Читать книгу "Клуб смертельных развлечений - Фридрих Незнанский"

Гордеев сделал очередную попытку дозвониться до него, и снова неудачно.

Турецкий выглядел, как это уже стало привычным за последнее время, чуть меланхоличным.

— Александр Борисович, вы по-прежнему один в камере? — осведомился Гордеев.

— А должен быть не один?

— Чем черт не шутит. Я думал, может, к вам соседа подселили? — прищурился Гордеев.

— Что ты имеешь в виду, Юра, не темни? — сразу же уловил наличие подтекста Турецкий.

— Ваш следователь, он же доблестный работник ФСБ, загремел по полной программе.

— Ага, — безо всяких эмоций констатировал Турецкий. — Двенадцать апостолов?

— Да. Как вы догадались?

— Просто предположил. У него явно много дел было последнее время, все не торопился мной заняться.

— Да? А у меня другое мнение сложилось. Когда мы с Денисом в «Распутин» наведались, он там активно в компьютере ковырялся. Причем это ведь было отнюдь не на следующий день после вашего ареста.

— Ну и что, — пожал плечами Турецкий. — Какую-нибудь пакость про себя вычищал. Паленым запахло, вот и засуетился.

Действительно, подумал Гордеев, как это мне самому в голову не пришло? Очень может быть. Совсем не обязательно то, что Игнатьев рылся в компьютерах ночного клуба, должно было быть связано с пропавшим официантом Богомоловым. Ведь и Меркулов же говорил, что Игнатьев с компанией контролировали какие-то злачные заведения. Хотя, может быть, это даже как-то и связано. Надо Меркулову срочно об этом сообщить, может, Игнатьева продавят, и он расколется, как на самом деле обстоят дела?

— Знаете что?

— Беги, беги, — посоветовал Турецкий. — Следующий раз свежие газеты не забудь прихватить.

— Сейчас побегу. Только вот… Александр Борисович, я знаю, с кем вы встречались в «Распутине». Но я не понимаю, при чем тут Локтев.

— А кто говорит, что тут есть связь? — невинным тоном поинтересовался Турецкий.

Гордеев в замешательстве посмотрел на него. Мыслимое ли дело, чтобы подзащитный издевался над своим адвокатом? Знакома ли юриспруденция с этим феноменом? Вот хорошая тема для диссертации…

— Я полагал, вы мне всячески на это намекали.

— Правильно полагал.

У Гордеева отлегло от сердца.

— Так, значит, все же есть связь?

— Выходит, что так. — Турецкий потушил сигарету. — Человек, с которым я встречался в клубе, передавал мне информацию от Локтева. Это же так просто, Ватсон.

— Но почему такая секретность? Почему вы не можете встречаться с ним напрямую?

— Это пока мне и самому непонятно, — вздохнул Турецкий. — Но возможно, у Локтева есть чего опасаться. Ты посмотри, что со мной случилось. А что было бы с ним, вообще неизвестно. Ну вот, теперь ты, пожалуй, знаешь не меньше меня.

— Как бы не так! Я, например, не знаю, что вам передавал официант и какие у вас дела с Локтевым.

— Ну это уже слишком, — заметил Турецкий. — Это тебе и не положено.

Меркулову адвокат позвонил, едва забрал назад свой телефон, который необходимо было сдавать, прежде чем его пропускали к клиенту.

— Мне это приходило в голову, Юра, — сказал зам генерального прокурора, выслушав новую идею про Игнатьева, вычищающего компромат на себя, любимого, из клубного компьютера. — Прокомментировать никак не могу, поскольку это же следственный процесс, ты сам понимаешь. Будут неопровержимые улики и конкретные факты — немедленно дам тебе знать.

…Делать теперь ровным счетом было нечего, и Гордеев решил принять приглашение Ирины Турецкой, позвавшей его в гости на чашку чая, причем не на рюмку, а именно на чашку. Впрочем, он догадывался, что это будут за «гости». Ирина по-прежнему хотела познакомить его с какой-то своей «умопомрачительно красивой подругой». Как она сама утверждала, когда упомянутую подругу увидел Турецкий, у него просто отнялся язык. А также конечности, так что, слава богу, никаких глупостей он натворить не успел. Подругу звали Евгения, она была новой приятельницей Турецких, не так давно поселилась в соседнем подъезде, причем, по словам Ирины, первым с ней познакомился именно Александр Борисович, выскочив из дому «буквально на пять минут за сигаретами», да так и окаменев уже без контроля времени. На его беду, вышло, что, когда он увидел Евгению второй раз, она стояла и мило болтала с его собственной законной женой, то есть с Ириной же.

Гордеев не очень понимал, зачем ему нужно это приглашение на ужин, хотя допускал банальную мысль, что Ирина Генриховна хочет таким вот незамысловатым образом немного развлечься. Вернее, отвлечься. Ну что ж, никто не кинет в нее камень. Почему бы не помочь человеку, ну окажется соседка страшненькой, ничего, один вечер можно и перетерпеть, всякое в жизни бывает.

Подъезжая к Фрунзенской, Гордеев подумал, не купить ли цветов, но кому их тогда вручать? Купить два букета? Как-то пошловато. И он ограничился коробкой шоколадных конфет «Коркунов» и бутылкой «Шардоне». А еще захватил последнюю версию стрелялки «Квэйк», которой его недавно снабдил компьютерный гений «Глории» Макс. Гордеев помнил, что дочь Турецких увлекается такими штучками. Однажды папа, наблюдая из-за спины дочери, как она любыми видами оружия расправляется со всякой нечистью, пробормотал: «Подрастешь — в телохранители возьму». Нежнейшее и очаровательнейшее создание, Ниночка обожала сериал «Никита» и стрелковые виды спорта и ненавидела классическую музыку, к которой ее тщетно пыталась прислонить мама, первоклассный, между прочим, педагог. Такая вот была семья.

Всех их Гордеев знал уже много лет, но сейчас ему предстояло познакомиться с новым человеком, как видно, тоже с некоторых пор вхожим в этот дом. Казалось бы, ну что тут такого — одним знакомым больше, одним меньше, но отчего-то у Гордеева было неспокойно на душе. И едва он появился в квартире и увидел Евгению, он узнал почему. Гордеев посмотрел на нее и понял, что такая женщина снилась ему всю жизнь. У нее были темные миндалевидные глаза, которые, казалось, излучали тепло, лебединая шея и коротко стриженные огненно-рыжие волосы. Все по отдельности — не такая уж редкость, но все вместе рождало исключительной эффект. При этом она относилась к тому редкому типу женщин, которые, казалось, совершенно не имеют представления, какое впечатление производят на окружающих. А он, идиот, еще вяло сопротивлялся этому знакомству, даже вспомнить теперь было страшно!

Вечер получился замечательный. Гордеев потом даже не мог вспомнить толком, о чем они говорили и сколько времени провели дома у Турецких… Наконец сама Ирина Генриховна посмотрела на часы и заявила, что пора и честь знать. Между прочим, конфеты были давно съедены (не без участия, разумеется, Турецкой-джуниор), вино выпито, не говоря уж об ужине, предшествующем десерту.

Уже в прихожей новая знакомая посмотрела сперва на Ирину, потом на Гордеева с каким-то иным выражением лица. Что бы это значило, подумал Гордеев.