Читать книгу "Три слова о войне - Евгений Лукин"

Заклеивая конверт, Йозеф думал, что пока он еще сильнее этой войны.

Глава тринадцатая

Хорошее настроение

У кого в этот день было хорошее настроение, так это у гинеколога Карла Клауберга, проводившего опыты в концентрационном лагере Освенцим. Он был уверен, что новый метод стерилизации, испробованный им на женщинах-заключенных, окажется эффективным. Сульфат бария и формалин с новокаином. Три или лучше пять инъекций в живот. Тогда яичники становятся нежизнеспособными, а яйцеклетки слипаются между собой. Прелесть. Его маленьким открытием будут довольны. Ведь многим женщинам нельзя предоставлять право рожать. Нация не может позволить себе плодить физически ущербных или умственно неполноценных детей. Рожать будут только те, кому это разрешат. Всех остальных стерилизуют.

Карл уже представлял, как ему вручают какой-нибудь орден — за успешные опыты по удешевлению процесса стерилизации. У него было хорошее настроение. Спустя несколько дней женщины, над которыми ставил опыты Клауберг, сильно заболеют, у большинства начнется воспаление брюшины, многие умрут. Карлу будет казаться, что они это делают ему назло, чтобы он не получил награды.

Глава четырнадцатая

Любовь

Лени пришла со мной посоветоваться.

— Я недавно получила письмо от Фрица. Он пишет, что больше, чем пуль, боится, что я выйду замуж за кого-нибудь другого. У него скоро день рожденья. Просит, чтобы я сделала ему подарок. Теперь ведь разрешены заочные браки. Как думаешь, выходить за него?

— Ты его любишь? — спросила я. Я знала, что Лени встречалась с Фрицем после того, как рассталась с Вилли. Но мне казалось, что настоящих, подлинных чувств между ними не было.

— Он хороший, — ответила Лени. — Я знаю, что он любит меня. А это уже много. И еще он до войны каждую неделю по пять марок отчислял по программе покупки автомобиля. На «Фольксваген». Еще до встречи со мной. Я когда узнала, сказала, чтоб он цветов мне не покупал, подарков не дарил, но чтобы обязательно продолжал выплачивать эти пять марок. Я думала, что сразу выйду за Фрица замуж, когда у него будет «Фольксваген». Но теперь я не знаю, не пропали ли вклады. Все-таки война.

— Ты его любишь? Ну, хоть немножко?

— Он хороший, — повторила Лени, — и еще он пишет, что так ему будет легче воевать. Зная, что дома его ждет жена. Я надеюсь, что когда он будет женатым, то убьет больше врагов.

Лени вышла замуж за Фрица. Странная церемония бракосочетания, когда ты не знаешь, жив ли твой муж или его убили как раз в ту самую минуту, когда ты ставишь свою подпись, свидетельствующую о заключении брака.

Глава пятнадцатая

Свадьба

Йозеф был шафером на свадьбе Фрица. Артиллерия позаботилась о «колокольном звоне», а фельдфебель преподнес в подарок жениху бутылку шнапса. Спустя несколько дней Фриц признался Йозефу:

— Мне кажется, что я только теперь по-настоящему начинаю бояться пуль. Не страшно, что умру. Страшно, что Лени не увижу. Я хочу ее увидеть. Хочу, чтобы эта война скорее закончилась. Как ты думаешь, еще долго?

— Не знаю, — сказал Йозеф. Он смотрел на Фрица и думал, что его товарищ сильно изменился за последние дни. Появилась какая-то растерянность, глаза его погрустнели.

«Вот что значит — жениться».

Глава шестнадцатая

Заочные браки

Лени получила письмо от Фрица.

— Пишет, что скучает по мне еще больше после того, как мы с ним поженились. Но отпуск у него нескоро. Я тоже по нему скучаю. Он хороший. Он меня любит.

Я хочу чтобы эта война поскорее закончилась, и мы могли бы жить. Знаешь, я ни о чем пока особенном не мечтаю. Просто жить в великой стране. Хотя если не получится с «Фольксвагеном», будет обидно. И еще хочу, чтобы Фриц устроился после войны на хорошую работу. Слушай, а давай я напишу ему? Те, кто с ним там вместе воюют… Среди них ведь наверняка есть очень одинокие.

— И что?

— Ну как что?! Разрешены же заочные браки. Это не зря сделано. Представь, сколько мужчин погибает на войне. Когда она кончится, далеко не каждой достанется муж. Вот мне беспокоиться теперь нечего. Я замужем. Давай я напишу про тебя, фотокарточку твою пошлю. Наверняка найдется там хоть кто-нибудь из приятелей Фрица, кому ты понравишься. Никогда не надо зря терять время. Пока идет война, можно выйти замуж. Кто знает, может быть, ты понравишься даже офицеру.

— Нет. Не надо. Спасибо.

— Почему? — удивилась Лени. — Вот так, когда хочешь сделать что-нибудь хорошее для подруги, тебе всегда не дают.

В тот вечер Лени сильно обиделась на меня.

Глава семнадцатая

Самострел

Йозеф был всего лишь ассистентом, никогда не воевавшим раньше, а Гюнтер военным хирургом, прошедшим еще Первую мировую войну. Йозеф знал, что при таком опыте Гюнтер никогда не поверит его словам. И все-таки он не мог не вступиться за Фрица.

— Ты говоришь, что сам видел, как его ранили? — усмехнулся Гюнтер, — своими глазами? Хочешь сказать, что я не имею никакого представления о ранениях? И ничего не знаю о том, что, когда сам себе стреляешь в руку, то это легко определить по входному отверстию раны?! Там у Фрица черные частички пороха и волосы на коже обожжены. Конечно, я мог бы поверить тебе на слово. Вернее, сделать вид, что поверил. И больше того, вырезать из раны Фрица следы самострела, сделать рану обширной. Но в следующий раз ты скажешь, что на твоих глазах ранили еще кого-то. Нам и так слишком нелегко дается эта война. Я все понимаю. Фриц недавно женился. И ему очень захотелось домой. К жене. Лучше лежать под ней, чем под пулями. Эта война — и моя война. И я не могу предавать ее только потому, что кому-то очень захотелось домой, и он выстрелил себе в руку. Война — как женщина. Нужно быть верным ей, и не изменять. Все больше русских листовок, где они учат нас, как правильно сделать самострел, чтобы он был похож на настоящее ранение. И я должен потакать этому?! Может, мне самому вместо русских листовок, провести такие лекции?! Тогда от нас очень скоро ничего не останется. Нет, Йозеф, самое большее, что я могу для тебя сделать — это никому не говорить, что ты защищал Фрица. Иначе тебя расстреляют вместе с ним.

Йозеф зло усмехнулся в ответ. Но когда Фрица вывели на расстрел, когда прозвучал выстрел, и он, вскрикнув, упал лицом в снег, Йозеф вдруг понял, что никто, ни разу в жизни не сделал для него больше, чем Гюнтер сегодня.

Глава восемнадцатая

Мороженое

Мама сильно устает на работе. Ей приходится шить все больше военной формы. Я знаю, маме тяжело думать, что она участвует в войне, но и эту работу трудно было найти. Я пробовала договориться с Урсулой, хозяйкой модного салона, где я работаю продавцом. Хотела, чтобы она взяла маму на работу швеей. Но Урсула сказала, что она не может так рисковать, это будет уже чересчур. Я понимаю Урсулу. Вообще она добрая. Я довольна своей работой, тем более, что Урсула отпускает меня, когда надо посидеть с Эльзой, а мама не может. К нам в салон каждый день кто-то приходит, потому что и во время войны женщины хотят иметь хоть одно новое красивое платье. Я езжу до работы на метро. Станция Адольф-Гитлер-Плац. Когда я была ребенком, она называлась Рейхсканцлерплац. Потом ее переименовали. Мне еще не так много лет, а кажется, что детство было очень давно. До войны я мечтала о собственных детях, но потом решила, что пока война не кончится, я ни за что не выйду замуж. Я бы с ума сошла, думая, что может статься с моими детьми. Дети и война — это настолько разные понятия, что их ни в коем случае нельзя соединять воедино. Мне повезло. Я успела стать взрослой до того, как началась эта война. А Эльза еще совсем ребенок. Слава Богу, она выздоровела, и ей можно купить мороженое. Эльза очень любит его. Никакие продукты невозможно купить без карточек. Только мороженое. Правительство хочет показать, что оно заботится о детях. Эльза очень любит мороженое. И я могу купить его ей сколько угодно, не думая о карточках. Если я за что-то и благодарна нашему правительству, так только за это.