Читать книгу "Психотерапия для депрессивных жаб - Роберт де Борд"

нашими жизненными позициями существует прямая связь, – произнесла Цапля в начале их следующего сеанса. – Вы же не забыли четыре жизненные позиции, правда?

– Помню все назубок, – ответил Жаб, подошел к висевшему на стене флипчарту, перевернул несколько листов и открыл диаграмму, начертанную Цаплей на минувшей неделе.

– Отлично, – продолжала психотерапевт, – здесь отчетливо видны четыре жизненные позиции, по одной в четверти. Я предлагаю по очереди рассмотреть каждую из них, чтобы понять, к какого рода играм будут больше всего склонны те, кто ее придерживается. Как вам такой подход?

– Как по мне, так просто великолепен, – ответил Жаб. – А я могу выбрать, с какой жизненной позиции начать?

– Ну конечно же, – ответила Цапля, – вперед.

Жаб повернулся, открыл чистый лист бумаги и написал: «Я не в порядке; вы в порядке».

– А теперь объясните, что это на деле означает.

– Здесь речь идет о модели поведения индивидуума, который придерживается о себе не самого высокого мнения и при этом считает, что окружающие лучше его.

– А в чем именно лучше?

– Да практически во всем, – ответила Цапля. – На фоне заниженной самооценки мы полагаем, что с нами самими жизнь обошлась далеко не лучшим образом, в то время как с другими гораздо лучше. В общем случае те, кто придерживается подобной жизненной позиции, считают себя жертвами судьбы и играют в игры, помогающие им в действительности таковыми быть.

– Например? – спросил Жаб.

– «Как же мне не везет», – ответила Цапля.

– Как это? – удивленно спросил Жаб.

– Это так называется игра. А играют в нее те, кто считает себя несчастными и в любой момент готовы снабдить вас длинным перечнем напастей, которые с ними когда-либо произошли. Некоторые, к примеру, в своих злоключениях винят дом, в котором живут, а то и его расположение на мнимых энергетических линиях земли, попутно веря всем без исключения предрассудкам, пророчащим беду, типа разбитого зеркала или просыпанной соли.

– Но мы ведь и в самом деле можем быть несчастны, разве нет? – спросил Жаб. – Я, например, в жизни не выигрывал в лотерею и не думаю, что это у меня когда-либо получится.

– Здесь речь идет о вещах гораздо более серьезных. Я говорю о тех, кто изо всех сил отбирает и запоминает только все скверное и плохое, напрочь забывая хорошее и не принимая его в расчет.

– Такая жизнь, надо полагать, сплошная тоска, – сказал Жаб.

– Справедливое замечание, – ответила на это Цапля, – ведь те, кто придерживается подобной жизненной позиции, действительно страдают от депрессий. Им кажется, будто их жизнь находится под влиянием злых сил, из-за чего они не могут ее контролировать, в итоге терзаясь от тревоги и чувствуя себя ни на что не годными.

– А как насчет других игр? – после недолгого молчания спросил Жаб.

– БЯН, – ответила Цапля.

– Ну эту-то я помню, – тут же отозвался пациент. – Это расшифровывается «бедный я, несчастный», на одном из предыдущих сеансов вы обвинили меня, что я в нее играю!

– Да, я действительно о ней упоминала, хотя вас, насколько мне не изменяет память, ни в чем не обвиняла, – возразила Цапля. – Моя задача – не обвинить вас, а помочь понять, в какие игры вы сами играете, чтобы в итоге от них можно было отказаться.

– И вы действительно считаете, что я играю в эту игру? – спросил Жаб.

– А вы как думаете? – ответила вопросом на вопрос Цапля. – Вам не кажется, что, когда мы только начинали вместе работать, вас как-то одолел приступ самой острой жалости к себе?

– Да, вы совершенно правы. Я действительно считал, что ко мне все придираются и изводят, особенно когда вернулся домой после своих похождений. В тот момент действительно чувствовал себя подавленным и ни на что не годным. Мне всегда хотелось, чтобы окружающие только и делали, что любили меня, что бы я ни делал.

– А вот это уже другая игра, – сказала Цапля.

– Это какая же?

– «Любите меня, что бы я ни сделал». Некоторые безобразничают и влипают в самые разные истории только для того, чтобы понять, как далеко можно зайти перед тем, как их перестанут прощать и начнут отвергать. «Вот оно, – могут сказать они, – доказательство того, что я полная дрянь или дурак».

– В моем случае такие игры чрезвычайно опасны, – сказал Жаб, – ведь, когда от тебя отказывается тот, кого ты любишь, тебе становится совсем одиноко и тоскливо.

– Согласна, – ответила Цапля, – вот до вас и стало доходить, насколько опасны эти игры и сколь серьезный вред здоровью они могут нанести.

Они затихли и глубоко задумались.

– А как по-вашему, какой самой экстремальной линии поведения может придерживаться тот, кто считает, будто с ним все «не в порядке»?

– Вы имеете в виду самоубийство? – тихо спросил Жаб.

– Да, – продолжала Цапля. – Вы не подумайте, я никоим образом не хочу сказать, что каждый, считающий себя «не в порядке», собирается наложить на себя руки. Но вам известно, что суицид занимает одну из лидирующих позиций среди причин смертности молодых людей в Англии?

– Нет, впервые слышу, – ответил Жаб, – хотя поверить могу вполне. Я и сам был в такой ситуации, чувствовал себя всеми брошенным и не мог утешиться. К тому же мне было очень страшно.

Он опять затих, вспоминая, как близко подошел тогда к краю пропасти.

– Как по-вашему, в каком эго-состоянии находятся те, кто играет в эти жертвенные игры? – после недолгого молчания спросила Цапля.

– Надо полагать, в состоянии «печального ребенка», – ответил Жаб.

И тут же с удвоенной энергией добавил:

– Нет, я скажу категоричнее. Точно в состоянии печального ребенка. Я говорю так, потому что знаю на собственном опыте.

И снова умолк.

– Может, перейдем к другой жизненной позиции? – немного погодя спросила Цапля и написала на флипчарте: «Я в порядке, вы не в порядке». – Скажите, Жаб, вы понимаете, что эта позиция означает?

– Думаю, да, – ответил тот. – Скорее всего, она описывает тех, кто считает себя лучше других. И я полагаю, что они играют в игры, позволяющие эту убежденность укрепить, правильно?

– Правильно, – ответила Цапля. – Обычно в такого рода играх игрок злится или как минимум осуждает и критикует окружающих. Те, кто придерживается данной жизненной позиции, зачастую занимают должности, наделяющие их авторитетом и властью, после чего и получают возможность играть в свои игры.

Она взяла мелок и написала на флипчарте следующую аббревиатуру:

– Что это, черт возьми, такое? – спросил Жаб.

– Это первые буквы названия игры. Расшифровываются как «Вот я до тебя и добрался, сукин ты сын».

– Звучит как самое настоящее уродство, – заметил Жаб, весьма ревностно относившийся к корректному использованию английского