Читать книгу "Бессмертная и незамужняя - Мэри Дженис Дэвидсон"

А вот съемки для рекламы в печати – просто ужас какой-то! Кадр следует за кадром, и при этом постоянно нужно улыбаться. Иногда по десять часов приходится торчать на ногах, так ни разу и не присев. К тому же отношение просто отвратительное… «Улыбнись пошире, детка, и сядь к папочке на колени…»

Что же касается моделей мужского пола, то даже и не просите о них рассказывать. Они гораздо более тщеславны, чем модели-девушки. Теперь я просто не в состоянии смотреть фильм «Образцовый самец» – попадание в самое яблочко. Бен Стиллер, конечно же, полагал, что снимает комедию, но и действительности это похоже на документальное кино.

Нелегко иметь отношения с парнями, которые тратят на средства по уходу за волосами больше, чем ты сама. Их взгляд практически невозможно поймать, поскольку они постоянно косятся на зеркала, проверяя свой внешний вид. К тому же многие из них и знать не знают, что такое верность. Стоит отвернуться или тем более отлучиться к бару – и твой дружок уже вовсю любезничает, а то и обжимается с какой-нибудь шалавой. Или же с официантом. Терпеть не могу обо всем узнавать последней! Испытываешь такое скверное ощущение!

В модельном бизнесе я околачивалась целых два года и в один прекрасный день решила, что с меня достаточно. Решила сразу – окончательно и бесповоротно. В тот день я сидела в комнате, заполненной высокими блондинками – все примерно одного роста и с идентичным цветом кожи, – и мне вдруг пришло в голову, что тем типам, которые проводят собеседование, нет никакого дела до того, что я обожаю бифштексы, ризотто, страшные фильмы (за исключением «Образцового самца») и свою маму. Им совершенно наплевать на то, что я состою в ПЕТА[1]и являюсь членом Республиканской партии (вопреки распространенному мнению, первое вполне сочетается со вторым). Да они, черт возьми, даже не обеспокоились бы, если бы узнали, что меня разыскивает полиция! Их интересовали только внешние данные – мое лицо и тело.

Помню, тогда я и подумала: «А что я, собственно, здесь делаю?» После чего поднялась со стула и молча вышла, даже не забрав свой порт-фолио.

Моя подруга Джессика называет меня человеком спонтанного решения, и я с ней в общем-то согласна. Если я что-то решила, то уже не отступлю.

С того дня я подвизалась в качестве секретарши в разных фирмах, и в каждой было интересно работать лишь до тех пор, пока не войдешь в суть дела. Потом я начинала скучать. Зато со временем набралась опыта и получила квалификацию суперсекретарши, а точнее – администратора.

С новообретенной категорией я и попала в компанию «Хэмптон и сыновья», где моя работа была сопряжена с немалыми волнениями и определенной опасностью. С волнениями – потому что у фирмы постоянно не хватало денег на оплату счетов, а с опасностью – потому что в любой момент я могла сорваться и придушить своего босса, заработав соответствующий приговор за убийство. Возможно, даже за тройное – если бы под руку попались еще и наши брокеры.

Ну да, конечно – многие жалуются на начальников, в Америке это в порядке вещей. Но я говорю абсолютно серьезно – своего босса я не уважала ни капли. Скажу больше – я его презирала. И временами у меня возникало подозрение, что он просто не в своем уме.

Последняя неделя практически ничем не отличалась от предыдущих. Примчавшись на работу, у самых дверей я наткнулась на наших брокеров, глаза у которых были размером с чайные блюдца. Как оказалось, за те десять минут, что эти бестолочи оставались без присмотра, они умудрились сломать копировальный аппарат. Честное слово, как малые дети, от которых ни на минуту нельзя отвернуться! Младенцы, беспрерывно смолящие сигареты!

– Он почему-то не работает, – заявил мне Тодд, главарь нашей брокерской команды. – Придется отослать его обратно. Я ведь говорил – нам совершенно ни к чему новый ксерокс.

– Старый постоянно перегревался… Листы становились коричневыми, и от них пахло горелым, – возразила я, вешая плащ. – Лучше признавайся, что ты с ним сотворил?

– Да ничего… Я начал копировать, а он вдруг залязгал и перестал работать.

– Что ты с ним сделал? – не отставала я.

– Да понимаешь, я попытался его наладить, – Поспешил сознаться Тодд, поскольку мой взгляд не предвещал ничего хорошего. – Мне не хотелось тебя беспокоить.

Он попытался было улизнуть, но я ухватила его за рукав и потащила к издающему зловещий скрежет агрегату.

– Читай! – ткнула я пальцем в прикрепленный к стене листок.

– Да ладно, Бетси, мне некогда… Рынок уже открылся, и мне нужно… Ой!.. Ну ладно, ладно, только не щипайся. Здесь написано: «Если что-то не получается, ни в коем случае не пытайтесь настраивать самостоятельно. Позовите Бетси или Терри». Ну, все?

– Мне просто хотелось убедиться, что ты не разучился читать. – Я быстро отпустила руку Тодда, чтобы не поддаться искушению ущипнуть его еще раз. – Иди, я сама разберусь.

Минут двадцать спустя ценой погубленной юбки (проклятый тонер!) аппарат был наконец-то реанимирован. Затем я принялась просматривать почту и вновь обнаружила уже привычное ежемесячное послание из налоговой.

Я тут же прямым ходом направилась в кабинет к Тому, нашему боссу. Когда я вошла, с грохотом захлопнув за собой дверь, шеф поднял глаза и пронзил меня застывшим взглядом классического социопата. Хотя, возможно, подобный взгляд он освоил в бизнес-колледже.

Я потрясла конвертом перед его носом.

– От нас по-прежнему ждут налоги с выплат!

– Мне сейчас некогда, – раздраженно отмахнулся Том. Имея средний рост, он жутко комплексовал из-за того, что я выше. А еще он беспрерывно курил – одну сигарету за другой – словно со дня на день собирались ввести запрет на табак. Поэтому, несмотря на постановление властей штата по поводу курения в учреждениях, из кабинета Тома всегда несло, как из пепельницы. – Поговорим позже, когда закроется рынок.

– Том, у нас уже целый год просрочки. Это деньги наших работников, и они должны быть выплачены государству. Ты понимаешь, что это налоги?.. Федеральные и в бюджет штата. Мы не можем использовать эти средства на оплату счетов. Мы задолжали уже более ста тысяч долларов!

– Когда закроется рынок! – отрезал Том и вновь уткнулся в монитор, давая понять, что я свободна. Ну да… А как только пробьет три часа, он поспешит за дверь, чтобы избежать неприятного разговора.

Я вышла.

Не проходило, наверное, и дня, чтобы Том так или иначе не сподличал. Он либо лгал клиентам и коллегам, либо тайком использовал их деньги. Когда же его разоблачали, всю вину старался свалить на меня. Том обладал невероятной способностью убеждать окружающих в том, что он ни в чем не виноват. А еще он как никто другой умел пускать пыль в глаза – даже я, зная Тома как облупленного, часто бывала введена в заблуждение его энтузиазмом.

Я просто терпеть не могла писать за него предписания и наставления для брокеров, когда он с головой погружался в биржевую игру – ни о чем другом Том и думать не хотел. Также я чувствовала себя крайне скверно, когда он вынуждал меня врать клиентам. По большей части это были неплохие люди, не подозревавшие о том, что доверили свои деньги социопату.