Читать книгу "Как спасти репутацию - Дженнифер Эшли"

– Это приворот. Любовный приворот овладевает человеком.

– Тобой овладел?

Александр обхватил ее лицо ладонями; кольца холодили щеки.

– Мною овладела ты. Я знаю, что готов сделать все, лишь бы быть рядом с тобой.

– Тебе осталось две недели быть вдали от меня, – заметила она. Тело напряглось и запылало, колеблясь между удовлетворением и желанием получить его еще.

– Знаю. Я живу как в аду. Когда не сплю, каждую минуту хочу быть с тобой. Когда сплю, ты снишься мне и я хочу заниматься с тобой любовью. Ничего больше не хочу, кроме тебя. Вот почему надо уничтожить любовный приворот он отвлекает меня ото всего на свете.

– Согласна, это большое неудобство.

– Мне так много нужно сделать. Я каждый день провожу с этим чертовым королем и его министрами, склоняю договоры в пользу Нвенгарии. У меня это получается так успешно, что меня оставляют в Лондоне, я забалтываю и обхаживаю короля и держу его под ногтем, вместо того чтобы вернуться в Нвенгарию, чего очень хочу. Нвенгария – удивительное место. Я очень хочу домой и горю нетерпением показать тебе мою страну.

Миган тронуло страдание в его глазах. Ей не приходилось испытывать тоску по родине, потому что отец всегда был рядом и они никогда не отъезжали далеко от Оксфордшира. Но иногда, в серой сутолоке Лондона, она с тоской вспоминала зеленые холмы родного края, тишину лесов, прогулки вдоль реки.

А Александр был за тысячи километров от своей Нвенгарии, в чужом для него краю. Пенелопа писала, что раньше Александр редко покидал Нвенгарию. Неудивительно, что он ужасно тоскует по ней.

Миган погладила его по теплым от солнца волосам. Она понимала, что есть два Александра: один – тот, для которого люди готовы все сделать по мановению его руки, и другой – который всем сердцем любит родину.

– Я уверена, что Деймиен тебя отпустит, если ты ему скажешь, как сильно хочешь домой.

Александр хохотнул:

– Ты слишком наивна, Миган. Слишком наивна, чтобы выходить замуж за такого, как я.

– Ну уж нет, теперь тебе не отвертеться от свадьбы. Моя репутация разлетится в клочья.

Он зарычал, прижал ее к себе; это был уже не тот сдержанный человек, который увел ее из толпы. Он со звериной страстью откинул назад ее голову и впился в губы горячим поцелуем.

Глаза его были открыты, ярко-голубые, мерцающие. Он что-то сказал по-нвенгарийски с вопросительной интонацией.

– Что ты сказал? Научи меня, я хочу понимать.

Александр закрыл глаза; Миган почувствовала, как напряглось его тело, он словно ушел в себя, зажмурился, рот сжался в твердую линию.

– Что с тобой? Ты меня пугаешь. – Ока приложила руку к его щеке и встревожилась – та была неестественно горячей.

Он открыл глаза; зрачки были такие большие, что глаза казались черными.

– Ты и должна меня бояться. – Слова были английские, но с сильнейшим акцентом, как будто он с трудом вспоминал чужой язык. – Тебе не следует быть со мной. Но я хочу эту свадьбу. Ты мне нужна.

Александр поднес ее руку к губам и поцеловал в ладонь – губы жгли, как раскаленное клеймо. Он ничего не сказал, но она почувствовала, что этот сильный мужчина нуждается в ней, как в воздухе, и ничего не может с этим поделать, и его тяготит такая несвобода.

Миган решила, что она все о нем разузнает. Раскроет все тайны, начиная с той, почему Черная Анна решила сделать приворот, который навеки привяжет Миган к нему.

Александр пришел в себя и осознал, что находится в своей спальне, а в руках держит искромсанную одежду. У окна стоял Мин и спокойно смотрел на него, скрестив руки на груди.

– Ч-черт, – по-нвенгарийски прорычал Александр. Мин промолчал.

Александр нервно смял то, что осталось от рубашки. Ночью Александр разделся с помощью Николая, вернувшись с очередного скучного бала, где герцогиня Гауэр пыталась выпытать у него, чем они с Миган занимались в саду.

Александр приводил в восторг свою любимую, но эту дуру Гауэр не касается, что они делали на солнце. Он и Миган помолвлены и могут наслаждаться друг другом сколько хотят.

Миган его ошеломила: когда он признался, как скучает по Нвенгарии, она смотрела на него с пониманием, она сказала, чтобы он не тревожился, что все будет хорошо. Ни одна женщина не пыталась его утешить или разуверить.

Остаток дня он провел в удивлении перед этой сенсацией. Ему пришлось пересилить себя, когда любовные чары понуждали подхватить ее на руки, отнести в карету и заниматься любовью всю обратную дорогу до Лондона. Весь день в нем кипела кровь, протестуя против чертовых английских правил. Когда он наконец вернется на родину, то никому и ничему не даст себя остановить.

– Где Николай? – прорычал он. – Что с ним случилось?

– Он не слишком пострадал. Поправится.

Александр уставился в непроницаемое лицо Мина:

– Я на него напал?

– Когда ты изменился.

Рубашка выпала из заледеневших пальцев Александра.

– Когда я изменился?

Мин ответил ему немигающим взглядом. Он выглядел как человек и все же не был человеком.

– Это началось.

Александр наподдал ногой порванную рубашку и пошел к нему через комнату, не чувствуя холода.

– Что, черт возьми, ты имеешь в виду? И зачем ты приехал со мной в Англию? Пропадаешь где-то по нескольку дней, я не могу тебя контролировать!

– Ты любишь контролировать.

– Потому я и выжил.

– Ты похож на нее.

– На кого? Твой загадочный разговор сведет меня с ума, если я уже не свихнулся.

– Ты похож на леди Анастасию. Она не знает, что ей делать, если кто-то или что-то выходит из-под ее контроля.

У Александра не было желания говорить об Анастасии. Она его избегала, пропускала назначенные встречи, а это к добру не приведет. Сегодня она пошла с ним на прием, но ее целью было поругаться с герцогиней Гауэр и подвести Александра к Миган. Анастасия была очень довольна, что он женится на Миган, чуть не хихикала от радости. Но они уже несколько дней не говорили наедине.

– Анастасия для меня ничто. Ею движет месть.

– Как и тобой. Когда погиб твой отец, ты хотел убить всех, кто был причастен к его смерти.

На него нахлынуло воспоминание, как он стоит посреди двора вместе с расстрельной командой и с немым ужасом смотрит, как будут расстреливать его отца. Старый принц-император выхватил у солдата мушкет и выстрелил в грудь отцу, в прошлом своему лучшему другу; при этом он смеялся.

– Конечно, хотел, – ответил Александр. – Хотел, чтобы умер каждый из них за то, что они расстреляли отца. Солдаты подчинялись приказу, но я хотел, чтобы и они расплатились.