Читать книгу "Спи, милый принц - Дэвид Дикинсон"

— Вы полагаете, Пауэрскорт, это оставлено убийцей? — в голосе Дони прозвучала такая тревога, точно убийца обрел вдруг телесные очертания и мог в любую минуту выскочить из Сандринхемского леса или воззриться на них с крыши.

— Более чем возможно, — ответил Пауэрскорт. — С другой стороны, таким снаряжением могли пользоваться пожарные, когда устанавливали те лесенки.

Бог ты мой, подумал Дони, а он своих карт раскрывать не любит. Готов поставить фунт против пенни, что Пауэрскорт или кто-то из его друзей в ближайшие двадцать четыре часа навестит пожарных, чтобы порасспросить их о найденном на крыше обрывке веревочной лестницы.

Однако Пауэрскорт еще не закончил. Ни в малой мере. Он только подбирался к тому, что было для него самым важным из всех вопросом.

— А скажите, Дони, — с таким безразличием, точно речь шла о сущем пустяке, спросил он, — кто-нибудь в доме что-либо слышал? Ну хоть какие-то звуки?

— Вы о шуме, который создавал наш друг Бейтман? Удивительное дело, Пауэрскорт. Никто и ничего. Даже собаки не залаяли.

— Никто и ничего? — в большой задумчивости переспросил Пауэрскорт. — Как интересно.

Пауэрскорт крепко спал. В разгар ночи кто-то легко потрепал его по плечу. Он повернулся. И услышал настойчивый шепот:

— Лорд Фрэнсис. Лорд Фрэнсис.

Пауэрскорт гадал, не странный ли новый сон явился, чтобы мучить его, а рука все трясла за плечо, трясла и трясла.

— Лорд Фрэнсис. Проснитесь, пожалуйста. Пожалуйста, проснитесь. Пожалуйста.

Пауэрскорт, застонав, резко сел в постели.

— Бог ты мой, Уильям, что вы здесь делаете? И который час, Господи прости?

— Все расскажу снаружи, — прошептал Уильям Маккензи. — Вам следует побыстрее одеться и пройти со мной. Только не надевайте сапог, пока мы не выйдем из дома.

С сапогами в руке Пауэрскорт на цыпочках покинул свою спальню, прошел по коридору, которого ни разу не видел, и спустился по лестнице, по которой ни разу не поднимался. Но как Уильям, верный следопыт, отыскал его в темноте? Что происходит? И куда его ведут?

Из дома они вышли маленькой боковой дверью. Пауэрскорт натянул сапоги и последовал за Маккензи в ночь. Снег громко хрустел под ногами. Когда они проходили сквозь купу деревьев, звук этот еще и усилился. Наверняка кто-то в доме должен их слышать, думал, тревожно оглядываясь, Пауэрскорт. Шуму они производили не меньше королевских конногвардейцев, сменяющих в карауле королевских же драгун.

— Уильям, прошу вас, скажите мне, в чем дело? — даже шепот казался здесь громогласным, словно голос старшины на плацу.

— Еще одно тело, мой лорд. Я нашел его час назад, когда производил небольшой обход поместья. И повстречался с одним из людей майора, занимавшимся тем же. Майор уже там. Это примерно в миле отсюда.

Какая обворожительная краткость, подумал Пауэрскорт. Еще одно тело. Боже милостивый. Когда же это кончится?

Холод, похоже, взялся за его уши всерьез. А от них стал, соблюдая очередность, спускаться вниз — кончик носа, губы, руки, пальцы, ступни. Именно эти участки тела, вспомнил вдруг Пауэрскорт, поражала у афинян описанная Фукидидом великая моровая язва, — и сам себе пожелал поддерживать в своей памяти больший порядок. Норфолкское побережье поразила, похоже, язва совершенно иного рода. Два тела за четыре дня — вполне достаточно для теннисного матча в аду или на небесах.

Они уже далеко углубились в лес. Маккензи двигался настолько беззвучно, что по временам Пауэрскорт с испугом думал, что потерял его. Возможно, размышлял Пауэрскорт, сейчас стоит тот самый наитемнейший предрассветный час. А вот и рассветный хор, сказал он себе, когда в деревьях зазвучали резкие крики птиц.

— Почти пришли, — Маккензи все еще говорил шепотом, хотя от Сандринхем-Хауса их отделяла целая миля. Впереди стоял майор Дони, державший в руке подобие факела, отбрасывавшего на деревья фантастические тени.

— Пауэрскорт, дорогой мой лорд Пауэрскорт. Слава Богу, вы пришли.

Он посветил роняющим жгучие капли факелом слева от себя. На земле лежало тело мужчины. В полном парадном мундире Колдстримских гвардейцев. Выглядел он так, точно просто споткнулся и упал. Землю вокруг залила кровь и усеяли кусочки сероватого и бурого вещества, надо полагать, мозга, решил Пауэрскорт. Смахивающее на овсянку вещество это вывалилось и на плечи мужчины, оставив жуткие пятна на эполетах. Лорд Генри Ланкастер, человек, обнаруживший тело принца Эдди, присоединился к своему хозяину в смерти.

— Думаю, он прострелил себе голову. Или ее прострелил кто-то еще. Скоро здесь будет врач. Как по-вашему, Пауэрскорт, убийство или самоубийство?

— Бог весть. Бог весть, — Пауэрскорту захотелось вдруг оказаться дома, в Роуксли — сидеть, просматривая каталоги крупных аукционов, или прогуливаться по своему поместью. — Не стоит ничего трогать, пока не придет врач. Вы позволите?

Позаимствовав у майора Дони самодельный факел, он обошел тело кругом.

— Никаких признаков того, что здесь побывал кто-то еще, нет, мой лорд, — Пауэрскорту всегда казалось, что Маккензи обладает способностью читать его мысли. — Я проверил это прежде, чем здесь появился кто-либо другой. В снегу отпечатки только одних ног. Отпечатки конских копыт отсутствуют. Если здесь не побывал некто, способный перелетать с дерева на дерево, наподобие какой-нибудь африканской обезьяны, лорд Ланкастер пришел сюда в одиночестве.

Тому, что он пришел сюда в одиночестве, удивляться было нечего. Они находились сейчас в сотне-другой ярдов от основной дороги, соединявшей Сандринхем с Вулфертоном, дороги, задуманной так, чтобы поражать гостей принца Уэльского размерами его владений и великолепием поместья. Да уж, думал Пауэрскорт, в поместье есть теперь что показать новым гостям. Один труп, воскрешенный к некоему подобию жизни, ждет разрешения своей участи на чердаке. Другой кулем лежит на земле, и мозги его пятнают темную почву Сандринхема.

Послышались новые шорохи, точно звери какие-то пробирались между деревьями. Под свет факела выступило два новых лица.

— Доктор Спенсер, — поприветствовал своего подчиненного Дони. Проводник доктора, по-видимому, коллега Маккензи по ночному патрулированию, принес с собой самодельные носилки.

— Трупы, когда идут, идут не в одиночку, а толпами[32], — доктор Спенсер любил щегольнуть знанием классики. — Дайте-ка мне факел.

Доктор скрупулезно осмотрел голову мертвеца. Особое его внимание привлек правый висок. Потом он бросил неодобрительный взгляд на землю. И протянул майору Дони стандартный «кольт».

— Пока я ничего точно сказать не могу. Не сомневаюсь, что вам, джентльмены, хотелось бы уже сейчас получить пищу для ума. Думаю — но до поры настаивать на этом не стану, — что этот человек покончил с собой. Пуля из револьвера в правый висок — в наши дни это весьма распространенный способ самоубийства.