Читать книгу "Икарова железа - Анна Старобинец"

Споки

Вам некогда заниматься ребенком?

Нет бабушек, чтобы помочь? Нет денег на няню?

Ребенок тяжело засыпает?

Ребенок часто болеет и легко устает?

Ребенок рассеян и невнимателен?

«Споки» решит все проблемы и принесет в ваш дом праздник.

Игровая приставка «Споки».

Больше, чем просто игры. Играя, отдыхай.

Для многодетных и малообеспеченных семей предусмотрены скидки.

1

Рассказ был глупый и муторный, разбухший от натужного позитива, и рисунки получались такие же. Экзальтированная героиня-психолог, манерой речи и уровнем интеллекта напоминавшая скорее жертву лоботомии, чем практикующего специалиста, раз за разом налаживала таким же истеричным и безмозглым, как и она сама, клиенткам тошнотворное женское счастье, воображая себя при этом крылатым эльфом. На образе эльфа редактор попросила сосредоточиться особо: «Его будем ставить на заход». Женя предложила вместо этого поставить на заход женский силуэт на краю крыши (одна из дур в рассказе мечтала о суициде) на фоне заката, рассвета или еще какого-нибудь глянцевого явления природы, но ей было сказано, что «в мире наших читательниц трагедий не существует», так что пусть она направит свой креатив на создание психолога-эльфа.

Но вместо эльфа, отдыхающего на лепестках розы, упорно рисовалось что-то такое мухообразное, увязшее полупрозрачными крыльями в блестящем липком сиропе…

– «Споки» рекламируют, – безнадежно сказала Тася, глядя в телеэкран. – Всем нашим девочкам родители их купили.

– А мальчикам? – Женя попробовала перезалить радужки и сделать их чуть светлее, но на лице эльфа снова засияли фасеточные глаза насекомого, только на этот раз противоестественно голубые.

– И мальчикам. Всем, мама. Всем. Все в них играют.

– А если все решат выпрыгнуть из окна, ты тоже пойдешь с ними и выпрыгнешь? – дежурно спросила Женя, не отрываясь от планшета. Когда-то так говорила ей мать. Жене не нравилась эта лежалая, с душком, фраза, и она сто раз давала себе обещание ее больше не произносить, но фраза все равно вырывалась, как послеобеденная отрыжка.

– Не выпрыгну, – покорно признала Тася.

– Молодец, – Женя заставила себя отвести взгляд от «мака» и сфокусироваться на Тасе. В голове назидательно всплыла фраза: «Как можно чаще смотрите в глаза ребенку с одобрением и теплом». Она прочла ее полгода назад в этом самом журнале – тогда она тоже делала для них какую-то позорную иллюстрацию за неприлично высокий гонорар. Не то чтобы она доверяла советам женских журналов – просто некоторые глянцевые сентенции сами собой проскальзывали в подсознание, как медные монетки в свинью-копилку, и потом время от времени тревожно позвякивали там, на дне. «Открытый и теплый родительский взгляд сейчас – залог ваших доверительных отношений в будущем»…

– Игровая приставка «Споки». Добрая, как няня, – сказала с экрана круглолицая старушенция в вышитом золотыми цветами платке, погладила по голове подбежавшего к ней черняво-кучерявого мальчика, посмотрела ему в глаза «с одобрением и теплом» и вручила ему планшет. Черный блестящий корпус – крупный план – покрывала золотистая вязь: звездная пыль, астероиды, кометы, соцветья планет…

– Эта модель называется «Галакси-голд», – сказала Тася, с завистью глядя на кучерявого. – У нас у одного мальчика есть.

«По крайней мере, дизайн не совсем безвкусный», – отметила про себя Женя.

– Играя, чувствуй нашу заботу, – изрекла «Арина Родионовна», и ее лицо заняло весь экран. У нее оказались удивительно нежные, цвета темной озерной воды глаза. Молодые глаза. И платок на самом деле вышит не цветами, а золотыми планетами…

– Не будем смотреть рекламу, – Женя взяла в руку пульт, но телевизор почему-то не выключила. Курчавый мальчик, там, в телевизоре, возил по экрану «Споки» тоненьким смуглым пальчиком, «Споки» показывал ему старомодные черно-белые кадры, это было как-то… уютно.

– Я ждал тебя, в вечерней тишине, – с выражением произнес мальчик, преданно глядя в сияющий экран «Споки». – Являлась ты веселою старушкой… – Сияние разливалось по его лицу, придавая коже золотистый оттенок. – …И надо мной сидела в шушуне… – Смуглый пальчик ткнул розовое облачко-сноску, облачко взорвалось объяснением:

– Шушун – женская верхняя короткополая одежда или кофта. Была распространена в северорусских областях Российской империи. Шилась из сукна, холста и других материалов с перехватом…

– Все, хватит, – прогнав морок, Женя наконец щелкнула пультом; экран погас.

– …с перехватом в талии, иногда на сборах сзади, – печально сказала Тася. – Ворот, полы, рукава обычно украшались тесьмой.

– Откуда ты знаешь? – изумилась Женя.

– Это все знают. Все видели эту рекламу. Но этого недостаточно… Ну, пожалуйста, мама, – Тася смешно растопырила руки, как будто собиралась поймать невидимый мяч. – Пожалуйста, можно мне «Споки»? Это очень полезно. Игровая приставка «Споки» – больше, чем просто игры! Играя, обучает…

– Тася, пожалуйста, не разговаривай рекламными слоганами.

– Хорошо. Хорошо. «Споки» объясняет непонятные слова, – затараторила Тася. – И еще там стихи. Из школьной программы. Пушкин, Есенин, Лермонтов, Тютчев…

– Стихи и так можно выучить, без всякого «Споки».

– Нет, так нельзя. Ты не понимаешь, так, как «Споки», нельзя. Если учишь стихи по «Споки», не забываешь слова.

– Ерунда.

– Никогда не забываешь слова, – убежденно сказала Тася. – У нас у всех, кто со «Споки», одни пятерки.

– Ну а что там еще кроме Пушкина, в этих «Споках»? – смягчилась Женя.

– Еще там игры.

– Какие?

– Очень хорошие, интересные… Я не знаю. Они мне не дают. Говорят: пусть тебе родители купят «Споки», а чужие не трогай.

– Что, и Соня Алипова так говорит?

– Да.

– Она же твоя лучшая подруга, нет?

– Уже нет.

– А кто теперь твоя лучшая подруга?

– Теперь никто, – Тася как-то странно на нее посмотрела. – Теперь я одна.

– Почему?

– Потому что у них есть «Споки», а у меня нет. Они с такими не водятся.

– С какими «такими»?

Тася промолчала. Очень странно она смотрела. С каким-то смирением. С тоскливой уверенностью, что сильный имеет полное право разрушить мир слабого. Когда-то уже был этот взгляд… «Важные кусочки, – вспомнила Женя, и сразу стало стыдно и тошно. – Это очень важные маленькие кусочки, это еда для зверей, не выбрасывай, мама». Два года назад она видела у Таси похожий взгляд. В пароксизме хозяйственности, в педагогических целях, просто в плохом настроении разбирала захламленные ящики с игрушками и рисунками и на дне находила кусочки засохшей травы, комки пластилина, обрывки бумажек, скорлупу от орехов, пластмассовые обломки игрушек из киндер-сюрпризов, какие-то бусины, какое-то мелкое крошево… Она все выбрасывала. Бросала в пакет и выбрасывала. А Тася стояла и все говорила, и говорила, и говорила какую-то чушь… И только в конце, когда пакет уже был набит и завязан, до нее вдруг дошло. Засохшие крошки – еда для мягких зверей, помятый фантик – кроватка для резиновой мышки, сухой листок – подарок от знакомого дерева, а бусины – драгоценные камни, а кусок пенопласта – волшебный… Она его выбросила, этот пакет. Было поздно сдаваться. Непедагогично. И вот тогда она впервые увидела этот взгляд. Не злость, не обида. Отчаяние маленького зверька, нашедшего свою нору разоренной…