Читать книгу "Оператор совковой лопаты - Сергей Калашников"

Хм! Перемудрил он, полагая, что наблюдает зарождение жанра женского романа в кроманьонском обществе. Это рецепты. Зато на любой вкус. О выделке кож, о сведении бородавок, о каше с маслом. Стоп! Какое масло? Они что, из женского молока его сбивают? Варвары первобытные! Нет. Оказывается, из орехов выдавливают. Вернее, дробят ядра, а потом ждут, когда оно выделится.

Забавно. Бытовало мнение в исторической науке, что жизнь лесных кочевников зависела от удачливости охотников. А выясняется, орехи для людей существенно важнее. И именно в поисках этого продукта мотаются они по земле, обшаривая прибрежные леса Большой Реки. Представление о предках как о примитивных созданиях, ничего не знавших и мало что умевших, меркнет с каждым днем. Тем, что растет в этих местах, они пользуются весьма изобретательно. Скажем, рогожные кули из лыка – это у них давно в обиходе. Нитки и шпагаты из растительных волокон – сколько угодно. Мишка колебался: стоит ли знакомить аборигенов с веретеном? Наивный! Оно им давно известно. При шитье используют нитки и сети из шпагата делают. Но пользуются сетями редко. Хорошие стрелки с луком рыбачат, подростки и женщины – с острогой, детвора ловит на крючок. Рыбы в реках много. Так что если сетью ловить, будет чересчур обильный улов. Длительное хранение продуктов – вот проблема. А орехи сберечь несложно.

В общем, были бы у древних людей холодильники, не знали бы они забот о пропитании. А ткачество здесь не практикуется потому, что проблемы с одеждой решаются за счет звериных шкур. На любой вкус или случай найдется подходящая кожа, способ ее обработки, прием сшивания, фасон, модель, если хотите. Только для паруса кожи тяжеловаты.

Устраивать ткацкий станок желания у Мишки никакого не имелось – хлопотно. Он пока сталь толком выплавить не может, да и керамика его тревожит. Неважно все-таки держат воду его изделия. За короткий период протечку не обнаружишь. А вот при хранении консервов, той же соленой рыбы, пористость сказывается. Портится содержимое, потому что и воздух проникает внутрь, и уровень жидкости в сосуде снижается.

* * *

– Миша, а кто такой господь? – Айн только что была нежно обласкана, и ей захотелось поговорить.

А откуда она словечко-то это знает? Нет в кроманьонском языке такого. И понятие это в обиходе отсутствует. Ну, ни полслова ни разу не звучало ни про какого великого духа ни в одном эпосе. Подслушала, значит, как он горланил. Не иначе.

Нравится человеку песенки распевать. И Пугачевская «Свирель» ему нравится. Чисто из хулиганских побуждений перевел слова на выдрский и мурлыкал, когда веером гонял в шкурном корыте кораблики. А она и услыхала про многокорпусную дудочку, которую подарил этот самый господь, названный, естественно по-русски, героине повествования. М-да.

– Понимаешь, Аюшка, господь – это мудрый человек, которого здесь нет, но мы знаем, что он есть или был. И обращаемся к нему при затруднении за советом. Но не вслух, а мысленно, – вот так получилось описать отсутствующую в здешнем языке концепцию.

– Понятно. Это как с мамой мысленно советуешься, когда не знаешь, что дальше делать, вспоминаешь, как она в таких случаях поступала. Представляешь ее действия и сразу находишь выход из положения. Или как Оплетенная Тыква по ночам во сне разговаривает с Лунным Лучиком.

Мишка удивился. Что язык кроманьонский богат и образен, это он замечал. Но оказывается, у дикарей имеется богатый внутренний мир! Не думал Мишка, что дикарям свойственна душевность. Ведь здесь каждый ребенок не задумываясь отшибает птичке голову, чтобы еще трепещущее тельце насадить на прутик и пристроить над углями, – это ведь варварство, пусть даже во сне маленький варвар видит хоть матери титьку, хоть соседки, которая нередко его молочком подкармливает.

* * *

Мишкина парусная лодка на вооружение принята не была. Самим же Мишкой. Казус это, не более. Если пустую посудину переносить нужно вчетвером, а везет она всего троих, кто же станет с ней связываться? Тем более что под веслами она идет неохотно, а под парусом совсем медленно. Мал этот парус и тяжел. Мачта мешает при переноске. Не нравится это дикарям.

Зато нравится идея плыть, куда захочешь, не прилагая усилий. Разобрались они с углами поворота паруса и корпуса относительно ветра и направления движения. Поняли роль руля и киля. Когда они вместе проводили разборку плавания его корыта, весь пляж палкой изрисовали. Понятие результирующего вектора и его графическое воплощение парни восприняли без заметного умственного напряжения. Мишка видел, как несколько взрослых охотников и подростков стали рисовать вектора, стирая борозды и снова вычерчивая. Зима – время безделья. Развлекаются.

А вот и плод воспаленного воображения этих первобытных неофитов, решающих транспортные проблемы. Тетраэдр из жердей водружен углами на трех челноках, повернутых носами в одну сторону. Один челнок впереди, два позади. Парус из коры, ведь эти ребята – великие искусники всякую всячину из коры городить. Так что у них парус – не лист, на раму натянутый, а целое крыло, насаженное на переднюю наклонную стойку.

Забавно, стойка-то вверху и внизу закреплена шарнирно. Вращается вместе с надетым на нее пустотелым парусом, но и продольную нагрузку несет. Вот для чего у него просили отковать эти колечки и стерженьки. А вместо киля опускают в воду просто доски. Да, не успел появиться в обиходе стальной инструмент, как технический прогресс делает семимильный шаг. Штаны бы не порвал.

Река, как и в прошлом году, не замерзла. И треугольный тримаран с пирамидальной мачтой и листом коры внутри нее выделывает на воде забавные кренделя. Дикари и заливаются смехом, и ругаются, пытаясь заставить свое сооружение плыть туда, куда им нужно. То руль повернут неверно, то парус. Хорошо хоть опрокинуть тримаран непросто, а то сразу бы искупались в зимней водичке. Вот их волочет хвостом вперед со сносом вправо. Интересно, как выкрутятся?

Сделали бы по-человечески, как он рисовал, спустили бы парус, веслами повернули, куда надо. Наверняка Хрупкий Кремень всех перекричал, вечно навыдумывает разной ерунды и орет, что только он знает, как правильно, а все остальные ничего не понимают.

– Привет, Миша! – это Питамакан подошел полюбоваться на зрелище.

– Здравствуй. Как тебе эти чудаки? – Хочется с кем-то позубоскалить. Всегда приятно обсудить чужую неудачу, выявить ошибки и просчеты, перечислить неиспользованные, но существенно лучшие варианты. Поиздеваться, осознавая, что сам бы такого не отчебучил. Потешить слегка собственное величие.

– Думаю, если поставят две лодки вперед, так чтобы парус закрепился на боковой стойке, то управлять станет легче.

Из Мишкиных нынешних родичей этот – с виду самый страшный. Бровастый, низколобый, с относительно небольшой нижней челюстью и оттопыренными губами – вожак. Хотя, на самом деле, делами тут заправляет его сестрица, Зеленая Уточка. Мать Айн. А он скорее распорядительный директор. И постоянно мотается в соседние роды. Они, как обычно, на зимовку собираются в низовьях Большой Реки, где-то тут, неподалеку.

Увез семью Ветвистого Укропа – она перешла к Узкохвостым. А от Тонконогих приехали отец с сыном и поселились в опустевшем мандане. Питамакан говорит, что раздобудет им хозяйку у Лесных Шакалов. Криволапый Барсук обещал привести, когда придет за ножами.