Читать книгу "Опасная масть - Алексей Макеев"

– М-м-да-а-а… – захлопав глазами и в момент растеряв всю свою значительность, неуверенно протянул швейцар. – Но я в самом отеле не был. Знаю о случившемся лишь со слов очевидцев. Поэтому…

– А вы не напрягайтесь так уж сильно… – почти дружелюбно улыбнувшись, посоветовал другой опер – покоренастее и пошире, значившийся в «ксиве» как полковник Станислав Крячко. – Что вы сразу всполошились? Мы же у вас не выведываем служебные и государственные тайны. Скажите, в тот день никого из людей, кто по каким-то причинам бросился вам в глаза и запомнился чем-то необычным, не было?

– А вы думаете, что я в состоянии запомнить те сотни человек, что проживают в нашем отеле? – со скорбной укоризной покачал головой швейцар.

– Ну, прибедняться-то не стоит… – усмехнулся Гуров. – Так было что-то необычное или нет? Просьба – пока только просьба! – говорить предельно откровенно. Если в перспективе вскроется, что вы не захотели нас правильно понять, боюсь, мы не сумеем по достоинству оценить вашу, так сказать, скромность.

Немного помявшись и поозиравшись, швейцар вполголоса сообщил:

– Был тут один парень. Сказал, что идет в гости к одной из постоялиц. Это певица, Анна Банакара. Ну, наверное, слышали – из новых да ранних. Ну… Дал сто баксов за то, чтобы я пропустил его, – у нас с пропускным режимом очень строго. Но горничная мне потом говорила, – я ее сразу же предупредил об этом госте – что он только к Банакаре и ходил. Можете проверить.

– А Банакара эта здесь? – уточнил Крячко. – И, кстати, сколько времени визитер у нее пробыл?

– Сейчас она отсыпается после концерта – выступала в каком-то крутом ночном клубе, – развел руками швейцар. – А тот перец был у нее часа два. Ну, как раз чтобы успеть и выпить, и оттянуться как следует. Она ведь уже не раз заявляла по телику, что ее главный принцип: ни дня без секса.

Станислав, не выдержав, громко фыркнул и покрутил головой.

– О, времена! Уже ни-ка-ких сдержек, никаких тормозов. Чем больше башню сорвало, тем считается круче.

– Больше ничего? – собираясь направиться к дверям, спросил Гуров.

– Даже не знаю, стоит ли об этом говорить?.. – пожал плечами швейцар. – М-м-м… Ну, просто дня три назад показалось, что одна из постоялиц для чего-то меняла свою внешность. Главное, зашла в гостиницу блондинкой, в таком… открытом наряде. Потом, часа три спустя, вроде бы она выходит – за это ручаться не берусь, но уже – брюнетка, в темном костюме строгого покроя, в темных очках… И я вот до сих пор так и не могу сообразить – одна и та же это была или разные?..

– А узнать при встрече могли бы? – уточнил Лев, быстро переглянувшись с Крячко.

– Н-не уверен… – виновато вздохнул. – С той поры я ее больше как бы и не видел. Может, она теперь какая-нибудь рыжая? Или вообще мужиком нарядилась? Но если увижу, постараюсь опознать… – пообещал он.

– Вот вам мой телефон, если что-то такое казуистическое попадется вам на глаза – звоните немедленно! – Гуров быстро написал номер своего телефона на листке блокнота. – Кстати, у вас же тут должны быть видеокамеры? – внимательно взглянул он на длинный широкий козырек, простирающийся над крыльцом.

– Да-да, вы правы! – обрадовался швейцар. – Но говорили, что видеозаписи забрали в райотдел полиции. Скорее всего, они сейчас там.

Краем глаза увидев через стеклянную стену чью-то тень, мелькнувшую в вестибюле, он поспешил к двери и распахнул ее перед молодцеватым вице-адмиралом в новенькой форме, с блестящими погонами. Разминувшись с моряком, опера вошли в вестибюль. При этом, как заметил Стас, Гуров едва сдержался, чтобы не рассмеяться.

– Ты чего? – недоуменно покосился в его сторону Крячко.

– Да так, история одна вспомнилась… – махнул рукой Лев. – По-моему, я тебе о ней уже рассказывал. Это из баек про известных людей, как писатель Юрий Олеша перепутал адмирала со швейцаром.

– Что-то не припомню… – напряженно наморщил лоб Стас. – А он вообще какие книги написал, этот… Алеша или Алеша?

– Олеша! Самая известная его книга – сказка «Три толстяка». Блин, я же тебе уже рассказывал об этом! В общем, он вышел из ресторана, увидел мужика в форме и распорядился: «Швейцар, такси!» Тот оскорбился: «Я не швейцар, я – адмирал!» Олеша тут же нашелся: «Ну, тогда – катер!»

– А-а, точно! Было дело! – рассмеялся Крячко. – Но все равно прикольная история…

Они подошли к стойке администратора, ныне, с учетом «крутяцких» тенденций, чаще именуемой ресепшеном, и, показав документы, поинтересовались у миловидной особы, кто из обслуживающего персонала мог бы провести их по этажам гостиницы.

– Вы, наверное, по поводу убийства депутата Вингрова… – догадалась администратор. – Давайте приглашу горничную с третьего этажа. Это Фаина Лантухина. Она, кстати, и нашла убитого в его номере. Но помещение сейчас опечатано… Вам и туда надо зайти?

– Желательно… – усмехнулся Гуров.

– Девушка, мы из Главка угро, – снисходительно пояснил Станислав. – Для нас нет «нельзя» и «невозможно».

Дождавшись горничную – улыбчивую особу с недурными формами, они зашагали с ней к лестнице, выстланной ковровой дорожкой. Фаина предлагала подняться на лифте, но опера на третий этаж предпочли пройтись пешком.

– Пока что обходимся без костылей, – горделиво подчеркнул при этом Крячко.

Первым делом они проследовали к люксу в конце коридора, где проживала певица Анна Банакара. Постучав в дверь и услышав: «Кто там?!», Фаина осторожно заглянула внутрь и деликатно поинтересовалась:

– Аня, вас можно побеспокоить? Тут к вам представители угрозыска… Им войти можно?

– Если молодые и красивые – без пра-а-блем!.. – сонным голосом проговорила обитательница номера.

Дверь приоткрылась пошире, и в коридор вышел молодой человек с чахлой мускулатурой, зато женственным макияжем, в наряде фасона «унисекс». Похлопав накрашенными ресницами (Стасу отчего-то в этот миг стало нехорошо), тот представился нарочито женственным голосом:

– Господа, я импресарио и финансовый директор госпожи Банакары – Эпионий Кастильтано. Она примет вас через пару минут. Ну, а пока, может быть, я смог бы ответить на какие-то ваши вопросы?

– Вы в этом отеле давно проживаете? – окинув его критически-изучающим взглядом, поинтересовался Гуров.

– Четыре дня… – томно закатил глаза Эпионий. – Здесь, знаете ли, особая аура…

– Ага!.. – согласился Крячко. – И дядечки кровавые в глазах… Что за фрукт был позавчера у твоей… м-м-м… патронессы?

– А-а-а!.. – изобразил интригующую улыбку импресарио, отчего Стаса слегка передернуло. – Да-да, Энн навестил ее давний поклонник, которого зовут Андрюша. Они… Ну, вы же понимаете, что любовь – материя тонкая, которая не знает ни мер, ни границ. Она всегда стремится реализовать свои устремления и выплеснуться…

– То есть у госпожи Банакары с неким Андреем было любовное свидание? – уточнил Лев. – Они постоянно находились в номере? Может, он куда-то отлучался? Кстати, Банакара – это ее настоящая фамилия или сценический псевдоним?