Читать книгу "Округ Форд - Джон Гришэм"

Несколько миль они ехали в полном молчании.

Вот и вторая банка опустела, и Кальвин забросил ее назад. Роджер тотчас вскрыл третью.

– Пиво очень помогает, – заметил он, облизывая губы. – Разжижает кровь, и весь процесс проходит быстрей.

Стало ясно, что он задумал прикончить всю упаковку, причем быстро. Надо бы отнять у него хотя бы часть. Все слышали, что в пьяном виде Роджер впадает в буйство.

– Знаешь, я, пожалуй, тоже выпью, – сказал Эгги.

И Роджер тут же протянул ему банку.

– Ну и я, наверное, тоже, – подал голос Кальвин.

– Вот и славно, – кивнул Роджер. – Лично мне никогда не нравилось пить в одиночку. Первый признак настоящего пьяницы.

Эгги и Кальвин отпивали по глотку, Роджер продолжал заглатывать пиво залпом. Вскоре упаковке из шести банок пришел конец, и он заявил:

– Надобно отлить. Притормози-ка вон там, у «Барбекю Кулли».

Они находились на окраине небольшого городка под названием Нью-Гроув, и Эгги уже начал беспокоиться: сколько же еще времени займет путь? Роджер исчез за углом магазина, там и облегчился, затем нырнул внутрь и вышел с новой упаковкой пива. Когда Нью-Гроув остался позади, парни откупорили банки, и машина понеслась по узкому темному шоссе.

– Когда-нибудь бывали в стрип-клубах Мемфиса? – спросил Роджер.

– Я вообще в Мемфисе не был, – ответил Кальвин.

– Шутишь?..

– Нет, правда.

– Ну а ты?

– Да, я бывал в стрип-клубе, – с гордостью сообщил Эгги.

– В котором?

– Никак не припомню названия. Да они все одинаковые.

– А вот и нет, – резко возразил Роджер и тут же чуть не захлебнулся пивом. – В одних работают просто шикарные куколки с роскошными формами, в других – обычные уличные шлюхи, которые ни черта не умеют танцевать.

Затем последовала длинная история о том, как легализовались эти клубы в Мемфисе – во всяком случае, по версии Роджера. В старые добрые времена девушки снимали с себя все, до нитки, затем вскакивали к тебе на стол и начинали извиваться, изгибаться, вертеть попками под громкую музыку и бешеные аплодисменты парней. Потом законы изменились, и им приказали выходить в стрингах, но во многих клубах этим правилом пренебрегали. Выступления на столах уступили место другому развлечению – приватным танцам на коленях клиентов. Что, в свою очередь, привело к принятию новых законов, запрещающих физический контакт с девушками. Закончив рассказ, Роджер быстро перечислил названия с полдюжины клубов, которые, по его словам, хорошо знал, а затем дал весьма впечатляющую характеристику работавшим там девушкам. Описывал он их детально и весьма выразительно, и когда наконец закончил, обоим его спутникам срочно потребовалось глотнуть пива.

Особенно заворожило это описание Кальвина. Ему доводилось прикасаться к драгоценной плоти девчонок. Он вел счет пивным банкам, которые опустошал Роджер, и когда примерно через час их число достигло шести, тоже захотел поделиться впечатлениями на эту тему. Но вместо этого ему пришлось слушать более опытного соседа, парня, обладавшего неиссякаемой жаждой пива, умевшего глотать его безостановочно и при этом в мельчайших подробностях описывать голеньких девочек.

Беседа неизбежно перешла в практическую плоскость. Роджер сказал:

– Когда закончим в больнице, возможно, удастся выкроить время и заскочить в «Десперадо». Ну, выпить там по маленькой, посмотреть пару танцев на столе.

Эгги вел машину, правая рука небрежно лежала на руле, в левой он сжимал банку пива. Через ветровое стекло он всматривался в дорогу и не откликнулся на предложение. Да его подружка устроит такой скандал с криками и битьем посуды, если узнает, что он потратил деньги в клубе, глазея на голых девиц. Кальвин же в предвкушении нетерпеливо заерзал на сиденье.

– А что, отличная идея, – заметил он.

– А то, – кивнул Эгги. Но только для поддержания разговора.

Навстречу им приближалась машина. И за несколько секунд до того, как они поравнялись, левое переднее колесо пикапа Эгги попало на желтую разделительную линию. Он тут же исправил оплошность. Встречная машина резко вильнула в сторону.

– Да это ж коп! – взвыл Эгги и обернулся вместе с Роджером. Машина резко затормозила.

– Точно, черт бы его побрал, – подтвердил Роджер. – Причем из местных ребят. Жми!

– Он едет следом за нами! – испуганно вскрикнул Кальвин.

– Синяя мигалка! Синяя мигалка! – запричитал Роджер. – Вот дерьмо!

Эгги инстинктивно поддал газу, мотор огромного «доджа» взревел. Они взлетели на холм.

– А ты уверен, что это хорошая мысль?

– Гони, черт тебя побери! – взвизгнул в ответ Роджер.

– У нас там пустые пивные банки… – пробормотал Кальвин.

– Но я не пьяный, – возразил Эгги. – А если убегать… будет еще хуже.

– Мы и так уже удираем, – сказал Роджер. – И теперь самое главное – не попасться, вот и все. – И он снова отхлебнул из банки с таким видом, точно делал последний в жизни глоток.

Пикап мчался со скоростью 80 миль в час, затем стрелка подползла к отметке «90» – участок дороги выдался ровный и прямой.

– А он быстро едет, – заметил Эгги, взглянув в зеркало, и тут же снова уставился на дорогу. – Мать его за ногу!

Кальвин быстро опустил боковое стекло.

– Давайте выбросим банки!

– Нет! – рявкнул Роджер. – Ты что, совсем сдурел? Он нас все равно не догонит. Жми, жми!

Пикап взлетел на небольшой холм, колеса почти оторвались от земли, затем под визг шин они вошли в крутой поворот, и кузов замотало из стороны в сторону.

– Так и убиться недолго, – сказал Кальвин.

– Заткнись! – снова заорал Роджер. – Смотри на дорогу. Как-нибудь прорвемся.

– Почтовый ящик, – пробормотал Эгги и ударил по тормозам. Преследователь отставал на какие-то секунды, но видно его сейчас не было. Они резко свернули вправо, фары выхватили из тьмы маленький фермерский домик, примостившийся под высокими развесистыми дубами.

– Фары выключи! – скомандовал Роджер, точно ему не раз доводилось бывать в подобных ситуациях.

Эгги выключил мотор, затем – фары. Теперь машина медленно катила по короткой грязной дороге, и через несколько секунд остановилась рядом с другим пикапом, «фордом», принадлежавшим мистеру Бьюфорду М. Гейтсу, трасса 5, Овенсвилль, Миссисипи.

Патрульная машина пролетела мимо, синие мигалки горели, но сирена по-прежнему оставалась выключена. Коп их не заметил. Три донора сползли с сиденья, затаили дыхание и, лишь когда синие огоньки скрылись в темноте, медленно подняли головы.

Дом, который они выбрали, был погружен во тьму. Кругом стояла полная тишина. Лая собак слышно не было. Даже фонарь на крыльце не горел.