Читать книгу "Академия огня. Дикарка - Лора Рэй"

— Ланц тогда наказал меня за выходку, оставив несколько приличных синяков и вывих руки. Закрыл в погребе, чтобы не могла сбежать и забрать свою девочку. Через пару дней в заточении я узнала, что после первой ночи с мужчиной моя девочка покончила с собой. Нашла яд и отравилась. Моя нежная девочка не смогла вынести этого позора. Ее не стало. После этого Ланц вышвырнул меня на улицу, словно надоевшую игрушку. Сначала я просто хотела уйти вслед за своей девочкой, но нашла в себе мужество жить дальше. Все попытки найти работу или кров, с треском проваливались. Я бродила по улицам и просила милостыню, нередко меня отгоняли метлой подальше от домов. Так я впервые встретила молодого лэра Дирка Гроу. Он как раз выходил из трактира в тот момент. Он защитил меня, накормил и предложил работу в академии. Не знаю, почему он сделал это. Говорит, увидел во мне что-то и понял, что должен помочь. Но, так ли это важно, каковы были причины? Так я у меня появился шанс на жизнь, я больше не скрывала свою фамилию и перестала бояться. Так я оказалась здесь.

История Виры оставила неприятный осадок на сердце. Знаю, что Хантер испытывает сейчас то же, что и я. Теперь мне кажется, что моя жизнь была не так уж плоха…

— Я потерял свою старшую сестру пару лет назад. — разорвал тишину Хант. — Мой отец — глава сыскного ведомства, поэтому сами понимаете, жили довольно богато. Но семья была не счастливой. Я знал, что мать изменяет отцу, сбегая иногда вечерами. Она думала, что хорошо заметает следы и никто ничего не замечает, но я заметил. Я не испытывал теплых чувств к этой женщине, поскольку нашим с сестрой воспитанием занималась няня, которую мы наедине называли мама. Но я очень люблю своего отца, поэтому не мог позволить ей причинять ему боль. Когда я решился рассказать отцу, оказалось, что он уже давно знает, а на мой вопрос почему он до сих пор с ней, он ответил: «Оставь это». Я не мог найти себе места и не понимал, почему отец допустил это и продолжает закрывать глаза? Какое-то время я продолжал молчать, но в силу своей несдержанности не смог в итоге. Когда мать в очередной раз собиралась уйти на «чаепитие к подруге», я устроил разборки прямо на улице, не заботясь о том, что может из этого получиться. А получился грандиозный скандал. Пьюры начали перешептываться, весть о том, что в семье Уторов не все так гладко, разлетелась по округе и в нас начали тыкать пальцами. Сестра тогда училась в академии, а как вы знаете, каждый здесь только и ждет, пока кто-то оступится, чтобы поглумиться. Академия, словно лес, а адепты

— дикие звери, которые готовы сожрать слабых. Отчасти поэтому я и играю роль негодяя. Мне нельзя потерять свой авторитет, иначе меня сожрут, как и всех остальных. Здесь ты либо хищник, либо жертва. Третьего не дано. Не получится доучиться здесь, не примкнув к кому-либо, поддерживать нейтралитет невозможно. В общем, Эмбер не выдержала позора и однажды просто сбежала. Две недели мы искали ее, отец задействовал все связи, но без толку. Кто-то из горожан говорил, что видел ее с каким-то скритом, а через несколько дней мы нашли ее мертвой. Скорее всего она попала в лапы к демону. Это была моя вина, понимаете? Если бы я только сдержался тогда…если бы я…Эмбер была бы жива. Сколько бы ни прошло времени, я всегда буду винить себя. Я поклялся убить каждого демона, который встретится на моем пути и покончить с порождениями Краха раз и навсегда.

— Хант…это ужасно. Я даже представить себе не могла, что кроется под тем панцирем, который ты нацепил на себя. Но ты не можешь себя винить. Это был ее выбор, ее решение. А история с матерью рано или поздно выплыла бы наружу. Просто ты ускорил этот процесс. Но твоей вины в смерти Эмбер нет. — я попыталась поддержать парня.

— Отец тоже так говорит. Сейчас. Но в течение полутора лет после смерти сестры, он смотрел на меня с ненавистью, заявляя о том, что я должен был держать рот на замке. Возможно он остыл и понял, что Эмбер не вернуть, а я здесь, живой и теперь единственный его ребенок и наследник. Но я знаю, что он не перестал меня винить и не перестал меня ненавидеть. — Хантер опустил голову и замолчал.

— Сынок, Айви права, ты ни в чем не виноват. — Вира погладила Ханта по спине, стараясь показать, что он не один в своем горе. — Как и я. Спустя много лет я поняла, что ничего не могла изменить и ничем не могла помочь своей девочке. Это прозвучит страшно и бессердечно, но их смерть сделала нас сильнее. Помнимаешь?

— Я думал об этом. И пришел к такому же выводу…Боги…я ужасный пьюр… Нельзя так думать, а тем более произносить подобное вслух.

— Знать о твоих мыслях другим совсем необязательно. Если ты будешь и дальше жить в своем панцире, никто не узнает, а значит, никто не осудит. — осторожно начала я. — Мы просто продолжим играть свои роли. Вира — вредная старушка завхоз, Ты продолжишь быть стихийником, ненавидящим тех, кому не повезло родиться в семье стихийников. А я и дальше буду Дикаркой. И только придя сюда, мы будем снимать маски и показывать себя настоящих. Это позволит нам не потерять себя.

— А ты довольно смышленая для той, которая не знает значения многих слов. — усмехнулся Хант.

— Айви, — Вира перевела взгляд добрых глаз на меня. — Ты расскажешь нам о себе? Почему ты, словно не от мира сего? Что произошло с тобой?

— Ну…послушав ваши истории, поняла, что жила не так уж плохо. Меня не гнетет чувство вины, я никого не теряла. Только родителей, но я их совсем не помню, поэтому утрата не причиняет мне боли. Совсем. — я пожала плечами, не зная, стоит ли продолжать. Но они открылись мне, теперь я должна отплатить тем же. Я должна довериться. — После смерти родителей я оказалась в пансионате для детей сирот. Никто не знал моей фамилии, либо кем были мои родители. В пятилетием возрасте, меня забрала на воспитание старая женщина. Она была милой и доброй. А что еще надо ребенку? Ниса Филлиция Рит привела меня в свой дом и выделила странную комнату, под домом. Я до конца не понимала, что происходит, я просто доверяла ей. До тех пор, пока дверь подвала не закрылась, и я не осталась одна в темноте. Мне было страшно, я плакала, пыталась открыть дверь, но мне мешал толстый навесной замок, висящий снаружи. Я просила выпустить меня, но тщетно. Филлиция выпускала меня из подвала по праздничным дням, когда в ее дом приходили гости, знающие, что она взяла на воспитание бедную сиротку. У нас был уговор, по которому я не могла рассказывать кому-то о том, что большую часть времени провожу в темном подвале. Филлиция обучала меня письму и чтению, поэтому большинство слов я знаю, но некоторые из тех, что мне приходится слышать здесь, не попадались в книжках.

— Бедняжка! Как же долго она держала тебя взаперти? — охнула ниса Латиция.

— Пятнадцать лет. Все это время я только и занималась что чтением и шитьем, а она торговала моими платьями, выдавая мой труд за свой. Иногда я показывала свой характер, требовала выпустить меня, за что получала розгами. Но однажды Филлиция забыла закрыть дверь. Я до сих пор не понимаю, как это могло произойти, ведь она такая осторожная. Может, старость взяла свое и память подвела каргу. Но это не важно, уже не важно. Главное — я смогла сбежать. Я не знала, куда идти, просто старалась убежать насколько можно дальше. На своем пути встретила грабителей, которые намеревались меня обесчестить, но сбежала. А потом я оказалась здесь, потому что страж впустил, как сказал ректор. Вот и все.