Читать книгу "Бесконечная свобода - Джо Холдеман"

— Я понимаю его, — сказал он. — Я такой же.

— Что?

— Мы просили вас взять Человека и тельцианина, — впервые заговорил тельцианин. — Мы и есть эти двое, скрипуче прорычал он.

Часть третья Книга исхода

Глава 1

Наш график отводил на погрузку пятнадцать дней, но в нем предполагалось, что все оборудование и имущество, заранее собранные, будут лежать в ожидании подъема на орбиту. Но вместо этого у наших спутников оказалось две недели, чтобы перестроить свою жизнь с учетом того, что экспедиция была незаконной.

Мы лишились двенадцати из ста пятидесяти человек первоначального состава. Заменить их оказалось не так просто, как воззвать к добровольцам; ведь все они были отобраны из общего числа после личных бесед и с учетом некоторых требований демографического характера и ассортимента профессий.

Мы могли через сорок тысяч лет вернуться на безлюдную планету и хотели, чтобы у наших потомков остался шанс заново создать цивилизацию.

Мы не обладали также лишним временем для поисков кандидатов и не могли манипулировать графиком полетов челнока. Рапорт о нашем мятеже наверняка уже отправился на Землю, и через десять месяцев должен был поступить какой-то ответ. Если в их распоряжении были тысячи кораблей, то хотя бы несколько из них могли оказаться быстроходнее, чем «Машина времени». Намного быстроходнее.

Ста пятидесяти человек было достаточно для создания демократической структуры. Мы разработали ее еще пару месяцев тому назад. Она предусматривала выборный Совет пяти, каждый член которого будет в течение года исполнять обязанности мэра; по истечении срока на его место должен быть избран другой.

Исходя из сложившегося положения, мы действовали как можно быстрее, стараясь при этом лишь избегать упущений и обходиться без нарушения законов. К счастью, среди тех, кто решил остаться дома, не оказалось никого из наших выборных, так что немногочисленная бюрократия не пострадала. А за эти две недели нам, похоже, предстояло принять больше решений, чем в будущем, на борту корабля, за пару лет.

Но это было не просто поселение, но и космический корабль, и капитан его обладал особыми полномочиями, большими, чем у мэра и даже у совета. На должность капитана были выдвинуты я, Мэригей и Анита Шидховска, которая вместе со мной участвовала в кампании на Сад-138. Анита отказалась в нашу пользу, а я отказался в пользу Мэригей. Никто против этого не возражал. И Анита и я были избраны в совет. В него вошли также Ченс Дилейни, Стивен Функ и Мухаммед Тен. Называлось также имя Дианы Алсевер-Мур, но она сняла свою кандидатуру, заявив, что она единственный врач на корабле и у нее вряд ли найдется время для развлечений.

Только на то, чтобы доставить всех на борт корабля, потребовалось двадцать дней. Наблюдая за тем, как челноки в последний раз отчаливали от «Машины времени», я задумался, пришел ли кому-нибудь, кроме меня, в голову старомодный даже в дни моей юности образ большого пассажирского судна, отваливающего от высокого пирса и выходящего из безопасной гавани в неизведанную океанскую даль.

Предполагалось, что последний челнок доставит на борт наших детей. Но одного из них не хватало. Сара подплыла к нам и без слов вручила мне листок бумаги.

«Я люблю вас, но никогда не намеревался идти с вами. Сара уговорила меня притвориться, будто я решился на это, чтобы мы прекратили пустую трату времени на препирательства. Это было нечестно, но, я думаю, следует согласиться, что это оказалось наилучшим выходом.

Я в Центрусе. Не пытайтесь найти меня.

Если бы я не был лоялен к вам, то я мог бы прекратить все в тот же день, когда мы высадили вас у полицейского участка. Но, полагаю, что все мы должны сходить с ума по-своему.

Желаю счастливо провести сорок тысяч лет.

С любовью, Билл».

Кровь отлила от лица Мэригей. Я вручил ей письмо, но она, конечно, еще раньше поняла, что в нем было написано.

Я чувствовал потерю, но также и странное облегчение. К тому же это не оказалось для меня полной неожиданностью: видимо, на уровне подсознания я знал, что что-то идет не так.

Вероятно, у Мэригей тоже было подобное ощущение. Она взглянула на записку, а затем засунула ее под другие бумаги в планшет, который носила на поясе, откашлялась и заговорила со вновь прибывшими. Ее голос почти не дрожал.

— Сейчас вам отведены вот эти каюты. Если кому-нибудь что-то не по вкусу, то потом можно будет поменяться. Но сейчас сложите туда ваши вещи и приходите в зал собраний. Кто-нибудь ощущает симптомы космической болезни?

Руку поднял лишь один крупный мужчина, чья кожа уже обрела зеленоватый оттенок.

— Я провожу вас к доктору, — предложил я. — У нее есть кое-что получше, чем пилюли. — На самом деле я просто хотел отвести его в клинику — так мы называли медицинский отсек — прежде, чем он начнет блевать.

На корабле имелось десять каналов связи, и Мэригей предоставила каждому по десять минут для последних прощаний. Мало кто использовал это время полностью. Через час с небольшим все сошлись в зале собраний перед экраном, на котором была видна Мэригей в капитанском кресле. Каждый из ста сорока восьми человек пытался поудобнее «улечься» на «полу» (в невесомости оба этих понятия, естественно, были условными) перед экраном.

Мэригей смотрела на нас с экрана, держа палец на вмонтированной в пульт красной кнопке.

— Все готовы? — спросила она.

Толпа нестройно закричала: «Да», и с почти военной точностью наше путешествие началось. (Я спросил себя, сколько народу знало или хотя бы догадывалось, что к красной кнопке не был присоединен ни один провод Это была всего лишь шутка инженера. Корабль должен был двинуться в путь, руководствуясь заложенной программой, а его электронный мозг определял время старта с точностью до миллионной доли секунды.)

Ускорение нарастало очень медленно. Я плыл примерно в футе над полом, затем медленно опустился на пол и еще секунд через десять-двенадцать обрел небольшой вес. Послышался негромкий гул, которому предстояло являться фоном наших жизней в течение десяти лет: крохотное проявление той невообразимо могучей силы, которая вышвырнет нас прочь из галактики.

Я поднялся и сразу же упал. Такое происходило со многими людьми, пробывшими несколько дней, а тем более недель в невесомости. Сара взяла меня за руку, и мы, смеясь, неуверенно встали рядом. Потом я осторожно присел и снова встал, преодолев боль в протестовавших против непривычной нагрузки мышцах и суставах.

Вокруг около сотни людей осторожно переступали с ноги на ногу. Остальные сидели или лежали, у некоторых можно было заметить признаки беспокойства или даже паники.

Их предупредили, каких ощущений следует ожидать, сообщили, что на первых порах даже дыхание потребует некоторых усилий. Те из нас, кому пришлось в течение последних месяцев мотаться на орбиту и с орбиты, успели привыкнуть к этому. Но то, о чем вам рассказали и что вы ощущаете на деле, всегда сильно разнится.