресурсов. Этим надо гордиться! Весь мир от нас зависит… Или вам кто-то запрещает покупать компьютеры, изготовленные в других странах?.. Не понимаю этот местечковый патриотизм!.. Мы уже сливаемся в один народ землян, а здесь кипят какие-то дурацкие пещерные страсти!

Френсис сказал негромко:

– Нет Востока, и Запада нет, что племя, родина, род?.. Максим, не забывай, мы все еще покрыты шерстью. А посмотри, какие у нашей Анечки клыки…

– Да ну вас, – обидчиво сказала Анечка и, застеснявшись, ушла к своему столу.

Часть II

Глава 1

Светочка, секретарша Томберга, появилась на пороге лаборатории, красивая и стройная, почти предельно деловая, но слегка покачивающая призывно бедрами, а то местные мужчины забудут, что она еще не замужем.

– Макс, – сказала она с призывной улыбкой Максиму, – хорошие новости!

– Давай, – ответил он, – хорошие я люблю.

Она покосилась на Аллуэтту, та в сторонке вытирает колбы, но все-таки на таком расстоянии, что может слышать, и Светочка заговорила шепотом, кокетничая и делая вид, что отчаянно соблазняет Максима:

– Георгию пришло приглашение на конференцию в Санкт-Петербург!

Максим нахмурился.

– Что тут хорошего? Он мне каждый день здесь нужен.

– Вы эгоист, – упрекнула Светочка мило и, бросив взгляд на встопорщенную Аллуэтту, прощебетала с обворожительной улыбкой: – А ему, как и вам, разве не хочется вырваться из этого монастыря хоть на пару деньков? Хотя, конечно, там отдельной строкой уточнили, что не в тот Санкт-Петербург, что в США, а в тот, что в России на Неве, но все-таки… Вот, смотрите!

Максим конверт брать не стал, кивком подозвал Георгия. Тот прочел, подошли Евген и Джордж, Евген фыркнул, а Джордж сказал добродушно:

– Съезди. Эти конференции и съезды хороши… Правда, для работы ничего не дают, хотя в отчетах будет записано, сколько научной пользы принесло, зато какое удовольствие встретить тех, кто отстал…

Светочка весело поглядывала на Аллуэтту, та захватила с собой пару пробирок и, продолжая вытирать, подошла ближе, чтобы не упустить ни слова, как эта стервочка будет охмурять ее Максима.

Максим сказал отечески:

– Такие съезды важны. Когда смотришь на тех, кто оттягивался и отдыхал, понимаешь, насколько был прав, что уже доктор наук в свои тридцать, а он едва-едва дополз до младшего научного и все еще пробирки моет…

– На их морды тоже смотреть приятно, – вбросил Джордж. – Поглядывают на тебя и думают с завистью, что вот слишком много времени проводили по ночным клубам и бабам, а над тобой свысока посмеивались, мол, несчастный, из библиотеки и лаборатории не вылезает… а теперь ты читаешь научные доклады, тебя цитируют, на твои исследования ссылаются, а им только и остается говорить своим подружкам, что вместе с тобой учились.

Евген покровительственно похлопал Георгия по плечу:

– Съезди! Подними себе самооценку. На съездах всегда меряются, сам знаешь чем. Мужчины иначе и жить не могут. А твои успехи видны каждому.

Он оглянулся на Аллуэтту, та уже совсем близко, а она увидела устремленные на нее взгляды, ох, незаметно переступила незримую черту мужских разговоров, поспешно поинтересовалась с самым невинным видом:

– Так чем мужчины меряются?

Георгий нашелся первым:

– Принцесса, вы слишком невинны, чтобы слушать такие научные термины. И вообще, разговор пустой.

– Почему? – спросил Джордж.

– А вот так, – ответил Георгий. – Никуда не еду. И ничем мериться не буду, я и так чемпион. Хоть и среди равных.

Максим сказал с облегчением:

– Правильный выбор.

Он отвернулся к столу, а Евген повел Георгия прочь, еще раз похлопал, на этот раз уже по гордо выпуклой спине, поинтересовался мирно:

– А в тот Петербург, что в Штатах, поехал бы?

Георгий отмахнулся:

– Это как карта ляжет. Или как именно шлея под хвост попадет.

– В смысле?

Георгий хмуро усмехнулся:

– С Америкой у меня очень непросто. Непростые отношения, как ты говоришь, когда имеешь в виду свою Гелочку. С одной стороны – штатовцы искренне желают нам добра, то есть развития нашей науки, техники, здравоохранения, повышения жизненного уровня, так как это этично, угодно Господу, а также лежит в русле всей их морали и пожелания добра и благополучия всем людям на свете.

– Ну-ну, – сказал Евген нетерпеливо, – а с другой?

Георгий поморщился:

– С другой – желают нам провалиться в ад, сдохнуть, перебить друг друга, а последнему убиться о стену, ибо мы соперники на тех же охотничьих угодьях, претендуем на то же самое место под солнцем.

– То есть, – уточнил Евген, – умные за нас, а дураки – против? Но так как дураков больше…

Георгий вздохнул и покачал головой, лицо его омрачилось.

– Если бы так все просто. Но эти «за» и «против», увы, борются, попеременно побеждая, в каждом американце. Это знаю по себе…

– А ты что, американец?