Читать книгу "Блин и главная улика - Евгений Некрасов"

И кто только разрешает печатать такие вредные для молодежи книги?! Блинков-младший с тревогой посмотрел на воспитуемых. Вдруг они вырастут, прочитают историю ненормального полковника и примут все за чистую монету? И какой-нибудь Миска пойдет в бой, отвинтив предохранитель со своего пистолета?! Нет, нельзя так оставлять это дело, решил Блинков-младший и пошел к О. О. Капусто выпрашивать его газовый «Макаров».

Охранник маялся от безделья, да и, похоже, не верил, что восьмиклассник умеет обращаться с оружием. Пистолет он дал (разумеется, вынув патроны) и захотел посмотреть, как будет проходить обучение.

Это был триумф! То, что Блинков-младший разберет пистолет, не вызывало сомнений ни у кого, кроме О. О. Капусто. Гордиться здесь нечем. Он, даже когда собрал пистолет, не гордился. «Стечкин» посложнее, так что задачка была детская. Зато какими горящими глазами смотрели на Блинкова-младшего воспитуемые! Как они тянули к нему свои пухлые ручонки! Как лепетали: «Дмитлий Олегович, дай я Саску за-стлелю!»

О. О. Капусто так растрогался, что зарядил пистолет шумовым патроном без газа и дал пальнуть самому старшему из воспитуемых.

– Никогда не целься в человека, – преподал ему первый урок Блинков-младший.

Воспитуемый двумя руками нацелил пистолет в небо и бабахнул. После этого все, в том числе стрелок, немедленно воспользовались недавно полученными навыками и расселись по горшкам.

И надо же так случиться, что в этот самый момент нагрянула Наталья Константиновна! Лицо у обычно веселой мамы Энни было каменное. Она, конечно, слышала выстрел.

Блинков-младший в жизни не встречал такого доброго до глупости человека. Скажем, комаров Наталья Константиновна не хлопала, а отгоняла и каждый вечер давала одному насосаться своей крови. Знаете, как она это объясняла? «Комарами питаются птицы, которые к тому же поедают гусениц, которые вредят лесам, которые выделяют кислород, которым дышит все живое на земле. Если перебить всех комаров, птицы вымрут от голода, гусеницы расплодятся и поедят леса, кислорода не останется и все живое на земле погибнет».

И вот эта женщина, каждый вечер спасавшая все живое на земле, молча смотрела то на Блинкова-младшего, то на воспитуемых, рассевшихся по горшкам. На О. О. Капусто она старалась не смотреть, чтобы сгоряча не наговорить ему гадостей.

– Я пошел, – сказал О. О. Капусто.

Эннина мама ответила молчаливым кивком и стала глубоко дышать через нос. Блинков-младший уже знал, что так она себя успокаивает.

– Митлий Олегови! – позвала самая младшая из воспитуемых. До «ч» в «Олеговиче» она не дотягивала, но Блинков-младший постепенно исправлял этот недостаток.

Побледнев, Наталья Константиновна кинулась к малышке и присела перед ней на корточки.

– Что ты сказала? – трагическим шепотом спросила она.

– Митлий Олегови, – четко повторила воспитуемая и после паузы добавила: – ч!

– А я кто?

– Ната, – пожала плечами воспитуемая, изумившись такому наивному вопросу.

– А он?

– Митлий Олегович!

На этот раз «ч» было похоже на «сь», зато прозвучало без паузы.

Наталья Константиновна с недоверчивым выражением на лице заглянула в горшок и задала уж вовсе странный вопрос:

– Ты сама это сделала?

– Сама, – расплывшись от гордости, закивала воспитуемая.

Наталья Константиновна привела ее в порядок и встала, подняв горшок над головой, как олимпийский кубок.

– Будешь получать пять долларов, – объявила она Блинкову-младшему. – За вчерашний день я доплачу. И объясни Ире, как ты это сделал. Я тоже послушаю.

Тут настала очередь Блинкова-младшего задавать дурацкие вопросы:

– А что я сделал?

– Он даже не понимает! – буркнула Наталья Константиновна, усаживаясь рядом с ним на траву. – В Леночкином возрасте произнести «Дмитрий Олегович» – все равно, что для тебя выучить японский язык. Она говорит простые двусложные слова: «мама», «баба», «Ната». Проситься на горшок ей пора бы научиться. Но у детей, растущих в памперсах, это проблема. Они не видят причины проситься, когда им и так сухо и хорошо.

– Она и не просилась, – пояснил Блинков-младший. – Все сели, и она села. За компанию.

– Сама? – не поверила Наталья Константиновна.

– А какие проблемы? У нее все на резинках. Это те, у кого пуговицы, не всегда успевают расстегнуться, – тонко похвастался еще одним своим достижением Блинков-младший.

– Ты хочешь сказать, что они ВСЕ САМИ?

– Не все, – признал Блинков-младший, – есть парочка отстающих, но я их подтяну.

– Десять долларов, – держась за голову, простонала Наталья Константиновна. – Только ты вечером наговори мне свою методику на диктофон. Главное, зачем было стрелять?!

Блинков-младший пожал плечами.

– Вы же сами велели, чтобы я поиграл с ними в развивающие игры, – сказал он.

Глава III. Визит измятого майора

– Вообще-то я пришла тебя подменить, – странным голосом сообщила Наталья Константиновна. – К тебе гость. Сидит в твоей комнате, даже окно не раскрыл, чтобы не увидели с улицы.

Блинков-младший не стал задавать лишних вопросов. Если Наталья Константиновна не собирается ничего объяснять, то и не надо. Через пять минут все и так выяснится. Он молча поднялся и хотел идти, но Эннина мама сказала, глядя снизу вверх жалобными глазами:

– Дима, я понимаю, что здесь какая-то милицейская тайна. Но хочу знать одно: нет ли опасности для детей.

– Я вам скажу, когда сам узнаю, – пообещал Блинков-младший и ушел.

Книжка о ненормальном полковнике осталась валяться на траве. В другое время Блинков-младший дочитал бы ее ради смеха, но сейчас, он чувствовал, его ждало настоящее дело с невыдуманными опасностями.

Девять из десяти граждан России сказали бы, что у Натальи Константиновны богатая дача. Мечта, а не дача. Но среди банкирских особняков брусовый теремок Энниной мамы смотрелся несолидно, как декорация для киносъемок. Блинкова-младшего она поселила в правом крыле теремка. Там была целая квартирка для гостей с туалетом и ванной, но такая махонькая, что вся поместилась бы в его московской комнате.

Мебель в квартирке была как будто детская и стояла так тесно, что приходилось везде протискиваться боком. Когда Блинков-младший вошел, гость сидел на крохотном диванчике, упираясь коленями в журнальный столик, и смотрел маленький телевизор. У него было лицо человека, которого усадили в зубоврачебное кресло и сказали: «Сидите, развлекайтесь».

У Блинкова-младшего екнуло сердце. Он узнал Измятого майора.

Налоговый полицейский Николай Столетов, изображавший внука «бабули» Снежко, рассказывал, что во Пскове у него брат – майор милиции. А потом Снежко и Николай вместе с Измятым майором приехали на виллу банкира Бука-шина брать Палыча. Блинков-младший почти не сомневался, что это и есть брат полицейского, но познакомиться с ним не успел. Какое знакомство, если майор уже через пять минут начал стрелять.