Читать книгу "Земля перестанет вращаться - Ольга Володарская"

Попереживав немного, девушка переключилась на другого опера. Но спугнула и его. С третьим потенциальным женихом Любовь была осторожна, но он превысил служебные полномочия, покалечил подозреваемого, за что был изгнан из органов с условной судимостью.

Так за полтора года Люба мужа и не нашла. С Ромой она все это время продолжала флиртовать, но он, хоть и расстался со своей девушкой семь месяцев назад, оставался непоколебимым…

До вчерашнего дня.

Из-за этого он сегодня такой злой. А не потому, что не с той ноги встал.

Да, Рома, прежде чем принять приглашение Любы, сообщил ей о своем нежелании вступать в отношения, и она приняла это. Сказала, что сыта ими по горло и хочет просто приятно провести вечер. Багров ей не до конца поверил, но, очистив совесть предупреждением, отправился с Любой к ней домой. Они выпили ледяной водочки, поели борща (официально Багрова пригласили именно на него), немного поболтали и занялись сексом. После чего уснули. Вот только Люба так навязчиво обнимала Рому, а он так настойчиво от нее отстранялся, откатывался, отползал, что оба не выспались, и Багров встал не с той ноги…

А тут еще этот засос. Как же, не хочет Люба отношений. Заклеймила после первого же секса.

Продолжая досадовать на себя, Багров прошел к стоящему на подоконнике чайнику и включил его. Пока вода грелась, искал заварку, но обнаружил пустую пачку из-под нее в урне. Пришлось заливать кипятком отвратную бурду, которую коллеги почему-то называли кофе. Багров был чаевником, поэтому на правах старшего опера не настаивал на покупке хорошего кофе. О чем сейчас пожалел.

Зазвонил телефон на столе Комарова. Митя снял трубку. Поговорив пару минут, он развернулся к Роману, стоящему все у того же подоконника с кружкой в руке, и выдохнул тяжко:

— Опять.

* * *

Спустя четыре часа Багров и Комаров возвращались в отдел с места преступления. Ехали на машине Ромы. Он, яростно крутя баранку старого-престарого «Мерседеса», возмущался:

— Как так может быть, чтоб в густонаселенном, оживленном районе труп пролежал десять часов? И не в люке канализационном или яме глубокой, а в кустах в ста метрах от трамвайной остановки!

Митя страдальчески поморщился, когда автомобиль подпрыгнул на ухабе, который Багров не удосужился объехать, и спокойно объяснил:

— Трамвай этот ходит в промзону, на нем работяги ездят на смены. К первой — в пять утра. Думаешь, человек, вставший в четыре, что-то замечает вокруг себя?

Вопрос был риторическим, поэтому Багров не стал отвечать на него, вместо этого задал свой:

— Тетка, что обнаружила тело, что тебе сказала? — Именно Комаров с ней беседовал.

— Да ничего интересного. Шла домой из магазина, и вдруг по малой нужде приспичило, решила в ближайших кустиках присесть, а там труп… В общем, еще и по-большому чуть не сходила со страху. — Опять машину подкинуло, теперь после того, как одно из колес попало в выбоину на асфальте — дороги в этой части города оставляли желать лучшего. Митя продолжил: — Покойницу тетка узнала. Сказала, видела несколько раз возле остановки. Привлекла к себе внимание дредами. Они сами по себе интересны, а у нашей девочки еще и зелеными были. Она стояла всегда одна, уткнувшись в телефон…

— Которого мы ни при ней, ни поодаль не обнаружили.

— Как и кошелька.

— И если бы не эта чертова струна, можно было бы подумать, что убийство было совершено с целью ограбления.

Эта чертова струна…

Восемь месяцев назад в городском парке на территории закрытой на реновацию летней веранды-«ракушки», где бабушки нынешней молодежи вальсировали и пели под гармонь, был обнаружен труп мужчины. Он был задушен. Но не руками, а, как предположил судмедэксперт при осмотре тела, толстой проволокой. При более тщательном изучении тела он увидел на шее вертикальные бороздчатые полоски. Совсем небольшие, длиной в пару миллиметров. И внес уточнение — рифленой. Поскольку место преступления являлось еще и строительной площадкой, то это никого не удивило. Опера принялись искать орудие убийства, но ни один из найденных обрывков проволоки не подходил. Однако при повторном осмотре территории обнаружилась струна. Гитарная. Басовая, то есть самая толстая. Никаких следов на ней, ни крови, ни отпечатков пальцев. Но она валялась черт-те где, была поклевана птицами и, возможно, потаскана животными, что неудивительно. Однако эксперт сказал, что борозды на шее, скорее всего, появились из-за того, что эта или подобная струна была накинута на шею покойного.

То был наркоман. Ширялся в заброшенных местах парка. Любил «ракушку». Там выступал когда-то. Играл на синтезаторе и гитаре. Пел. Потом жизнь пошла под откос и закончилась там, где когда-то била ключом.

Кто убил наркомана-музыканта, следствие до сих пор выясняло. Если бы Багров и коллеги стремились лишь к высокому проценту раскрываемости, упекли бы кого-нибудь за решетку. Но главное — наказать виновного, а не отчитаться, так ведь? И дело все еще висело…

Как и еще одно. Когда Багров думал об этом нераскрытом деле, сердце его обливалось кровью. Погибла девушка. Юная. Милая и талантливая. Ее тоже задушили. И совершенно определенно струной. Она была обернута вокруг шеи покойной. На струне обнаружилась кровь, частички кожи, но не было отпечатков. И это понятно. Затянуть толстую проволоку на горле кого-то, не поранившись, невозможно. Значит, нужно надеть перчатки, чтобы это сделать. Плотные. Тот, кто задушил девочку, нашел кожаные. На проволоке остались частички свиной кожи…

И вот еще одна жертва! Постарше. Но все равно молодая. У которой впереди была вся жизнь.

На шее струна…

Но нет телефона и кошелька.

Багров был уверен, что это не убийца забрал ценное. Кто-то из ошивающихся на месте алкашей наткнулся на труп и умыкнул то, что покойнику уже не пригодится. Да, он мог бы вызвать полицию по украденному телефону, но зачем?

Глава 3

Паша считал себя человеком добрым. Окружающие его люди разделяли это мнение. «Мухи не обидит» — это про него. Паша за жизнь свою не только физической боли никому не причинил, даже голоса ни разу не повысил. Жена считала это трусостью, мама слабохарактерностью и только дочь — достоинством. Для нее Паша был лучшим мужчиной на земле. А она для него… Центром вселенной!

Его детка… Дашенька. Он полюбил ее еще до того, как она появилась на свет. Да буквально сразу, как узнал, что станет папой, так и полюбил… Комочек плоти. Без ручек, ножек, не говоря уже о прочем. То есть Паша не знал доподлинно, какого пола родится ребенок. Но почему-то был уверен — женского. Он себе сразу представил бутузика с розовым бантом на макушке. Этот самый бант он начал цеплять на волосы своей девочки, когда они были еще пухом. Жена ворчала, мама крутила пальцем у виска, обе считали, что ребенку, который едва сидит, больше подойдет чепчик. А Дашеньке нравилось. Когда она видела себя в зеркале с бантом на голове, заливалась смехом. Правда, вскоре она этот бант сдирала и начинала то теребить, то тащить в рот.