Читать книгу "И пришел с грозой военной… - Константин Калбазов"

Снаряды падают часто и густо, вздымая фонтаны воды, но пока огонь противника идет вхолостую: за черными клубами дымовой завесы рассмотреть русский корабль не получается, поэтому они просто садят по стелющемуся над водой черному облаку. «Страшный» все время идет в повороте, угрожающе кренясь на правый борт, но послушен воле рулевого. Дым спрятал эсминец, но он также укрыл и японцев. Не суть. В планы Науменко вовсе не входит вступать в бой даже с двумя неповрежденными эсминцами: силы все одно неравны, у них вооружение посерьезнее будет. Кстати, что там со вторым эсминцем? Тонет или мина угодила в кормовой отсек? Тогда, может, и выстоит: этот отсек не так уж и велик. Ничего не видно. Но это и хорошо. Значит, и японцы их не видят. До рассвета еще больше часа, видимость после дождя, конечно, улучшилась, но ночь все еще не собирается уступать своих прав, а значит, можно оторваться и затеряться.

Хорошо бы, второй миноносец только серьезно повредило. Бросить товарища они не смогут, так что с ним останется хотя бы один, а вот ринется ли вдогонку за русским последний эсминец – сомнительно. Хотя может. Самурайский дух и все такое. Вполне может. Но если это случится, то лучше уж подальше – все же меньше шансов, что второй вмешается в единоборство. А потому – уходить. Уходить как можно дальше.

Шашки догорают. Хорошая придумка. Вот ведь не военные и не моряки, а какую ладную вещь изготовили – и ведь ничего особенно сложного, просто подобрать химический состав: эдак можно и днем в прятки играть. Жаль только, недолго – всего-то три минуты горит шашка. Ага, стало быть, пора.

– Серегин, поджигай вторую пару!

– Слушаюсь, ваш бродь!

Взгляд на лаг. Двадцать семь узлов. Это даже больше, чем ожидалось. Дмитриев сейчас выжимает из машины все, что только возможно, так как максимум, что им удавалось до этого выжать из машин, – это двадцать шесть узлов. Так долго продолжаться не может: машины работают уже за пределами своих возможностей. До Порт-Артура еще примерно двадцать миль. Час ходу, и даже чуть меньше, но это если скорость останется прежней, а это, увы, невозможно. К тому же над трубами уже видны факелы. Сейчас, пока шашки прогорают, это не имеет значения, но позже, когда дым рассеется, они как маяк укажут японцам, в какой стороне искать миноносец. Нет, нам этого не надо. Науменко склоняется над переговорной трубой:

– Павел Михайлович, уменьшите ход и придумайте что-нибудь с факелами, не то они как путеводная звезда.

– Понял.

Голос механика звучит как из преисподней – Петр Афанасьевич даже сомневается, все ли тот расслышал, но ход заметно падает, а вскоре и факелы пропадают. Науменко наблюдает за лагом – ага, двадцать один узел. Он подает команду телеграфом – вот и ладушки, устанавливается скорость в двадцать узлов. Вот так и пойдем.

Дым начинает рассеиваться: шашки выдохлись. Науменко вместе с сигнальщиками всматривается в горизонт, силясь хоть что-то рассмотреть. Ничего. Это хорошо. Конечно, возможно, японцы где-то рядом, но никого не видно, а значит, и они, скорее всего, никого не замечают. Очень может быть, что они сейчас движутся в разных направлениях. Вот лучше бы так. Хватит на сегодня геройств.

Взгляд на палубу. Аппараты уже заканчивают перезаряжать. Вот и прекрасно – негоже иметь не готовое к бою оружие, тем более главное оружие этого кораблика. Что ни говори, а роль истребителя минных катеров и миноносок, охрана броненосцев и крейсеров от минных атак – она только второстепенная, главная – это минная атака вражеских кораблей, и желательно как можно большего тоннажа.

Рассвет. Хорошо-то как. Воздух чистый и свежий. Понятно, что позади бессонная, можно сказать, ночь: ту пару часов, что ему удалось урвать, назвать сном язык не поворачивался – только раззадорили. Но рассвет словно вселяет новые силы, плечи сами собой расправляются навстречу свету: все же человек – дитя солнца, а не луны, потому и предпочитает день ночи. Усталость еще навалится, потом, а вот сейчас ощущается прямо-таки прилив сил. Хорошо.

– Справа сто пятьдесят, наблюдаю дымы.

Петр Афанасьевич подносит к глазам бинокль. Все же хорошую оптику делают в концерне – жаль только, как говорит Антон Сергеевич, линзы сами делать не могут: тут нужен и опыт, и оборудование, и специалисты, но вот подбирая нужный набор линз, им удалось получить очень хороший прибор наблюдения.

Так и есть, дымы. Низко стелются над водой, не иначе как идут очень ходко, эдак на максимуме возможного. Два корабля. Ба! Да ведь это старые знакомые! А кому еще-то столь целеустремленно, пережигая уголь и насилуя машины, нестись по морским просторам? А что с третьим – затонул? Или сумели спасти и, убедившись в отсутствии угрозы затопления, отправились в погоню за обидчиком… В любом случае появились они не вовремя. До Порт-Артура уже меньше часа ходу, но это расстояние нужно еще пройти. Ночное происшествие заставило русских сделать значительный круг, стряхивая противника с хвоста. Но, как видно, они решили особо не заморачиваться и пошли прямиком к Артуру: а куда еще направятся русские, если не в свою гавань? Что же, их расчет оправдался полностью. После дождливой ночи морскую гладь заволокло рваными клочьями тумана, так что заблаговременно обнаружить их не удалось.

Рядом замер Дмитриев – он также старается рассмотреть преследователей, но его подзорная труба слабовата, так что он бросает вопросительный взгляд на командира.

– Павел Михайлович, сдается мне, это наши старые знакомые. Как, машины потянут гонку?

– Что окажемся быстрее японцев, не гарантирую, но постараемся держать максимум возможного.

Механик быстро сбегает с мостика и ныряет в нутро корабля. Теперь очень многое зависит от машин. Мелькнула было мысль опять воспользоваться дымами, но Науменко отказался от этого. Поставить завесу на довольно продолжительное время все одно не получится – туман уже рассеивается, так что это не поможет. Их можно будет использовать, только если понадобится сбить пристрелку артиллерии, получить кратковременную передышку, но не более.

«Страшный» медленно начинает наращивать скорость, палуба под ногами мелко задрожала, ясно указывая, что машины натужно работают, выдавая всю мощь, на которую способны. Есть шанс, что все же удастся оторваться, если японцы все время шли полным ходом: котлы-то, чай, у них не бездонные, не сдержать им столько пара, так что долго продержать такого хода они не смогут. Нет. Смогут. Вон вроде как тоже увеличили ход – значит, шли не на пределе. Догонят.

Японцы, рассмотрев убегающую добычу, которая вдруг возжелала оказаться охотником, начинают садить с дальней дистанции. Пока о попаданиях говорить не приходится: снаряды падают со значительным недолетом. Повторные выстрелы. Ага, дали перелет. Еще выстрел. Взяли в вилку, очередной гостинец падает с незначительным недолетом, что вполне уже можно классифицировать как накрытие. Огонь тут же усиливается. Ну, значит, и нам пора вступать в дело. Жаль, носового не получится применить: под неудобным углом сейчас японцы. Отвернуть? Нет. Нельзя. Нужно тянуть к Артуру кратчайшим путем.

Снаряды падают в непосредственной близости от корабля, попаданий пока нет, но вот один из матросов переломился пополам, поймав животом осколок от разорвавшегося рядом с бортом снаряда. Двое подхватили его и утащили в кают-компанию, где организован лазарет. Вот и первая жертва.