Читать книгу "Гельголанд. Красивая и странная квантовая физика - Карло Ровелли"

основ понятия смысла.

Реляционная перспектива позволяет отойти от дуализмов «субъект – объект», «материя – дух» и от кажущейся неприводимости дуализма «реальность – мысль» или «мозг – сознание». Раз уж мы приходим к разгадке происходящих внутри нашего тела процессов, их связи с внешним миром, то что еще осталось нам понять? В эти процессы вовлечено наше тело и внешний мир, это отношения и установление корреляций между нашим телом и окружением. Это процессы, охватывающие то, что внутри, и то, что вне нашего тела (или разные внутренние аспекты). Что такое феноменология нашего сознания, как не самоназвание этих процессов в ходе отражений существенной информации, содержащейся в передаваемых нашими нейронами сигналах?

Это, очевидно, не решает проблему понимания того, как функционирует сознание. Остается то, что Чалмерс называет «простой» проблемой, которая совсем не проста и совершенно далека от разрешения. Мы пока еще очень мало знаем о работе мозга. Но мы продвигаемся в этом направлении, не выходя за пределы известных законов природы. Нет никаких оснований ожидать наличия в нашей ментальной жизни чего-то непознаваемого в рамках известных законов природы.

Возражения против возможности понимания нашей ментальной жизни в рамках известных законов природы при ближайшем рассмотрении сводятся лишь к повторению «мантры»: «Мне это кажется неправдоподобным», в основе которой лежит лишь чутье без каких-либо подтверждающих аргументов[12].

Если не считать доводом грустную надежду на то, что мы состоим из некой смутной нематериальной субстанции, которая продолжает жить после нашей смерти – перспективу, которую я считаю не только действительно неправдоподобной, но и жуткой.

Как пишет американский философ Эрик Бэнкс в эпиграфе к этой главе: «Какой бы загадочной ни была для нас проблема “разум – тело”, мы всегда должны помнить, что для природы это решенная проблема».

VII

Где я пытаюсь закончить незавершенный рассказ

Но возможно ли это?

Мой сын, ты вопросительно глядишь;Встревожен ты… Но будь вполне спокоен.Забава наша кончена. Актеры,Как уж тебе сказал я, были духиИ в воздухе растаяли, как пар.Вот так, как эти легкие виденья,Так точно пышные дворцы и башни,Увенчанные тучами, и храмы,И самый шар земной когда-нибудьИсчезнут и, как облачко, растают.Мы сами созданы из сновидений,И эту нашу маленькую жизньСон окружает…Вильям Шекспир. Буря. Перевод Т. Л. Щепкиной-Куперник, цит. по изданию: Вильям Шекспир. Избранные произведения ГИХЛ, М.-Л., 1950

Одно из самых потрясающих недавних достижений в нейронауках касается работы нашей зрительной системы: каким образом мы видим? Как мы с одного взгляда понимаем, что перед нами – книга или кот?

Казалось бы, естественно считать, что рецепторы регистрируют поступающий на сетчатку нашего глаза свет и преобразуют его в сигналы, передаваемые внутрь нашего мозга, где группы нейронов сложным образом обрабатывают полученную информацию, интерпретируют ее и распознают объекты. Одни нейроны распознают разделяющие цвета линии, другие распознают фигуры, обрисованные этими линиями, третьи сравнивают эти фигуры с данными в нашей памяти… а еще одни распознают нечто: это кот.

Но оказалось, что нет. Мозг так не работает. Все совсем наоборот. Большинство сигналов поступает не от глаз к мозгу, а в обратном направлении – от мозга к глазам130.

Происходит же вот что: мозг ожидает увидеть нечто, основываясь на том, что ему известно и происходило раньше. Он обрабатывает образ предсказанной картины. Эта информация передается из мозга в глаза, проходя промежуточные этапы. И только если ожидаемая мозгом картина не согласуется с фактически получаемыми глазами световыми сигналами, нейронные цепи посылают сигналы в мозг. От глаз к мозгу идет не изображение наблюдаемой среды, а только информация о несоответствии наблюдаемой картины тому, что ожидает мозг.

Открытие того, что зрение работает именно таким образом, стало неожиданностью. Но если подумать, то понятно, что это эффективный способ получения информации из окружающей среды. Какой смысл посылать в мозг сигналы, которые только подтверждают то, что мозг уже знает? В информатике аналогичные приемы используются для сжатия файлов изображений. Хранится не цвет всех пикселей, а только информация о том, где цвет меняется: данных меньше, но достаточно для восстановления изображения.

Но концептуальные последствия для связи между тем, что мы видим, и миром весьма существенны. Когда мы смотрим вокруг, мы на самом деле не «наблюдаем», а скорее, придумываем образ мира на основе того, что знаем (в том числе и на основе наших ошибочных представлений), и бессознательно ищем несоответствия, чтобы при необходимости постараться внести нужные исправления.

Иными словами, мы видим не «репродукцию» внешнего мира, а то, что мы ожидали увидеть, с поправкой на наше понимание. Существенными оказываются не те входные данные, что подтверждают уже известное нам, а те, что противоречат нашим ожиданиям.

Это может быть какая-то деталь – например, если кот пошевелил ухом. Иногда что-то заставляет нас перейти к другой гипотезе: «А! Это был не кот, а тигр!» Это может быть совершенно новая сцена, которую мы тем не менее пытаемся осмыслить, представляя себе ее вариант, имеющий для нас смысл. Именно с точки зрения уже известного нам мы пытаемся осмыслить то, что попадает к нам в глаза.

Возможно, что так в общем случае и работает мозг. Например, в так называемой модели проективного сознания (Projective Consciousness Model)131 предполагается, что сознание – это деятельность мозга, который стремится предвидеть входные сигналы, зависящие от изменений в теле и в мире, и таким образом стремится построить некие представления, стараясь постоянно минимизировать ошибки прогноза на основе наблюдаемых расхождений.

Выражаясь словами французского философа XIX века Ипполита Тэна, можно сказать, что «Такимъ образомъ, наше внѣшнее воспріятіе есть внутренняя мечта, гармонирующая съ внѣшними вещами; вмѣсто того, чтобы говорить, что галлюцинація есть ложное внѣшнее воспріятіе, лучше сказать, что внѣшнее воспріятіе есть истинная галлюцинація»132.

Наука – это, в сущности, продолжение нашего зрения: мы ищем несоответствия между тем, что мы ожидаем, и тем, что получаем от мира. У нас есть представление о мире, и если оно не работает, мы пытаемся его изменить. Таким образом строится все человеческое знание.

Видение происходит в мозгу каждого из нас за доли секунды. Рост знаний происходит гораздо медленнее, в процессе постоянного диалога с участием всего человечества, на протяжении лет, десятилетий, веков. Первое относится к индивидуальной организации опыта и формирует психический мир, второе – к социальной организации опыта, на которой основан описываемый наукой физический порядок. (Богданов: «Антитеза физического и психического ряда переживаний сводится к различию опыта социально-организованного и опыта, организованного индивидуально»133.) Но это одно и то же: мы обновляем и совершенствуем наши ментальные карты реальности, нашу концептуальную структуру, чтобы учесть наблюдаемые расхождения между имеющимися у нас представлениями и тем, что приходит к нам из реальности, и чтобы через это добиваться все лучшей ее расшифровки134.

Это может быть какая-нибудь деталь, когда мы узнаем