Читать книгу "Кремль 2222. Северо-восток - Вадим Филоненко"

Где-то на краю сознания я слышал, как верещит от ужаса Лёнька.

Нам невероятно повезло – кусты мы благополучно перепрыгнули. И штык не потерялся. Но встреча с землей вышла жесткой. Я готовился приземлиться в кувырке.

Так и получилось. Вот только прямо за розами оказался крутой обрыв. И я кубарем полетел с него прямиком в заросший водорослями глубокий пруд.

От неожиданности камнем ушел под воду. Попробовал всплыть, но внезапно почувствовал, как мою ногу оплело что-то гибкое и в то же время прочное.

Мутная вода не позволяла толком рассмотреть, что за новая напасть такая.

Я ткнул наугад штыком. Судя по ощущениям, попал. Танталовое острие вонзилось в живую плоть, и тотчас моя нога оказалась свободна. Зато вода забурлила, будто вскипела. Снизу надвигалась огромная темная туша с двумя белыми светящимися пятнами, каждый размером с плошку.

Не сразу я понял, что это глаза. Глаза осьминога! Только не сухопутного крошки, как Лёнька, а пресноводного огромного мутанта. Их много в Москва-реке. Причем встречаются очень крупные экземпляры, способные оплести своими щупальцами сразу несколько человек. Но то в реке. Здесь же, в пруду, гиганту делать нечего. Так что, можно сказать, мне повезло – нарвался на противника своей весовой категории. Хотя преимущество все равно на его стороне – он может дышать под водой, а я нет.

На длительный подводный бой меня не хватит. Легким уже сейчас катастрофически не хватало кислорода. Организм требовал сделать вдох, невзирая на то что вместо воздуха в легкие попадет вода. Я задерживал дыхание из последних сил. Надо скорее всплывать.

Как хорошо, что дружинников учат плавать! Ленька оказался прав – ненужных знаний не бывает…

Я заработал руками и ногами так быстро, как только мог. Успел вынырнуть и даже глотнуть свежего воздуха. Заметил, что земляные пчелы роятся над кустами с розами, видно потеряв добычу из виду.

Но тут мне стало не до пчел – меня резко дернули вниз, вновь утаскивая под воду. Несколько темных, гибких щупалец оплели мое тело. Танталовый штык, будто острый клюв, впивался в них, выбивая фонтанчики крови. Из уроков зоологии я знал, что она голубая, но сейчас мутная грязная вода полностью скрадывала цвет.

Пресноводный хищник пришел в ярость от боли, на миг разжимая щупальца. Свободен! Скорее вверх, к свежему воздуху!

Вынырнув, торопливо огляделся по сторонам. Ближайший ко мне берег – тот самый крутой откос, с которого я свалился. Нет, здесь не выбраться. Да и пчелы еще продолжали кружить над розами. Значит, нужно забирать левее. Там есть пологая песчаная отмель.

Я поплыл к берегу так быстро, как только мог. За спиной бурлила вода – хозяин пруда догонял меня, явно не собираясь так просто расставаться с добычей.

Возле самого берега, на мелководье, густо разрослись водоросли. Надеюсь, не ядовитые. Но выбора нет – придется рискнуть.

Темная туша пресноводного хищника затормозила в сажени от меня. Дальше ему мелковато, чтобы плыть. А я могу встать и пойти.

В мою сторону устремилось щупальце в надежде оплести лодыжку, но промахнулось и разочарованно уползло прочь.

Я поковылял к берегу, увязая ступнями в песчаном дне и путаясь мысками сапог в водорослях. Те вели себя смирно, за голень не хватали, кислотой не жгли. Вот молодцы. Хорошо бы вся растительность Москвы была такой же безобидной…

Я благополучно выбрался на берег и… застыл как вкопанный. А Лёнька-то где?!

Когда прыгали через розы, он сидел у меня на голове, крепко вцепившись в волосы. Потом, когда летели с откоса, осьминожка распластался на моей груди. Вон красные следы от его присосок на коже до сих пор.

Следы есть, а Лёньки нет…

Я посмотрел на мутную воду пруда. Он там. Я чувствую его. Головоногий телепат нахлебался воды, потерял сознание, но еще жив. Пока жив. В отличие от своего хищного пресноводного собрата, Лёнька – осьминог сухопутный. Под водой дышать не умеет…

А, пропади оно все пропадом! Я саданул с досады штыком по ближайшему безобидному сорняку, выдрал его с корнем и в сердцах бросил в пруд. А потом разбежался и прыгнул следом, пытаясь понять, где именно находится мой восьминогий напарник.

Ментальная связь, которая все еще сохранялась между нами, подсказала – он далеко, вернее, глубоко, на самом дне. Зато его хищный пресноводный собрат намного ближе – почти рядом со мной. Нет чтобы наоборот…

На этот раз я атаковал первым. Набрал побольше воздуха и нырнул. Черт, вода мутная, не видно ни хрена. Хотя вот они, светящиеся глаза-блюдца. И щупальца тоже тут. Я проскользнул мимо них, отмахиваясь штыком, и сделал рывок вперед – к туше с глазами. Ударил прямо по белой плошке с черным вертикальным разрезом зрачка.

Тантал вошел точно в центр глазного яблока и проник глубже – в уродливую башку мутанта. Белая плошка погасла, вспучилась противной слизью пополам с мутной кровью.

Осьминог забился так, что едва не выдернул у меня из рук мое единственное оружие. Но я успел рвануть штык на себя.

Пресноводный хищник выстрелил облаком непроглядного мрака и быстро исчез в глубине пруда. Видно, понял, что такая добыча ему не по зубам.

Я всплыл, жадно отдышался. А потом вновь нырнул, прислушиваясь к себе. Вернее, к той едва уловимой ментальной ниточке, которая крепко-накрепко связала нас с Лёнькой.

Возле дна обнаружилось довольно сильное течение. Водоем оказался проточным. Похоже, он соединяется с рекой подземным ручьем. Именно так головоногий хищник и попал в пруд. И рыба наверняка сюда заплывает из реки.

Так и есть. Леньку течением затянуло под корягу, а к нему присматривалась какая-то уродливая хищница. Сом или щука, хрен поймешь. В мутной воде я разглядел лишь вытянутый силуэт с плавниками. И зубами. Вернее, торчащими вперед клыками. Прямо не рыба, а саблезуб какой-то. К счастью, размеры водяного хищника оказались невелики. И со мной он связываться не захотел. В момент прыснул в сторону, только облачко придонного ила взметнулось.

Я подхватил Лёньку в руку и поплыл вверх. Скорее на берег. Хватит с меня на сегодня купания. Да и на завтра тоже.

Выбрался на сушу и постарался привести осьминожку в чувство. Для начала хорошо бы вылить у него из легких воду. Только где они, те легкие? В башке? У осьминога тела-то нет.

Решил не мудрить. Ухватил его за щупальца, перевернул головой вниз и начал трясти, поглядывая на клюв: польется вода или нет.

Вода не полилась, зато в моей голове прозвучал знакомый ехидный голосок:

«Тебе заняться нечем? Так найди себе грушу и тряси ее».

– Живой! – Я и сам не ожидал, что так обрадуюсь. Привык к нему, что ли?..

«С чего бы привыкать? Мы знакомы меньше суток, – он, конечно же, не мог промолчать. – А где пчелы?»

– Улетели. Пока мы в пруду барахтались.

«И что? Долго барахтались?»