Читать книгу "Некоронованные короли красного Китая: кланы и политические группировки КНР - Николай Вавилов"

Чжэцзян и Шаньдун не являются конкурентами на мировых экспортных рынках, что способствует их кооперации на политической арене, из которой они совместно выдавливают уроженцев провинции Цзянсу, «шанхайскую группу» и «комсомольскую группу» в КПК.

Усиление региональных группировок происходит на фоне ослабления организаций компратии и комсомола, о чём свидетельствует резкий рост массовой неуплаты членских взносов в обеих организациях.

Китай разделён на 23 провинции, 5 автономных национальных районов, 4 города центрального подчинения. В составе КНР два особых административных района — Гонконг и Аомэнъ. Средняя численность населения китайской провинции — 45–65 млн человек, что соответствует числу жителей крупной европейской страны, такой как Франция, Германия или Италия. В крупных провинциях, например Гуандун, Сычуань, Хэнань, население может приближаться или перевалить за отметку 100 млн человек, а ВВП провинции Гуандун во 2-м полугодии 2016 года сравнялся с ВВП России.

На вершине власти: «шанхайская группа» в политике Китая

Шанхай — крупнейший порт, связавший Южный и Северный Китай, — имеет колоссальное значение в политике Поднебесной. Древнее царство У, чьё наследие ещё отражается эхом в шанхайском диалекте, по-прежнему являет нам себя в Шанхайском регионе — «треугольнике реки Янцзы», провинциях Цзянсу, Чжэцзян и городе центрального подчинения Шанхае. Здесь долгое время находился политический центр страны: столицы династий Южная Сун, династии Мин и Китайской республики, которые воплощали морской вектор развития Китая. «Шанхайцы» во главе Центробанка и МВФ, на ключевых постах ЦК Компартии и Политбюро, Шанхайская организация сотрудничества, идеи о создании Евразии от «Шанхая до Санкт-Петербурга» — всё это лишь вершина гигантского айсберга власти и могущества «шанхайской группы» в Китае.

Борьба за море: Шанхай против Гонконга

Шанхай — брат-близнец Гонконга, родившийся в результате Опиумных войн европейцев против Китая. Центры торговли опиумом, центры китайского революционного движения, а впоследствии и крупные экспортные порты и первые биржи ценных бумаг — во всём эти две столицы «китайского участка глобализации» шли нога в ногу, конкурируя между собой за влияние в Китае и мире. Соперничество царств У и Юэ продолжается и по сей день: если «шанхайцы» монополизировали отношения с американской ФРС и пытаются реализовать стратегию мирового доллара, то гонконгцы поставили на их конкурентов — «золотой стандарт», реализацию региональной юаневой зоны. Практически всю современную историю Китая от образования КНР до сегодняшнего дня можно описать как борьбу Шанхая и Гонконга, привлекающих на свою сторону те или иные китайские силы.

Борьба за наследие Мао Цзэдуна — история формирования «шанхайской группы»

Победа народной революции в Китае не без участия южных китайцев — гуандунских и сычуаньских генералов Е Цзяньина и Чэнь И — практически законсервировала Шанхай в качестве политического и экономического центра на 20 лет, в то время как Гуанчжоу и Гонконг продолжали полноценно функционировать, создавая базу для дальнейшего экспортного рывка на мировые рынки.

Практики революции Дэн Сяопин и Лю Шаоци весьма скептически относились к идеям Мао о Большом скачке, который приведёт Китай к экономическому процветанию только с опорой на собственные силы. Культурная революция вынудила их покинуть высшие эшелоны власти. Крах экономической политики заставил китайскую элиту осознать будущую экспортную модель страны как основную, и схватка между «шанхайцами» и южными китайцами вспыхнула вновь. Костяк так называемой «банды четырёх», которым инкриминировали зверства Культурной революции, практически полностью состоял из шанхайцев или связанных с Шанхаем лиц, а также подкреплялся выходцами из провинции Хубэй в среднем течение Янцзы, тоже воспринимающих Гуандун и Южный Китай как некое препятствие на пути собственного развития.

В конце 1970-х годов «южнокитайское лобби» во главе с Дэн Сяопином и Хуа Гофэном, за которым стоял южнокитайский маршал Е Цзяньин, и Южный Китай в полной мере воспользовались плодами экспортно ориентированной экономики: на протяжении всего периода реформ южнокитайская провинция Гуандун оставалась лидером по темпам и объёмам экономического роста в Китае.

Экономическое развитие Китая полностью сконцентрировалось в экономических зонах Южного Китая, так было вплоть до трагических событий на площади Тяньаньмэнь (1989), когда в результате ошибок военных власть вновь перехватили «шанхайцы» во главе с наиболее знаменитым их представителем, бывшим генсеком Цзян Цзэминем. Силы комсомола, организовавшие волнения по всей стране — от Аньхоя, Шанхая и до Пекина, как это уже было 4 мая 1919 года, поставили вопрос о смене власти и даже об уходе компартии с политической арены в стране. Сычуаньские военные, которые составляли костяк власти Дэн Сяопина, — братья Ян, один из которых, Ян Байбин, был политкомиссаром Пекинского военного округа с 1985 года, а другой, Ян Шанкунь, стал зампредседателем КНР, — спровоцировали собственным усилением дальнейшее противостояние политических сил, которое вылилось в подавление студенческих протестов в центре столицы Китая.

Политический кризис тяжело ударил по экономике — темпы роста Китая упали вдвое из-за наложенных Западом санкций; некоторые, такие как запрет на поставку вооружений, не отменены до сих пор. Проблему отношений с Западом, который стал для Китая источником экономического благосостояния, а также сохранения Компартии Китая как единого аккумулирующего политическую власть организма страны, решают шанхайские партийные руководители во главе с Цзян Цзэминем и выходцем из провинции Цзянси Цзэн Цинхуном.

С 1992 года начинается расцвет Шанхая в качестве нового экономического центра КНР, а треугольник Гонконг — Шэньчжэнь — Гуанчжоу лишается представительства в высших эшелонах власти и теряет господдержку. Даже сегодня для выходцев из Южного Китая в высшем руководстве КНР нет места: уроженцев Гуандуна нет ни в одном министерстве или управлении Госсовета КНР, потолком для карьеры гуандунца является должность заместителя губернатора провинции. Аналогичные меры были предприняты и для сычуаньской группы: в 1994 году провинцию расчленили на две части, выделив из неё перспективный регион Чунцина и сделав его городом центрального подчинения, а также серьёзно ограничили присутствие сычуаньцев в высшем руководстве страны.

Цзян Цзэминь — патриарх «шанхайской группы»

Студенческие беспорядки на пекинской площади Тяньаньмэнь, которые грозили КПК полной утратой власти, закончились компромиссом между армией, партией и комсомолом — на алтарь выживания коммунистического строя были принесены Ху Яобан и реальный лидер реформ Чжао Цзыян, группа Дэн Сяопина оказалась дискредитирована, а реальная власть оказалась в руках главы шанхайского горкома, по-южному обходительного и коммуникабельного Цзян Цзэминя (1926). По сути, либералы-реформаторы из центральной части страны уступили влиятельным кругам Шанхая.

Цзян Цзэминь смог решить проблему санкций, которые были наложены на Китай после событий Тяньаньмэнь, и положил начало интеграции Китая в глобальную долларовую систему — созданию единого экономического пространства Китая и США. Дружба с американскими демократами, однако, не проходила гладко. Заокеанские партнёры то и дело пытались поддерживать «мятежный» Тайвань, который должен был сбалансировать рост влияния китайцев. Во многом именно это заставило «шанхайцев» начать тесный диалог с Россией и Борисом Ельциным в 1996 году и организовать «Шанхайскую пятёрку», которая позже была преобразована в знаменитую ШОС — Шанхайскую организацию сотрудничества, чтобы Билл Клинтон и ему подобные не пытались «диктовать, как жить и работать» России и Китаю.