Читать книгу "Добывайки на новом месте - Мэри Нортон"

Заметив, что мистер Памфрит всё ещё не сводит с неё своих добрых карих глаз, сейчас удивлённых, мисс Мэнсис коротко рассмеялась и, посмотрев на свои часы, торопливо сказала:

– Думаю, мне теперь лучше уйти. Меня ждут в церкви: надо помочь миссис Уитлейс с цветами.

Когда мистер Памфрит открывал перед ней дверь, она чуть коснулась его руки и напомнила:

– Только заявление, мистер Памфрит, больше ничего. Или просто не забудьте об этом… Большое спасибо, что выслушали. Смотрите, дождь и правда перестал…

Мистер Памфрит постоял на пороге, глядя вслед мисс Мэнсис, которая уходила всё дальше по мокрому асфальту, длинноногая, какая-то вся угловатая, как девчонка. Сколько ей сейчас может быть? Сорок восемь? Пятьдесят? В глубоком раздумье он вернулся в дом и хотел было позвать жену, но передумал, подошёл к печке и уставился на огонь. Мыслями он был где-то очень далеко.

Потом, словно очнувшись, констебль достал блокнот, снял с него резинку и немного подумал, уставившись на почти чистую страницу. Наконец, будто на что-то решившись, он лизнул кончик карандаша и написал: «3 октября 1911 года», – затем, лизнув ещё раз, густо подчеркнул написанное и добавил: «Мисс Мэнсис». Подумав, что бы ещё написать, мистер Памфрит решил просто поставить знак вопроса.

Мисс Мэнсис шла по тропинке к церкви, прикрываясь зонтиком, словно пыталась скрыть своё смущение. Из головы у неё не выходил маленький народец (Ну конечно же, народец! Они люди: Под, Хомили, Арриэтта – только очень маленькие), для которого она создала дом (безопасный, как она думала) в игрушечном городке мистера Потта. Пода и Хомили она видела лишь издалека, когда сидела, притаившись, за пышным кустом чертополоха, но Арриэтта – бесстрашная, с ясными глазами Арриэтта – стала ей почти подругой. А ещё был Спиллер, но о нём мисс Мэнсис только слышала, но никогда не видела. Его вообще никто не мог увидеть, если он сам того не захочет. Спиллер был мастер прятаться: мог слиться с любым фоном; оказаться рядом, когда думаешь, что он далеко; появиться, когда его меньше всего ждёшь, и так же быстро исчезнуть. Она знала, что он одиночка, а для того чтобы добывать, построил барку из старого деревянного ящика для столовых приборов, законопатив щели сухим льном и пчелиным воском. Для более коротких путешествий он использовал крышку от старой железной мыльницы… Всё это ей рассказала Арриэтта – она вообще много говорила о Спиллере, – и теперь мисс Мэнсис поняла, почему Хомили его недолюбливала: считала грязнулей, – а для Арриэтты он был воплощением свободы и воли.

Мисс Мэнсис вздохнула и с надеждой подумала, что, возможно, Спиллер их найдёт… где бы они ни были.

Глава вторая

Когда мисс Мэнсис вошла в церковь, миссис Уитлейс и леди Маллингс как раз пили чай в ризнице.

– Простите за опоздание, – поспешила сказать мисс Мэнсис, вешая на вешалку свой макинтош.

– Не беспокойтесь, моя дорогая, – успокоила её леди Маллингс. – Сегодня почти нечего делать, только если воду сменить. Берите стул и садитесь. Миссис Уитлейс испекла ячменные лепёшки.

– Восхитительно! – раскрасневшаяся после прогулки, воскликнула мисс Мэнсис, усаживаясь между дамами.

Леди Маллингс, внушительных габаритов дама, давно вдовствовала и жила одна: двое сыновей погибли во время бурской войны. Нежное печальное лицо, прикрытое любимой ею вуалью, всегда было сильно напудрено (привычка, которую в те дни считали достаточно суетной), да и капелькой помады она явно не пренебрегала, хотя наверняка сказать не мог никто.

Леди Маллингс была сама доброта, а несколько лет назад даже вылечила мисс Мэнсис поражённое артритом бедро. И помогла леди Маллингс не только мисс Мэнсис: очень многих она лечила молитвами и наложением рук – но никогда не ставила это себе в заслугу. «Что-то или кто-то действует через меня, – говаривала она, – я всего лишь посредник». Умела она также, как неожиданно вспомнила мисс Мэнсис, находить пропавшие вещи. Вернее, она видела внутренним взором то место, где пропавший предмет находится.

Как-то к ней обратилась миссис Крабтри, у которой пропало кольцо. «Я вижу его в тёмном месте, – сказала леди Маллинг. – Оно лежит как будто в грязи… нет, это скорее джем… Теперь что-то двигается… Да, это паук. А теперь я вижу воду… Ох, бедный паук!» Кольцо нашли в S-образной сливной трубе под раковиной.

– Я специально сегодня пришла немного раньше, – говорила между тем леди Маллингс, взяв свои перчатки, – и, боюсь, должна сейчас уйти, потому что кое-кто собирается нанести мне визит в шесть тридцать… Похоже, кое у кого неприятности, так что мне лучше поспешить. Ах, батюшки мои, что же делать со всеми этими чашками и тарелками…

– О, не беспокойтесь: я этим займусь, – заверила мисс Мэнсис. – Да и миссис Уитлейс поможет, если что… Не правда ли, миссис Уитлейс?

– Разумеется, помогу! – воскликнула та, вскакивая со своего места.

Она начала собирать тарелки, и мисс Мэнсис вдруг почувствовала, что улыбается, несмотря на все свои нынешние тревоги. Почему, подумалось ей, миссис Уитлейс всегда кажется такой счастливой? Ну, положим, не всегда, но большую часть жизни…

Мисс Мэнсис очень тепло относилась к Китти Уитлейс, которая до замужества была О’Донован. Она приехала из Ирландии в возрасте пятнадцати лет и работала на кухне в Фэрбанкс-Холле – в «добрые старые времена», как они теперь говорили. Поначалу она тосковала по дому и чувствовала себя одиноко, но её обаяние и желание угодить постепенно покорили старую мрачную кухарку миссис Драйвер. Спустя несколько лет то же самое обаяние поразило и сердце Берти Уитлейса, помощника садовника. Позже Уитлейс отказался от этого места и перешёл к приходскому священнику, где стал главным и единственным садовником. После свадьбы Китти последовала за ним, и её взяли в тот же самый старый дом прислугой, но она должна была выполнять обязанности и кухарки, и горничной.

К сожалению, теперь дом приходского священника пустовал, но Уитлейсы по-прежнему жили там на положении сторожей. Дом эпохи Тюдоров был внесён в реестр как объект исторической ценности, чтобы приход сохранял его, как и церковь с её знаменитой крестной перегородкой, отделявшей клирос от нефа. Мистер Уитлейс именовался теперь церковным служителем, а миссис Уитлейс – уборщицей в церкви. Они очень счастливо жили в пустом старом доме – вернее, в пристройке с кухней, которая была больше похожа на коттедж.

В дальнем углу ризницы была раковина, чтобы брать воду для цветов. Пока мисс Мэнсис наполняла помятый чайник, стоявший обычно на сушилке, зажигала проржавевшую газовую плиту, установленную ради безопасности на камнях, ей в голову неожиданно пришла мысль: а может, довериться леди Маллингс, обладающей способностями находить пропажу, и не опасно ли это… Ожидая, пока закипит вода, и продолжая размышлять, она перемыла вазы холодной водой. Решение показалось ей разумным, но как объяснить леди Маллингс, кто такие добывайки? Мистер Памфрит определённо счёл её сумасшедшей. Ну, может, не совсем сумасшедшей, хотя явно был озадачен. Интересно, что он сказал жене? Миссис Памфрит до этого дня считала мисс Мэнсис – и она знала об этом – очень уважаемым членом деревенской общины. И всё же, всё же… всегда ли стоит делать всё возможное?