Читать книгу "Жизнь - Кит Ричардс"

– Эй, тормози!

– Может быть небезопасно.

– Да ты что, ты только послушай!

И внутри ты видел банду из трех человек, трех невъебенных черных мужиков, а вокруг крутят задницами девахи с долларовыми купюрами, заткнутыми в стринги. И когда ты входишь, на секунду все прямо застывают на месте, потому что ты первый белый, который здесь появился, но они знают, что атмосфера слишком накалена, чтобы пара-другая белых пацанов могла что-то испортить. Тем более раз мы не похожи на местных. И их все это очень интригует, и от этого нас начинает переть еще больше. Но потом нам опять нужно в дорогу. О, блин, я бы остался здесь на неделю! Приходится протискиваться к выходу, миловидные черные дамы сжимают тебя между своих огромных грудей. Выходишь весь мокрый и в чужих духах, все садятся в машину, благоухают, и музыка угасает где-то на заднем плане. Думаю, для кого-то из нас это было как оказаться на небесах – год назад мы чесали по лондонским клубам и, в общем, были довольны жизнью, но теперь, всего лишь год спустя, мы оказались в месте, куда, думали, нам попасть не светит. В Миссисипи. Раньше мы играли эту музыку, все очень чинно, но теперь-то мы нюхнули ее вживую. Растешь с мечтой стать блюзменом, следующий кадр – ты, твою мать, сам блюзмен, ты в самой гуще блюзменов, а рядом на сцене стоит Мадди Уотерс. Это происходит так быстро, что фактически нет возможности зафиксировать все впечатления, которые на тебя обрушиваются. Осознание приходит только потом, вспышками памяти, а в тот момент ты просто перегружен. Ведь одно дело играть песню Мадди Уотерса и совсем другое – играть ее вместе с Мадди Уотерсом.

Билла Картера наконец отследили в Литл-Роке, где он отдыхал в гостях на барбекю у друга, очень кстати оказавшегося судьей. Билл должен был снять самолет и прилететь через пару часов с судьей под ручку. Этот приятель Картера лично знал офицера из полиции штата, который собирался обыскать нашу машину, и сообщил ему, что тот не имеет на это права, а также настоятельно порекомендовал воздержаться от обыска, пока он сам не прибудет на место. Все замерло еще на два часа.

Билл Картер еще с колледжа участвовал в местных избирательных кампаниях, поэтому знал почти всех важных лиц в штате. Кроме того, люди, на которых он работал в Арканзасе, теперь стали влиятельными демократами в Вашингтоне. Его ментором был сам Уилбер Миллс, уроженец Кенсета, – глава Бюджетного комитета Конгресса, второй самый могущественный человек после президента. Картер вырос в бедной семье, служил в авиации во время Корейской войны, армейскими деньгами оплатил себе юридическое образование, а когда деньги кончились, нанялся в Секретную службу и оказался в личной охране Кеннеди. В Далласе в тот день его не было – он проходил переподготовку, – однако он успел побывать с Кеннеди везде, где мог, планировал его поездки и знал всех ключевых чиновников в штатах, которые посещал президент. Ближний круг, одним словом. После смерти Кеннеди он работал следователем в комиссии Уоррена, а потом открыл собственную адвокатскую практику в Литл-Роке, сделавшись чем-то вроде народного заступника. Смелости ему было не занимать. Он всерьез относился к правопорядку, к необходимости поступать по закону, к Конституции – и преподавал все это на полицейских семинарах. По его словам, он пошел в адвокаты, потому что не мог смириться, что полицейские по обыкновению злоупотребляют своей властью и вертят законом как хотят – что, кстати, прямо относилось почти ко всем, кто встречался ему в разъездах вместе с Rolling Stones, едва ли не в каждом городе. Как адвокат Картер был для нас просто подарком.

Когда в 1973 году нам отказали в разрешении на въезд, в качестве козыря он использовал свои старые контакты в Вашингтоне. В конце того года впервые отправившись в столицу в качестве нашего представителя, он увидел, что воля Никсона беспрекословна и обязательна к выполнению на всех бюрократических этажах вплоть до самого нижнего. Ему было официально заявлено, что Rolling Stones больше никогда не будут гастролировать в Соединенных Штатах. Помимо нашего статуса самой опасной рок-н-ролльной группы в мире, подстрекательства к беспорядкам, вызывающего поведения, пренебрежительного отношения к закону чиновники с раздражением приводили эпизод с Миком, который однажды вышел на сцену в костюме дяди Сэма. Одного этого было достаточно, чтобы не пустить его в страну. Как же, священная звездно-полосатая тряпочка! Приходилось быть осторожным, чтобы не навлекать на себя гнев патриотов. Брайан Джонс как-то подобрал американский флаг, валявшийся за кулисами, – это случилось еще в середине 1960-х, кажется, в Сиракузах, штат Нью-Йорк. Он набросил его себе на плечо, но конец касался земли. Все происходило после концерта, мы собирались возвращаться в отель, когда полицейские из сопровождения затолкали нас в офис и начали орать: “Волочить флаг по полу! Хотите унизить мою страну? Это что, призыв к бунту?”

У меня тоже был послужной список, никуда не денешься. К тому же все хорошо знали – что еще могла писать обо мне пресса? – о моей героиновой зависимости. Я только что, в октябре 1973-го, схлопотал в Британии обвинение в хранении вдобавок к такому же во Франции в 1972-м. Когда Картер начал ходить по кабинетам, Уотергейт набирал обороты – некоторые подручные Никсона уже сидели, не за горами было падение самого Никсона вместе с Холдеманом, Митчеллом и прочими, кое-кто из которых лично заодно с фэбээровцами участвовал в закулисной кампании против Джона Леннона.

Преимуществом Картера в переговорах с иммиграционными чиновниками было то, что он считался своим – ветераном силовых ведомств, заработавшим авторитет на службе у Кеннеди. Он выдавал им порцию: “Мужики, я знаю, что вы чувствуете” – и говорил, что просто хочет внимания к нашему делу, потому что, по его мнению, к нам отнеслись несправедливо. Он подбирался к цели мало-помалу, долгими месяцами изнурительного обивания порогов. В первую очередь он обхаживал нижестоящих, прекрасно понимая, что эти могут затормозить процесс на уровне формальностей. Чтобы доказать, что мой организм чист от наркотиков, я прошел медицинское обследование – у того же врача в Париже, который уже не раз выписывал мне справки о полном здоровье. Потом случилась отставка Никсона. И тогда Картер попросил одного высокопоставленного чиновника поговорить с Миком лично и решить вопрос по результату. Разумеется, Мик напяливает костюм и очаровывает парня по самые уши. Мик – самый разносторонний чувак на планете. За что его и люблю. Он мог бы провести философскую дискуссию с Сартром на его родном языке. И с местными Мик всегда ладит лучше других. Картер рассказал, что подал запрос на визы не в Нью-Йорке или Вашингтоне, а в Мемфисе, где атмосфера была поспокойнее. Результат оказался неожиданным. Разрешения и визы были выданы быстро с одним условием: Билл Картер сопровождает Stones в турне и лично гарантирует властям, что массовых беспорядков не случится и за все время никто не совершит ничего противозаконного. (Они также потребовали иметь сопровождающего врача; им стал один почти литературный персонаж, который позже появится в этой истории, – жертва гастрольного графика, сам любитель препаратов, под конец сбежавший с группи.)

Картер дал им дополнительные гарантии, сообщив, что собирается организовать тур в стиле секретной службы, координируя действия с полицией. Наличие же у него других контактов означало, что, если полиция будет планировать задержание, информация об этом попадет к нему заранее. Впоследствии это не раз спасало наши шкуры.