Читать книгу "Роковая ошибка - Пенни Джордан"

Даже теперь, когда минула неделя, Джорджии было неприятно думать о том, что было бы, находись она в тот момент одна. Она знала, что Митч винит себя за это грустное происшествие, хотя не раз повторяла ему, что он тут ни при чем и всему виной старый ковер, до которого у нее вовремя не дошли руки. Она спрашивала себя, неужели лишь чувство вины заставило его остаться с ней, и была готова признать, что так оно и есть.

Митч поразил ее еще одним неожиданным решением: он руководил делами из дома и фактически находился рядом двадцать четыре часа в сутки.

Подруги еще не успели посплетничать, как он появился в комнате и суровым голосом напомнил, что Джорджии пора отдыхать.

Луиза тут же засобиралась, хотя Джорджия умоляла ее остаться еще ненадолго. Заверения в хорошем самочувствии не помогли, а также не были приняты и доводы, что Джорджии смертельно надоело валяться в постели и закисать в одиночестве.

– Врачи сказали, что тебе надо полежать хотя бы до конца недели, – мрачно заметил Митч. – Вот и выполняй.

Он проводил гостью вниз. Тем временем Джорджия принялась убеждать себя, что необходимо соблюдать покой, но не потому, что на этом настаивает Митч, а ради малыша. Но если честно, лежачий образ жизни ей порядком опротивел.

Стремительно приближалось Рождество. Митч, конечно, съедет до праздников. Джорджия боялась признаться себе, что безумно страшится его отъезда.

Снизу доносились голоса Митча и Луизы, и она ревниво гадала, какую тему можно обсуждать так долго. Потом, посмеявшись над своими подозрениями, признала, что Митч – один из тех редких мужчин, которые любят говорить с женщинами и считают их достойным собеседником.

Когда по вечерам он заходил в спальню забрать посуду, то с каждым разом все дольше и дольше задерживался в комнате, чтобы поболтать с Джорджией. Они разговаривали обо всем на свете, и она вдруг поняла, что даже если бы совсем не любила Митча, то все равно ей бы не хватало его после отъезда, потому что при любых обстоятельствах он мог бы стать ей надежным и верным другом.

И тете Мей он бы понравился.

Прошло довольно много времени, прежде чем Луиза ушла. Несмотря на то что Джорджия упорно убеждала всех в своем прекрасном самочувствии, она все еще была довольно слаба, чтобы вставать с постели. Тем не менее на этой неделе девушке разрешили понемногу ходить и даже спускаться по лестнице. И все-таки она пока еще довольно быстро уставала.

Джорджия услышала, как Митч идет наверх, и с тревогой взглянула на часы. В это время он обычно работал, а для обеда было слишком рано. Конечно, визит Луизы несколько нарушил установившийся распорядок, но у Митча не было особой причины подниматься к ней.

На нем не было лица, когда он появился в спальне. Закрыв за собой дверь, Митч приблизился к кровати, и Джорджия почувствовала, как странный холодок пробежал у нее по спине.

Впервые она видела его таким… таким настороженным и отчужденным. Уж не собирается ли он сообщить, что уезжает раньше срока? А что, если он обо всем догадался?.. Они с Луизой слишком долго беседовали… Что она могла ему наговорить?..

– Луиза только что рассказала мне про твою бабушку, – хмуро начал он. От неожиданности у Джорджии гулко забилось сердце, и по мере того, как он продолжал, оно колотилось все сильнее.

– Я так ошибался, Джорджия! Каждый раз, когда я думал, что ты несешься на свидание… Той ночью, когда ты не пришла домой… Ты ведь была с ней?

Джорджия не могла больше притворяться, и, прежде чем она проронила хоть слово, ответ уже был написан на ее лице.

– Но почему?! – закричал он так, что ей стало страшно. – Почему ты ничего мне не сказала? Зачем ломала эту комедию?

– Потому что это мое личное дело, – в отчаянии парировала она.

Как далеко зашла его догадливость? Хотелось бы верить, что не все тайны ему известны. С тех пор как Митч вернулся, он ни разу не затрагивал в разговоре той ночи, которую они провели вместе. По всей видимости, это не самое приятное воспоминание его жизни, горестно заключила она.

– Так же, как и ребенок. Судя по всему, это тоже не моего ума дело.

На мгновение она безумно перепугалась и, растерявшись, не знала, что и придумать.

– Конечно. При чем здесь ты? – солгала она, взяв себя в руки.

От его взгляда Джорджия похолодела.

– И ты еще спрашиваешь? Неужели тут нужны объяснения? Мы же были любовниками… Тогда я думал, что, потерпев неудачу, ты искала у меня утешения… что довольно странным образом ты использовала меня, чтобы заполнить пустоту… залечить рану… Но ведь я заблуждался. И ошибочно считал, что отцом твоего будущего ребенка является кто-то другой.

Он говорил очень медленно, с трудом подбирая слова, словно, заблудившись, искал верный путь, и обращался как будто вовсе не к Джорджии, а к самому себе.

– Боже мой, мне ведь поначалу показалось, что ты еще никогда… Но потом я усомнился… Зачем… ради всего святого, скажи, зачем ты это сделала? – снова спросил он. – Даже когда я предупредил тебя о нежелательных последствиях…

Это было невыносимо. В самом страшном сне ей не могло привидеться, что правда может вызвать в нем такую бурю. Он выглядел совершенно потрясенным, а его голос изменился до неузнаваемости. Джорджия решила все отрицать, стоять на том, что это не его ребенок, но вдруг ясно поняла, что Митч уже ни за что ей не поверит.

– Так зачем же? Отвечай! – властно повторил он.

– Сама не знаю. Я думаю, это случилось из-за бабушкиной смерти. Я была в таком шоке, что… – Джорджия посмотрела ему в лицо и заметила, что у него на глазах блестят слезы. – Я не предполагала, что этим кончится, и была тогда как в беспамятстве… но, наверно, подсознательно мне хотелось восполнить утрату… чтобы не жить дальше одной…

– Значит, никаких чувств ко мне у тебя не было?.. Просто кто-то должен был подарить тебе ребенка, и все?..

В его голосе прозвучало облегчение. Или ей послышалось? Впрочем, что же тут удивительного? Она всегда знала, что Митч ее не любит… не мог любить…

– Я ничего специально не подстраивала, – попыталась оправдаться она. – В шоковом состоянии и не то еще бывает. Моя бабушка была такая…

Джорджия замолкла на полуслове. Эмоции переполнили ее и могли вот-вот перелиться через край.

– У меня не было никого на свете, кроме нее, – продолжила она, справившись с волнением. – Это было невыносимо. Я все время думала о том, что могу ее потерять. И никому не могла рассказать, что она умирает. Я так боялась…

– И поэтому ты выдумала свой дурацкий роман?

На этот раз он говорил тихо, чем испугал ее еще больше. Джорджия не видела себя со стороны и потому не могла знать, что уже давно вьдала себя с головой. Она вновь вспомнила тот страшный день, когда ей стало ясно, что тетя Мей уже не поправится, и снова пережила миг страшной горечи и обиды на то, что другие благополучно здравствуют, в то время как ее любимая бабушка находится на пороге смерти.