Читать книгу "Портал - Екатерина Гуреева"

После завтрака я упаковал фотокамеру Sony в сумку, накинул поверх толстовки куртку, перебросил через плечо сумку с фотоаппаратом и двинулся к черному забору с облезлой и облупившейся кое-где краской. Изгородь только перед особняком окрасили, придали ей привлекательный для покупателя вид, а здесь, по-видимому, все оставили, как было.

Калитка быстро подается под нажимом, и я выхожу на поляну, покрытую мертвыми листьями, которые свернулись в трубочки. Воздух наполнен свежестью и тишиной. Рассматривать тут особо нечего. Оглядевшись по сторонам, я медленно спускаюсь по склону, иду по протоптанной дорожке вглубь засыпающих кустов и деревьев.

На одной из веток кедра устроилась белая сова с большими глазами и крючковатым клювом. Ночная хищная птица сидит довольно высоко и разглядывает мою фигуру, потревожившую ее покой. Сова ухает и взмахивает крыльями, перелетая на другое дерево.

С час я брожу, разгребая носками ботинок хвою сосен и пихт, обнаруживая под ней скрытые тропинки. Я разглядываю, как ветер подхватывает обрывки зелени с одиноких дубов – последнее напоминание о лете – и роняет их безжалостно на землю, в тлеющую массу. Осень играла на моих нервах и на всех оледеневших членах, вытягивая из меня последнее тепло. В лесу холод чувствуется особенно сильно, и я решаю возвратиться назад, пока еще способен перебирать ногами.

Только я перешагиваю порог, как припускает обложной дождь. Вот же осенняя депрессивная пора! Что ж, потрачу время с пользой – осмотрю неизученный чердак! Это самое жуткое место для всех без исключения людей – самый темный уголок дома, где живут странности и ночные кошмары. Кто вообще придумал прятать свои тайны и страхи в самом высоком месте в доме? Люди явно используют чердаки не по назначению. Но я решительно смахиваю с ресниц иней и направляюсь к лестнице.

Меня ждет разочарование! Оказывается, все это время у меня не было ключа от чердака. На кой черт кому-то понадобилось запирать дверь? Я, конечно, мог выбить ее, но я не сторонник таких диких методов. Лучше отложу визит до следующего раза, когда придумаю, чем вскрыть замок.

Я ругаю себя, припоминая, как ходил с агентом по особняку. Но сюда мы не поднимались, и я даже не подумал, что на самом верху могли остаться запертые комнаты. Очень странно.

Я спускаюсь по винтовой лестнице левого крыла, где вчера ночью лопнула лампа, и меня вырывает из моих раздумий телефонный звонок. Телефон лежит на диване в гостиной. Вдруг мелодия обрывается. Я смотрю на экран, но вижу, что в списке пропущенных вызовов ничего нет. Странно! Очень подозрительно. Не померещилось ведь мне?

Теперь от скуки я берусь за фотокамеру. Отщелкиваю парочку собственных комнат и ухожу спать.

День дотянулся до позднего вечера. За широким окном спальни давно сгустился мрак, убаюкивая ледяной тишиной всю округу. Я уже встал, походил по дому. Наконец решил разобрать вещи. Я начал раскладывать их по полкам и ящикам, вешать в гардероб рубашки и брюки.

Вам покажутся скучными мои действия, но мне нужно привыкнуть к новому жилищу. Я должен сотворить вокруг себя какой-никакой уют, создать иллюзию наполненности дома, дать спокойствие глазам и сердцу.

С таким режимом я запорю работу. Никто не захочет платить за плохие фотографии, но не по ночам же мне снимать! Надо с этим что-то делать. Решено: сейчас ложусь спать, а завтра можно приступать. А иначе Тим Харди отменит свой заказ. Он, если захочет, сможет найти мне замену.

Я долго ворочаюсь. Если честно, никак не могу устроиться в кровати. Этот матрас – просто ужас! Этот дождь омерзителен! Он льет и льет, как будто природа запамятовала, что в ее безграничном арсенале не только каждодневные осадки.

Стоит глухая полночь, и мои веки, наконец, наливаются свинцом. Как прекрасно засыпать под стук капель, бьющихся об оконное стекло.

Я резко открываю глаза от испуга. Только что я уловил еще какой-то странный посторонний звук.

Выхожу из спальни, прислушиваюсь. Стук повторяется снова, снизу.

Стучат в дверь.

И тут меня охватывает дрожь. Холод от конечностей крадется вверх, волосы на затылке начинаются шевелиться. Неужели кто-то способен сюда попасть через запертые ворота? Я неуверенно протягиваю руку к двери, кровь быстро бежит по венам, но я заставляю себя стоять на месте. Что поделаешь с этим волнением!

Незнакомец снаружи, видимо, ожидал немедленного ответа, и он вновь требовательно стучит в дверь. Я, недолго думая, рывком отворяю ее. И кого же я вижу перед собой?

– Ивелен!

На пороге моего дома стоит именно она. Большие голубые глаза в оправе черных густых ресниц рассматривают меня с вызовом, терпеливо ожидая приглашения в дом.

– Проходи! Ты приехала? Но как?! – только и выдавливаю я из себя.

– Конечно, а разве не видно?

Девушка дрожит от холода. На ней надето только голубое летящее платье – совсем не по сезону. Иви ласково улыбается мне.

– Ты удивлен? Хотя, не скрою, я немного тоже. Не знаю, что за порыв мной овладел, но я соскучилась, Майк.

– Идем скорее в гостиную.

Я ухожу вперед, сканируя комнату на наличие пледа или, на худой конец, какого-нибудь одеяла. Что-то определенно здесь должно быть, да, я же бросал в уголок полюбившегося дивана махровое желтое покрывало. Вот оно!

– Благодарю! – ласково говорит Ивелен.

– Как ты меня нашла, Иви? А главное – зачем?

– Майк, я все обо всех узнаю, если хочу, конечно. Ты не исключение из моих правил.

– Я тебя не понимаю! Зачем? Это не ближний свет. Тебе Тим все рассказал, верно? Только он и мой брат в курсе этого переезда, я больше никому не сообщал адрес.

– Да, дорогой мой, Тим раскололся.

– Вот же он дерьмо! А я на него положился…

– Прекрати ругаться, Майк, он не виноват.

Ивелен присаживается на диван, растирает голые плечи, все остальное она решила прикрыть пледом.

– Не стоит делать такое огорченное лицо, Майк. Разве ты не рад мне?

Я думала…

– Значит, плохо думала, – перебиваю ее. – Что мне теперь делать с тобой?

– Что? – удивленно восклицает она.

– Ты хочешь остаться со мной?

– Наконец-то догадался! Мы ведь не чужие, Майк…

Я сразу узнаю эту чертовку с глазами дьяволенка и голосом нежного ангела. Она стремительно ворвалась в мою жизнь. Я обнажил перед ней свою душу, раскрыл сердце, но вместо ответа она заставила меня почувствовать сладкую боль и горькую страсть. В наших отношениях творилось что-то невероятное. Хаос смешался с действительностью.

Я отворачиваюсь к классическому камину.

– Майк, дорогой ты мой! Не злись, я все компенсирую.

Ее карминовые губы едва касаются моего уха, ей приходится хорошо потянуться на носках, чтобы вот так достать меня.