Читать книгу "Фартовый. Лихие 90-е - Георгий Лавров"

лишним часа. Значит успею смотаться домой, душ принять и переодеться. Правда, придётся ехать «зайцем». Блин, надо уже с деньгами вопрос решить.

Так, новые районы у нас на севере города. В былые времена туда ходила «восьмёрка» и «пятьдесят второй». Через дорогу остановка, хотя остановкой назвать её сложно: скамейка без сидений и металлические основания без крыши. А ещё центр города называется. Долго вам ещё существовать в ожидании удобных мультимедийных остановок.

Вдали раздаётся треньканье. Точь-в-точь такое, как в ночь, когда меня не стало. Оглядываюсь по сторонам, а вот и источник — рассекает по середине дороги. И насколько я помню, кондукторы в трамваях встречались гораздо реже, чем в обычных автобусах. Запрыгиваю в заднюю дверь и с трудом втискиваюсь в салон. Раннее утро, народу битком.

На конечной пересаживаюсь на автобус и через остановку уже дома.Там заглядываю в киоск Маратика. Никого. Заметив мой интерес, алкаш, стоящий рядом, разражается пространной и не очень членораздельной речью, из которой я понимаю, что ларёк какого-то лешего оказался закрытым.

Я прихожу домой и обнаруживаю, что у меня нет ключей. Где они, ума не приложу. Может, выпали на диване у Марины, или, может быть, были изъяты при личном досмотре. Не исключено даже, что я их дома забыл. Но только нет их, и всё.

Я звоню в дверь, и отвечает мне единичный низкий «гав» от Чарли. Он подходит к двери, цокая когтями и шумно обнюхивает щели.

— Чарли, узнал? Иди разбуди Ингу.

Да, он узнал и теперь начинает громко лаять, завывая, как оборотень. От такого бы и мёртвые пробудились. Блин! Это значит, что Инги, судя по всему, нет дома. Поторчав немного у подъезда, я возвращаюсь на остановку и отправляюсь к матери Романа на улицу Ленина.

Двухэтажный кирпичный дом, два подъезда, у каждого — по облезлой лавочке без спинок. Тринадцатая квартира на втором этаже. Звонок не работает. Заношу руку для стука, но на полпути замираю.

А если она меня не узнает? Не признает за сына. Матери ведь все чувствуют…

Дверь открывает женщина чуть ниже меня. На ней цветастый халат, волосы спрятаны под белой косынкой. На вид ей лет сорок пять, но вполне может быть и больше. Как к ней обратиться? А вдруг это соседка заглянула и заодно дверь открыла?..

Женщина оглядывает меня и тяжко вздыхает.

— Ну, здравствуй, сынок…

— Мама… — я столько лет не произносил это слово по отношению к конкретной женщине, что оно даётся мне с трудом.

— Вернулся-таки, — она выдавливает улыбку и отступает в сторону.

Длинный узкий коридор слабо освещён. По правую сторону в ряд располагаются двери, обстановка напоминает коммунальную. Куда идти-то? А обувь где кинуть? Сажусь на корточки и делаю вид, что поправляю шнурок.

— Расселся, — ворчит мать, огибая меня. — На работу спешу, знаешь ведь, что утром у нас дурдом. Хоть бы предупредил, что зайдёшь. Хотя… у нас всегда тут дурдом.

Она скрывается за занавеской, которой отделён угол коридора, и я ныряю следом. Здесь оказывается полка для обуви, вешалка с кучей курток и плащей и ещё две двери.

— Зоя, кто там? — раздаётся недовольный голос из комнаты.

— Сын пришёл, — она отвечает суетливо, как будто оправдывается.

— Какой, к херам, сын, идиотка?

— Не начинай только с утра… — мать хмурится.

По атмосфере в комнате понимаю, что скандал у них уже был до моего появления.

— Мои сыновья дома все, а выблядок твой мне тут нахер не упал, — следом за фразой раздаётся громкая отрыжка. — За пивом лучше сбегай. И нахер этого гони.

— Паш, ну зачем ты так? — мать оправдательно смотрит на меня.

Заглядываю в комнату — на диване лежит толстое мурло в растянутых трениках и выцветшей майке.

— А ещё лучше денег мне дай. Или мне опять в долг просить?

— Работать иди! — огрызается она и добавляет мне чуть тише. — А ты на кухню. Свалился же на голову. Знаешь ведь, что он не любит, когда у нас гости. Голодный небось. Крыса ж твоя тебя никогда не покормит. Чайник поставь, кипяток кончился.

— Я инвалид труда! — орёт мурло. — Ты меня чем попрекаешь, дрянь⁈ Я своё отработал, амба! Теперь ты поработай! А не то я тебе морду-то поправлю! Налей мне пива!!!

Пока мать выдаёт встречную тираду, она успевает натянуть шорты и носки на пацанёнка лет четырёх, наложить каши другому постарше, сменить косынку на более яркий платок и засунуть гору белья в шкаф.

Кухня находится в конце коридора. Пока дохожу до нее, встречаю ещё две двери. Да уж, богатые хоромы. Рядом с плитой, облокотившись на подоконник, курит тётка среднего возраста. Она с размаху хлопает меня по плечу и довольно улыбается.

— Куда сегодня пропал? Я после полуночи пришла, а тебя нет.

Пропал где именно? Вернее, откуда? Из казино, из ресторана, из катрана, из ментовки или из чайханы? Поконкретнее, дамочка. Она подаётся вперед, явно ждёт ответа.

— Да так, отойти надо было, — отмахиваюсь неопределённо.

Так, какой тут чайник «наш»? В коммуналках мне жить не доводилось, но судя по рассказам Кира, у которого детство как раз прошло в подобной квартире, на общей кухне частенько устраивались бои. Занял чужую конфорку на плите или не дай Бог соседской ложкой суп помешал — держи объявление войны.

— Куда отойти, Ром? Ты мне не заливай тут. Отойти. Выдумал тоже мне. Будто я не знаю, что у вас со смены даже смерть родной бабушки не вытащит.

Она выговаривает, но как-то беззлобно.

— Когда на смену опять?

Так, значит, она точно про казино.

— Да пока не знаю.

— Ладно, всё равно у вас почти каждый день бываю. Так что жди в гости. — она тушит окурок и бросает его в форточку. — Да, вот держи…

Быстро суёт мне в карман несколько купюр.

— Это за прошлый раз. Тридцать тыщ мне сэкономил. Почаще бы так. А вот рулетку я не забыла! — она угрожающе машет мне указательным пальцем. — В следующий раз как подойду, кидай вуазан. Или мамке расскажу, чем ты там на работе занимаешься.

Точно ж, это востроносая, которая на рулетке просила на красное кинуть. Ого, а мы с ней соседи, оказывается. Без макияжа, в домашнем халате и с бигуди на голове узнать её сложно.

В этот момент раздаётся ужасный крик. Женский.

— У-у-у… —