Читать книгу "Дракон цвета крови - Галина Дмитриевна Гончарова"

подчиняться. И если бы нечто подобное попытались сделать с Марисой, она бы подчинилась. Она бы упала на колени, она бы сделала все, что от нее потребуют… она бы потом покончила с собой или родители бы ее убили, чтобы скрыть позор, – вариантов много.

Но сопротивляться она не стала бы.

Не смогла.

А я смогла.

Сейчас она видит не просто Каэтану Кордову, она видит искру свободы. Той самой, которой лишена с рождения. И в мозгу у нее крутится только одно: «А что, так можно было?» Можно, Мариса, можно. Только работать нужно.

– Кофе будешь?

– Чего?

– Кофе. Напиток такой.

– М-м-м-м…

– Понятно Я сейчас сварю, а ты попробуй. И залезь на полочку. Там в синей коробке лежат сладости. Будешь?

Могла бы и не спрашивать.

– Буду. Спасибо.

– Устраивайся поудобнее. И возьми шаль, закутайся. Тебя всю трясет.

– Спасибо, Кордова.

– Пока – не за что.

* * *

Кофе получился на славу. В меру крепкий, с корицей и кардамоном. Запах пошел такой, что Мариса чуть не залпом выпила первую чашку и попросила вторую.

Я достала галеты, намазала их клубничным вареньем и впихнула в бедолагу три штуки.

Потом в дверь душевой заскреблись, и к нам на огонек явилась Олинда. И тоже получила кофе и галету. И Фатима, и Севилла… кажется, со стороны коридора тоже кто-то ходил, но постучаться не решился. И правильно. Я не кофеварка для всех и каждого.

А так… сидели мы на кровати, на подушках, на стуле, пили кофе, жевали галеты с вареньем и молча друг другу сочувствовали. Просто так.

Потому что жизнь такая… печальная. Музыки откровенно не хватало, но пока и без нее сойдет. Разошлись мы за полчаса до отбоя. Точнее, девушки ушли, а Марисе я еще и варенье с собой впихнула. Там меньше половины банки осталось, пусть доедает. Жалко девчонок.

Будешь тут сволочью в такой ситуации…

* * *

За Матиаса мне не нагорело. Последние новости принесла Мариса, которая стала ко мне чуть лучше относиться, что ли? Нет-нет, подругами мы не стали. И на людях она общаться со мной не рвалась, вот еще не хватало. Но вечером она поскреблась в мою дверь. И так поглядела на турку, что я махнула рукой да и принялась молоть зерна.

– Матиас сказал, что подрался с Гилом. Им выговор сделали.

– А тебе он правду рассказал?

Спрашивала я не просто так. Надо же знать, чего от него ждать?

– Рассказал. По секрету.

– Понятно… мстить будет?

Мариса замялась.

– Не знаю. Каэ… он спрашивал, ты помолвлена – или нет?

– ЧТО?! – взревела я не хуже атакующего носорога.

– Да. Он просил узнать у тебя… как бы мимоходом.

Я выдохнула, вернула турку на огонь и принялась контролировать процесс. Идиотов много, кофе мало! Упустишь – не поднимешь! И оттирать кому? Мне же и мучиться!

Перебьются!

– Помолвлена. Так и передай.

– А… с кем?

Я скрипнула зубами. Действительно…

– Тогда скажи, что влюблена… только в кого бы?

Мариса задумалась. Побарабанила пальцами по столу и получила чашку кофе, чтобы дятлом тут не работала.

– Эс Эдгардо Моли́на?

– Это еще кто такой?

– Ты его не знаешь? Кордова, ты на каком свете живешь?

– Будешь задавать глупые вопросы – не получишь варенья, – отругнулась я.

Мариса тут же подняла руки вверх, демонстрируя, что она хорошая и пушистая. Местами. Временами.

– Он такой…

Описание я прослушала не без интереса. И кажется, даже представляла себе этого типа.

Это не тот, который нас с Карсез разнять пытался? Кажется, он. Во всяком случае, похоже. И волосы светлые, и глаза голубые… я что – столько всего заметила? Вот нашла на кого смотреть! Тьфу!

Варенье она получила. Абрикосовое. И полезла в банку ложкой. Я хотела сказать девчонке, чтобы переложила в розетку, а потом… да пусть ее! Небось и так беднягу задрали этикетом! Не чавкает – уже хорошо. Для меня это ерунда, я и рукой залезу. А для нее-то подвиг!

– Допустим, ты скажешь про мою влюбленность. А что потом?

– Потом… – Мариса задумалась. – Каэтана, а чего ты выглядишь как драконий глист? Я вот смотрю на тебя – у тебя и фигура есть, и личико вполне себе ничего, и волосы, когда ты их не стягиваешь. И терпела ты моего братца зачем-то, хотя могла им настучать? Почему?

– Потому что другого люблю, – мрачно озвучила я. – А он обычный раэн, бастард. Если поступит в следующем году в академию, мы сможем быть вместе.

– Думаешь?

– Лиез, это вы богатые. А у моего отца в кармане – вша на аркане.

Мариса обдумала идею, фыркнула.

– А если не поступит?

– Значит, он меня не любит. И вместе нам не быть, – с приличествующим трагизмом отозвалась я. – А пока я слово дала, сама понимаешь.

Мариса задумалась.

– Ладно. Я Матиасу скажу, что ты влюблена, но в третьекурсника. И намекну, что за девушками ухаживать надо. До конца года ты время получишь. Я постараюсь убедить братца, что надо не давить, и с родителями поработаю. Расскажу им, какая ты страшная и бедная.

В благотворительность я давненько не верила. С института.

– Что взамен?

Мариса опустила глаза.

– Каэтана… Научи меня драться?

Я глаза, наоборот, выпучила. Не хуже рака.

– Че-го?

– Я… я хочу уметь защитить себя. Вот как ты! Ты же Эстебана… я его видела! У него нога в лубках, у него позвоночник поврежден, он сейчас лежит, и лежать ему долго.

Хм? Хорошая здесь медицина, у нас бы вообще не откачали. Я постаралась.

– Кстати, он на меня злится?

– Он тобой восхищается. Говорит, что ты – первая такая на его памяти.

– Тьфу ты, зараза!

Мариса уже откровенно издевалась.

– Поклонники множатся, Кордова?

– И на тебя тьфу. Два раза, – отгавкнулась я. Вот чего этим идиотам на месте не сиделось? – Ты думаешь, если мужу морду набьешь, больше любить будет?

Мариса поставила чашку с кофе. И посмотрела на меня так, что аж уши покраснели. Столько всего было в ее глазах.

– Нет. Просто… так страшно быть полностью беззащитной. Каэтана, помоги мне. Пожалуйста.

Я дура?

Вот в этом я даже и не сомневалась. Что я могла на это ответить?

Чертову прорву всего. А я… я сказала:

– Ладно.

Точно дура.

Мариса так рассиялась, что мне даже страшно стало. А в дверь душевой постучали изнутри.

– Можно?

* * *

Олинда!

Ее тут точно не хватало!

– А тебе чего? – нелюбезно буркнула я.

– Кофе, разумеется. Мне понравилось. И уроки потом под него хорошо учились, – сообщила нахалка. – О, вареньице? Абрикосовое? Ложка есть?

– А совесть есть? – поинтересовалась