Читать книгу "Убийство в Пражском экспрессе - Иван Любенко"

— На диване, — указал рукой Войта.

— Но тогда бы он весь был залит кровью и мозговой жидкостью, а я этого не вижу. На кожаном покрытии остались лишь капли крови и следы огня.

— Звучит убедительно.

— Стало быть, через окно граната в комнату не залетала. А могла ли она попасть через дверь? — осведомился Ардашев.

— Естественно, но для этого её должен был кто-то принести.

— Вот и я о том. А потом взорвать и самому при этом остаться в живых. Но лучше всего привести её в действие таким образом, чтобы взрыв произошёл позже, после ухода. Верно?

— Идеальный вариант. — Войта наморщил лоб. — Но каким образом?

— Исходя из находящихся здесь предметов, я вижу всего один способ. Прежде всего, следует заранее, ещё до прихода в особняк, отпилить у гранаты проволочную ручку-скобу, чтобы она не мешал. Это займёт не более пяти минут. Потом надобно гранату в чём-то принести. Допустим, в портфеле. Затем, когда хозяин выйдет из комнаты, надлежит открыть крышку граммофона, надёжно привязать шнур запала к самому механизму натяжения пружины и вернуть крышку в обычное положение. После возвращения хозяина нужно найти предлог для нежданного ухода. Потом жертва поставит пластинку на диск и начнёт неторопливо, как того требует инструкция, крутить рукоятку. И когда пружина граммофона окажется в крайнем положении, шнур натянется и сработает замедлитель. Игла опускается на пластинку и из трубы льётся музыка. Благодаря ей будет не слышно, как горит запал. И ровно через восемь секунд, как только сгорит замедлитель, прогремит взрыв. Взрывная волна и осколки разнесут не только граммофон, но, и учитывая закрытое пространство комнаты, всё вокруг.

— М-да, — пожевал губами Войта. — Но при горении запала появится запах…

— Несомненно. Но догадаться, что он идёт из чрева граммофона не так-то просто. А если и придёт в голову такая мысль, то, скорее всего, к этой секунде уже и от головы-то ничего не останется.

Клим Пантелеевич поднял из-под самых ног бывшего директора гимназии часть граммофонного «блина» с четвертью пластинки на нём. Пробежал взглядом по комнате и вытащил из-под стула пустой бумажный конверт, в котором хранилась пластинка.

— Как видите, кусок грампластинки, это опера Сметаны «Далибор», до сих пор находится на вращающемся диске. Это говорит о том, что во время взрыва, она была на граммофоне, и он играл.

— Вполне логично, — кивнул Милосердов.

— Пластинка выпущена в этом году. Можно предположить, что её купили совсем недавно. Возможно, сегодня или вчера. Внутри конверта нет ни грязи, ни пятен. Он только снаружи обгорел. Могу заключить, что её подарил гость.

— Почему вы так решили? — спросил Кисловский.

— Убийце нужно было принести с собой гранату. Но в чём? Проще всего в портфеле. А чтобы Кутасов ничего не заподозрил, достаточно было вынуть пластинку и под каким-то предлогом подарить. Благодаря этому хозяин дома неосознанно, помимо своей воли, мысленно связал воедино портфель и пластинку. О том, что там может быть оружие, граната или взрывчатка он даже не допустил. К тому же, вручив подарок, преступник имел больше шансов на то, что жертва именно в ближайшие минуты захочет послушать «Далибора». А то вдруг, передумает? А потом случайно откроет крышку граммофона? Что тогда?

— Покушение сорвётся, — заключил старик.

— Верно.

— Идеальный вариант для вручения пластинки — момент прощания. Иначе злоумышленник мог сам пострадать от взрыва. Но могло быть и иначе. Всё зависит от обстоятельств. Однако давайте вернёмся к осмотру места происшествия. Как видно здесь общались два человека. Об этом говорят два разбитых бокала, начатая бутылка Мартеля, перевёрнутый столик, кресла, треснутая пепельница и остатки двух сигар одного и того же сорта. Коробка «Ойо де Монтерей» разлетелась на части.

Ардашев поставил кресла на место. Затем, поднял две недокуренные сигары и продолжил:

— Как видно, более длинный окурок принадлежит хозяину, а меньший — гостю.

— Простите, но как вы это определили? — теребя ус, недоверчиво спросил купец Сухарев.

— Кутасов предложил визитёру дорогую кубинскую регалию. Они закурили одновременно. Но раздался звонок в дверь. Хозяин не тушил сигару. Это не принято, потому что пепел является естественным охладителем, способствует снижению скорости сгорания и, соответственно, делает аромат менее грубым и более изысканным. Он вышел. Отсутствовал две-три минуты. Сигара медленно тлела. В это время злоумышленник установил гранату в корпусе граммофона, затем вернулся на место и продолжил курить, пока не вернулся Кутасов. По его возвращении визитёр, сославшись на занятость или на другие причины, попрощался и быстро покинул особняк. Оставим на прощание одну минуту. После его ухода Абрам Осипович взвёл ручку «Монарха», накрутил пружину до предела и опустил иглу на пластинку. Через восемь секунд, а именно в три часа десять минут произошёл взрыв.

— Гениально! — воскликнул Сухарев.

— Но установить это архисложно! — воскликнул Кисловский. От удивления он отвёл руки назад, и, выпучив глаза, спросил: — Откуда вы всё знаете с точностью до минут?

— Ничего особенного, Никанор Евграфович. Обратите внимание, напольные часы остановились в три часа десять минут. Значит, и взрыв произошёл в это самое время. Убийца вероятнее всего, заказал курьера на адрес и имя Кутасова. Назвал дату и время вручения «подарка»: число сегодняшнее, в три пополудни. Нарочный прибыл вовремя. Но вот из какого магазина доставили «подарок» мы не знаем и потому нам не удастся составить словесный портрет злодея.

— А если бы дверь отворила горничная, а не сам хозяин? — усомнился писатель Долинский.

— Ничего бы не изменилось. Курьер всё равно бы попросил Кутасова расписаться лично. И служанка, несомненно, позвала бы хозяина. Преступнику хватило бы и минуты для того, чтобы разместить гранату в корпусе граммофона.

— Вы правы.

Ардашев вынул из кармана складную цейсовскую лупу и принялся осматривать кресла. Затем достал небольшой конверт и миниатюрные пинцеты. Он снял со спинки кресла четыре волоса и осторожно опустил их в конверт.

— Клим Пантелеевич, — Никанор Евграфович поднял глаза, — как вы думаете, смерть Абрама Осиповича связана с ограблением банка «Славия»?

— Пока для такого вывода прямых оснований нет. Но они могут появиться, поэтому прошу вас, в случае любых подозрений, даже на первый взгляд самых нелепых, непременно со мною связаться.

— О да! Сразу протелефонирую, дорогой Клим Пантелеевич, не сомневайтесь. На вас одна надежда.

— Пожалуй, на этом всё. Желаю здравствовать, господа.

Ардашев раскланялся и вместе с Войтой покинул особняк.

Ни таксомотора, ни извозчика на Иеронимовой улице не было.

Клим Пантелеевич огляделся и вымолвил:

— Что ж, Войта, придётся идти пешком. Заодно обсудим наши дела. Ещё в агентстве хотел вас спросить: а как там с медвежатником? Не нашли его берлогу?