Читать книгу "Сарацины. От древнейших времен до падения Багдада - Артур Джилман"

Царица Савская (если опять-таки верить преданию) размышляла о чудесах, которые путники рассказывали о могущественном северном царе. Несмотря на то что ей предстоял длительный путь, составляющий шестьдесят с лишним стадий, которые должны будут преодолеть верблюды, она вознамерилась лично отправиться туда, чтобы самой увидеть и услышать, что будет делать и говорить Соломон. Немалых трудов стоило подготовиться к подобному путешествию. Нам у себя дома пришлось бы затратить на путешествие от силы несколько дней, но тогда и в той стране обстоятельства были иными. Царице предстояло посетить могущественного правителя, самого богатого и мудрого из всех, о ком она слышала в своей жизни. Царь был и в самом деле столь велик, что даже необузданное воображение жительницы бескрайней пустыни не в силах было живописать его во всем блеске. Царица не могла сесть на верблюда и тронуться в путь одна: волей-неволей ей пришлось снарядить множество верблюдов, большой отряд сопровождения, массу женщин, которые обслуживали бы ее в дороге, а кроме того, ей надлежало, как того требовали тогдашние обычаи, взять с собой богатые дары, предназначавшиеся для великого царя.

Вообразим себе, как царица выезжает из града сынов Йоктана, в сопровождении длинной свиты из погонщиков верблюдов, с шатрами для ночлега в пути, со своими бесценными дарами. В череде дней проследим ее путь, а по ночам будем видеть, как она вкушает отдых под ясным безоблачным небом своей сказочной страны. Прошла неделя, но царица еще в самом начале своего утомительного путешествия, а караван все рвется вперед. Проходит еще неделя, затем еще и еще, и вот уже свыше семидесяти дней стойко переносит она все тяготы пути. Чтобы завершить путешествие, ей понадобилось столько же времени, сколько Колумб потратил на переход через Атлантический океан.

И вот вдали показываются позолоченные башенки храма, и наконец сгорающая от любопытства царица предстает пред светлыми очами мудрейшего из царей. Его имя гостья связывает с тем, что ей известно о великом Иегове, и она задает царю вопросы, на которые ему нелегко будет ответить, — из тех, что, как мы себе представляем, Иов обсуждал с друзьями в своей типично арабской манере. Не исключено, что гостья попросит царя разгадать ее загадки, ибо ее народ без ума от подобных состязаний в смекалке. Но у нее, вне всякого сомнения, есть и более серьезные намерения, ибо она готова открыть все, что «у нее на сердце». В восхищении внимает она словам Соломона, признавая в душе, что, несмотря на явные преувеличения рассказчиков, в той далекой стране, где она правила,[14] она не слышала и половину того, что ей довелось увидеть и узнать здесь!

Нет ничего удивительного, что рассказы о Соломоне в стране детей Йоктана распространялись и далее, становясь все обильнее и неправдоподобнее. Неудивительно, что о нем говорили, будто на пальце своем он носит кольцо, благодаря которому может узнать обо всем, о чем только пожелает. Неудивительно, что люди верили, будто его храм был основой основ всех архитектурных познаний, и что о самом Соломоне говорили, будто он вершит свои чудеса при содействии джиннов и духов, обитавших в «краю волшебников», на горе Каф, над которой, как все утверждали, он имел полную власть. И совсем не удивительно то, что народ Аравии, от Сабы до пустынь севера, привык считать Палестину страной гораздо более высокой цивилизованности, нежели их собственные земли. Вот почему все охотно принимали на веру легенды и религиозные откровения, исходившие оттуда.

II

Созданные из огня, света и глины

Арабов отличает пылкое воображение. В их родном краю, полном чудес, куда ни бросишь взгляд, чудится что- то необыкновенное, будь то ясная синь высокого звездного неба или пустыня, внезапно озаряемая невиданными фантастическими миражами! Здесь всюду мерещатся феи, привидения, эльфы, духи, живущие в любом цветке или камне, в дереве или ручье.

Арабам казалось, что сверхъестественные существа так и роятся среди них и над ними. Постепенно из этих верований возникла мифология — отражение души деятельного, созерцательного, увлекающегося, сердечного народа, своего рода «французов» Востока. В каком веке предания обрели ту форму, в которой они дошли до нас, и какие именно сюжеты возникли в самом начале времен, мы теперь вряд ли сможем установить. Один из самых дотошных исследователей утверждает,[15] что нам остается только догадываться о состоянии верований арабов в те давние времена, но, «судя по преломленному свету от немногих, едва брезживших лучей, можно заключить, что они поклонялись, если прибегнуть к несколько расплывчатому термину, силам небесным». Иные же приписывали все сущее воздействию природных сил, а кое-кто поклонялся камням и другим фетишам, тогда как и фантомы пустыни, Фата Моргана, ангелы и демоны, наряду с прочими воплощениями умозрительных идей или идеалов, становились такими же объектами благоговейного почитания.

За две тысячи лет до того, как был сотворен Адам, если верить сказителям, хранившим мифы этого народа, Создатель сотворил существа, которые не были похожи на людей. Их называли джиннами, и сделаны они не из глины, а из чистого огня, не смешанного с дымом. Невидимые глазу, они перемещались с места на место; они влюблялись и женились; у них были дети, и они умирали, точь-в-точь как те существа из глины. Одни были добрыми, другие злыми, и, согласно своим склонностям, подразделялись на классы. Кто-то из них предпочитал жить в развалинах или на шумных рынках или перекрестках; некоторые обитали в реках и морях, а иных можно было обнаружить в банях или колодцах. И все же главным местом пребывания джиннов считалась таинственная гора Каф, которая, согласно представлениям арабов, стояла на гигантском изумруде и опоясывала Землю, так что солнце вставало и ложилось за ней. Когда арабы хотят сказать обо всем мире, они говорят «от Каф до Каф». Они считали, что гигантский изумруд и придавал голубоватый отсвет солнечным лучам. Этот драгоценный камень охватывал землю, словно кольцо — палец, и каким-то образом (понять этого нам просто не дано) он был связан с землетрясениями, которые не давали Аравии покоя в соответствии с волей Аллаха.

Все джинны когда-то были добрыми, подчинялись своим законам, пророкам, религии, постоянному правлению, но задолго до появления Адама им стало скучно вести жизнь монотонную и однообразную и они попытались свергнуть изначальный порядок вещей. Они восстали против своих пророков, которые (об этом необходимо помнить) не были особами, умевшими предсказывать будущее, а, как и у собратьев-иудеев, были жрецами, толкователями воли небес. Против восставших Аллах послал несметные войска существ, которые в своей духовности на порядок превосходили джиннов: то были ангелы, созданные не из глины и не из бездымного огня, а из чистейшего света. Разве откажешь в ярком воображении тем, кто в далеком прошлом населил пространство существами, сделанными из огня и света?