Читать книгу "Если все кошки в мире исчезнут - Гэнки Кавамура"

– Ну, это, должно быть, все твоя мама.

– Ты о чем?

Она протянула мне письмо. Оно было адресовано мне. На нем была почтовая марка, но отсутствовал почтовый штемпель, что означало, что оно так и не было отправлено. Кто-то написал его, но так и не отнес на почту.

– Это от твоей матери. Она попросила меня сохранить его для тебя.

– От мамы?!

– Именно. Когда твоя мать лежала в больнице, я навестила ее, и она попросила меня подержать его у себя.

До этого момента я понятия не имел, что моя бывшая девушка навещала мою мать, когда та была в больнице. Мне было сложно в это поверить, но я, конечно, взял у нее письмо.

– Твоя мать написала тебе письмо, находясь в больнице, но не могла его отправить. Она боялась, что никогда больше не увидит тебя, после того как ты прочтешь его. И поэтому она попросила меня передать письмо тебе, когда для тебя настанут по-настоящему сложные времена.

– Понимаю…

– Сначала я отказала ей, потому что мы расстались с тобой еще несколько лет назад, и я не ожидала, что увижу тебя снова. Но она сказала, что не имеет значения, получишь ли ты его когда-нибудь или нет. Просто ей было необходимо передать кому-то это письмо. А сегодня, когда я увидела здесь Капусту, а затем появился ты, весь в слезах, я поняла, что пришло время вручить тебе это письмо.

– Сейчас?

– Она действительно велела мне передать его тебе, если у тебя возникнут сложности в жизни.

– Ну и…

Когда конец был уже близок, меня заботило только одно – быть рядом с мамой. А единственное, что, похоже, беспокоило отца, – это починить ее часы.

– Твоя мама и вправду была потрясающей. Она все понимала. Казалось, она все могла предвидеть.

Сказав это, она нежно улыбнулась.

Я сел на диван в фойе кинотеатра и посадил Капусту себе на колени.

Потом я аккуратно распечатал конверт. Сверху на первой странице большими буквами (у мамы был красивый почерк) было написано: «Десять вещей, которые я хочу сделать, прежде чем умру». Заголовок слегка разочаровывал. Получается, что оба – мать и сын – не сговариваясь, написали одно и то же.

Я не смог сдержать улыбки и продолжил читать вторую страницу.

«Мне осталось не так много времени, и я подумала, что запишу десять вещей, которые я хотела бы сделать, прежде чем умру. Это, прежде всего, отправиться в путешествие, насладиться изысканными блюдами и, пожалуй, купить себе немного модной одежды. Но потом, прочитав свои записанные желания, я задумалась. Действительно ли это то, что по-настоящему важно для меня? Неужели это то, что я хочу сделать до того, как покину мир? И начала составлять новый список, когда внезапно поняла, что все, что хотелось бы сделать до своего ухода, предназначалось бы тебе. Твоя жизнь будет продолжаться еще многие годы после меня, и в течение этой жизни будут и хорошие времена и плохие. Ты будешь испытывать радость, но встретишь и печаль, и боль. И тогда я решила записать свои мысли о тебе, чтобы ты, оказавшись в трудной ситуации, почувствовал стойкость и уверенность в собственных силах, чтобы двигаться дальше.

И поэтому вместо списка десяти вещей, которые я хотела бы сделать, прежде чем умру, вот, что я написала.

Все прекрасное и хорошее в тебе:

Когда кто-то грустит, ты способен заплакать вместе с ними.

А когда люди счастливы, ты способен разделить с ними радость.

Ты выглядишь таким милым, когда спишь.

Твои ямочки на щеках, когда ты улыбаешься.

Твоя привычка тереть нос, когда ты обеспокоен или взволнован.

Твои переживания из-за нужд других.

Каждый раз, когда я простужалась, ты помогал мне по дому и вел себя так, будто тебе это в радость.

Ты всегда ел все, что я приготовлю, как будто это самая вкусная еда в мире.

Как ты глубоко мыслишь и размышляешь над разными вещами.

И после долгих раздумий ты всегда предлагал лучшее решение проблемы.

Всегда в своей жизни помни об этих своих хороших чертах. Они – твои дары. И пока они у тебя есть, ты обретешь счастье и сделаешь счастливыми всех, кто тебя окружает. Спасибо тебе за все, что ты сделал для меня. И прощай. Надеюсь, ты никогда не растеряешь свои прекрасные качества».

Слезы стекали и капали на бумагу, как соленые капли дождя. Я быстро вытер их, не желая испортить письмо, так много значившее для меня. Но когда я попытался остановиться, я заплакал еще сильнее, и письмо все промокло от слез, чернила начали расплываться. Вместе со слезами пришел поток воспоминаний о моей матери.

Каждый раз, когда я простужался, мама растирала мне спину. Однажды я потерялся, когда мы были в парке развлечений, и расплакался от страха. Мама подбежала ко мне, взяла меня на руки и прижала к себе. Когда я захотел такой же ланч-бокс, как у других детей, мама бегала по городу весь день, чтобы найти именно его. Я всегда елозил по кровати, когда спал, и мама подходила ко мне и поправляла постель. Она всегда покупала мне новую одежду, когда это требовалось. И никогда не приобретала ничего себе. Она готовила лучший японский яичный ролл. Я никогда не мог им наесться, и она отдавала мне свою порцию. На ее день рождения я подарил ей купон на массаж плечевого пояса, но она так и не воспользовалась им. Сказала, что для нее это слишком щедрый подарок, и не хотела его тратить. Она купила пианино и исполняла для меня мои любимые песни, но играла не очень хорошо и всегда запиналась, повторяя ошибки в одних и тех же местах.

Моя мама… Были ли у нее увлечения? Оставалось ли у нее время на себя? Чем бы она хотела заняться? Какие у нее были надежды и мечты? Я хотел как минимум поблагодарить ее, но не нашел нужных слов. Я даже ни разу не купил ей цветов, потому что это казалось мне чем-то тривиальным. Почему я не мог сделать хотя бы что-то малое для нее? Это же так просто. И когда она покинула этот мир, это стало для меня настоящим шоком. Я никогда даже представить себе не мог, что она умрет.

«Чтобы приобрести что-то, ты должен что-то потерять».

Мне снова вспомнились слова мамы.

Мама, я не хочу умирать. Я боюсь умирать. Но именно это ты мне часто повторяла.

Воровать что-то у других, ради того, чтобы жить, – это еще мучительнее.

– Ну же, сэр, вытри слезы.

Я услышал голос и огляделся. Капуста, свернувшись на моих коленях, смотрел на меня. Он неожиданно снова заговорил, и я, конечно, удивился. У него сохранилась та же высокомерная нотка в голосе.