Читать книгу "Дембель неизбежен! Армейские были. О службе с юмором и без прикрас - Петр Павлович Васюков"

его усилия были тщетными. Маша умерла у него на руках.

Весь мир для него перестал существовать. Чувство вины за то, что пригласил любимую на охоту, что не удержал рядом, не предостерёг от малейшей опасности – всё это дополнялось переживаниями по поводу предстоящих объяснений с Анатолием Михайловичем. Как объяснить отцу, бережно растившему свою дочь, что он не менее его любил и любит её, и будет любить до скончания своего века? Но разве можно утешить словами сердце старика. Нет! Горе обоих было безмерным.

Жизнь для Николая Васильевича кончилась. Дальше всё в ней происходило как в тумане. И объяснения перед отцом, и прощание с Машей, и попытки наложить на себя руки, и беспробудное пьянство – всё пережил Николай Васильевич. Его удержала на этой земле лишь память о светлом человеке, который встретился на его пути один раз, доверился ему, промелькнул звёздочкой на небосклоне и исчез в бесконечности.

Спустя годы затворнической жизни, Николай Васильевич продолжил занятия, связанные с псовой охотой и обустройством имения. Всю свою любовь он отдавал собакам и мерам, предупреждающим любые трагические события. Собаки – суть, душа псовой охоты. А забота о безопасности участников охоты была замешана уже на дорогой ему крови. Псовую охоту можно обожать и воспевать, а можно не любить вовсе, но это не столь уж и важно. Главное, что она есть неотъемлемая, неповторимая, глубоко своеобразная часть нашей прежней, канувшей в вечность России.

К делам, связанным с псовой охотой, был причастен и ваш рассказчик. Где гостем, где организатором таких забав ему приходилось участвовать в псовой охоте. И если вам придется бывать в тверских далях, он будет рад вам показать все прелести такого вида охоты. А ещё он готов сопроводить вас в усадьбу Куракино, где у церковного храма находятся могилы князей и княжон Куракиных. У гранитного надгробия молодой княжны Марии Анатольевны стремительно рвутся вдаль – исполненные в мраморе – верховые лошади и свора борзых собак. И ещё здесь всегда лежат свежие цветы. Соседский барин часто посещает эти места. Ваш А. Т.

Таким образом, после совместного труда деда и внучки родился опус, который, по мнению слышавших рассказ, мог бы Пушкину понравиться. Но дело в том, что напряженные ритмы учительского труда почему-то не позволили классному руководителю прочитать это подражание классику или «нетленку». Или прочитав её, учительница усомнилась в способностях своей ученицы. В любом случае оценка до исполнителей этого творения доведена не была. Дашка отнеслась к такому подходу спокойно. Ведь это не она узнавала подробности столь давней забавы дворян. Она лишь писала текст.

А дед всерьёз стал изучать другие произведения Александра Сергеевича Пушкина в надежде при встрече с классиком обсудить некоторые подробности дворянского быта. Лишь бы эта встреча случилась как можно позднее.

Поцелуй знаменосца

На встрече ветеранов прославленного орденоносного военно-учебного заведения, за долгие годы существования менявшего и названия, и статус, – но всегда остававшегося на плаву, – встретились четыре человека из разных миров, выпусков, но близких по духу, который выковывался этим заведением – Военной академией. Здесь учились герои, генералы и просто хорошие 30-летние парни, готовые отдать свои жизни за Родину.

И вот те, кому не удалось отдать эту жизнь на поле боя, пришли на встречу, посвященную подготовке к очередному юбилею их альма-матер. Собрание должно было принять уставные документы ветеранской организации, избрать руководящие органы и определиться с программой празднования юбилея. Вроде бы всё было организовано правильно и всё логично, но Валентину Константиновичу становилось скучно и неинтересно. Вспомнилась реплика его учителя, которого он не находил среди участников. Тот прокомментировал когда-то сообщение, что на встречу с ним не придет один товарищ (участвует в Дне открытых дверей своего вуза): «Пора бы и закрывать, а он всё открывает». Так вот и сегодня официальная часть явно затягивалась, вызывая психологический дискомфорт.

И вообще, на встрече складывалась сложная атмосфера, участников обуревали противоречивые чувства и настроения. Во-первых, многих привело сюда желание найти кого-то из однокашников, сослуживцев. Одним словом, увидеть родное лицо. И с этими лицами возникали проблемы: одни не пришли, другие не угадывались. Во-вторых, в зале, в фойе, несмотря на видимое оживление, в воздухе витал дух если не ухода, то его предчувствия. Дух увядания, которое проглядывало в морщинах, лысинах и отяжелевших фигурах. Все ожидали увидеть себя молодыми, здоровыми и красивыми. А получалось, что встретились далеко не молодые, вовсе не здоровые и редко красивые ветераны. Ну, и в-третьих, официальная часть мероприятия для многих была не важна, а лишь вызывала раздражение.

Санька Кругляшок, с которым во время учебы Валентин был не особенно близок, но учился в одной группе, оказался единственным связывающим звеном с его прошлым. Всё-таки одно отделение в течение трех лет, одни заботы и тревоги. С ним можно много петь и пить. Рядом оказался выпуском постарше Геннадий, который был в парадной коробке знаменосцем на протяжении нескольких лет. Рослый, подтянутый, он своим внешним видом вызывал уважение представителей обоих полов и различных конфессий. Четвертым оказался невысокого роста выпускник, о котором было сказано, что он генерал. Генерал так генерал, кому какое дело! Главное, где приземлиться, чтобы подвести итоги встречи?

Когда определились с ближайшим кафе и без размышлений, единогласно, заказали по двести граммов водки, то все сомнения о продолжительности встречи были отметены бесповоротно. Сразу потекли воспоминания, связанные с годами обучения пусть не в одно время, но с одними и теми же проблемами. Даже не проблемами, а темами. А выпускников разных лет обучения связывали темы тактики с легендарным полковником Анцизом, темы Кубинки, академического буфета и, конечно же, преферанса.

Валентину вспомнилось, как их группу на последнем курсе принял доцент кафедры общевойсковой тактики полковник Анциз. Маленького роста, с высоко поднятой головой, он старался своим видом как бы дотянуть до стандарта. Но, бывший суворовец первого набора, бывший командир полка в Небит-Даге, он брал силой воли и железным характером.

Все слушатели занятия по тактике с полковником Анцизом воспринимали как школу мужества и героизма. Причём, замечания на допущенные ошибки преподавателем делались таким тоном, как будто объявлялся приговор военного трибунала. Вежливо, с чувством собственного достоинства и не признания такового у проштрафившегося потенциального полководца, делался подробный разбор решения (конечно же, заведомо неправильного) командира на бой.

После первой лекции он попросил секретчика (того, кто носил в своём чемодане секретные тетради и литературу для всей группы) представить рабочие тетради группы для анализа предыдущей работы обучающихся. По итогам проверки состоялся разбор всей жизни группы до нового