Читать книгу "Портал - Екатерина Гуреева"

Поздний осенний вечер. Я стою в глухом лесу в западной части Канады, провинция Юкон. Под моими заляпанными грязью сапогами зловеще чернеет вода, и я стою в ней, будто над бездной, чудом не проваливаясь вниз.

Желто-охряный лист, опавший двадцать первого октября с единственного в округе ясеня, лег на поверхность воды, и бездна вновь становится обычной лужей. В спину дует довольно крепкий ветер, так что я зябну и пытаюсь ухватить полы серого плаща, которые будто стремятся еще издалека коснуться моего нового жилища.

К моменту переезда мне стукнуло тридцать семь лет. Я гляжу на уже родной канадский дом, только мой, и радуюсь чувству свободы.

У меня нет ни семьи, ни привязанности, я никому ничего не должен – как этот лист, плывущий в сторону от меня, каждой своей жилкой он говорит об своей оторванности от прежнего мира.

По профессии я фотограф. Я мечтал об этом с детства, и довольно давно эта мечта стала реальностью. Ремесло – и солидные гонорары – привели меня в Канаду. Крупное журнальное издательство оценило мои таланты – тем более что я сумел завести дружеские отношения с его основателем Тимом Харди.

Я родился в Дорчестере, административном центре графства Дорсет, которое находится на юго-востоке Англии. Но я покинул родной дом. Теперь я живу здесь, в особняке под названием «Темный бор», и в Англию вряд ли уже когда-нибудь вернусь.

В издательстве Тима Харди готовилась серия каталогов о дикой, девственной природе, и я должен был собрать для нее материал. Мне нравилось в любую погоду охотиться за ценными кадрами, применяя весь накопленный опыт. Я, как художник, передавал на бумагу то, что видел сам, и для меня всегда было очень важно найти подход к сердцу зрителя.

Так вот, забегая немного вперед: я планировал жить здесь с женой и детьми. Хотел всем сердцем крепкого уютного гнездышка. Увы, вышло иначе.

Дом находится посреди леса. Между ним и одноименным городком Темный Бор протянулась длинная артерия, прорезавшая сосновый массив, – трасса «Рок», почти два часа езды. Я не особо люблю магазины, все это бурление человеческой жизни. Я отгородился от людей и был беспредельно этому рад.

Особняк стоит на холме, возвышаясь над лесами – с соснами, елями, лиственницами, кедрами и дубовыми рощами. Здесь редко встречаются вяз, орешник, ясень, бук или каштан, поэтому выглядят чащи мрачновато, особенно в сумерках. Я чувствую, что по моей спине бегут мурашки, и не только от холода.

Я бы хотел испытывать здесь и сейчас немного другие чувства. Мне приходится выйти из лужи, войти через ворота в сад, пройти по грязной земле мимо каменного торца с черными дырами окон. Крыльцо небольшое, козырек едва укрывает его, но этого хватает, чтобы спрятаться от дождя. Дурная погода в Канаде наступила надолго. Впереди зима.

Я открываю дубовую дверь с узкими длинными разноцветными витражами, несмазанные петли скрипят от натуги. Вхожу в дом. Дверь за моей спиной резко захлопывается, и я вздрагиваю.

Этим вечером я зажигаю в доме много света: лампы, настенные подсвечники и канделябры отражаются в лаковом паркете из коричневого бука. Очень радует убранство – современность, которая перекликается со старинной готикой. Но это все житейские мелочи, не имеющие для меня особой важности. Теплые оттенки охры царят в залах, гостиной и некоторых спальнях. Для холлов, коридоров нижнего и верхнего этажей декоратор предпочел приятную зелень и серебро.

По широкой лестнице я поднимаюсь наверх, поворачиваю направо, к своей спальне, ее дверь первая слева. Это уютная комната с широкой двухметровой кроватью у стены и платяным шкафом напротив, в нем есть дополнительные полочки, на которые очень удобно класть всякие мелочи, а потом брать их оттуда, не задумываясь.

Я бросаю сумку на серый ковер с коротким ворсом. Вещи разберу завтра, а сейчас не мешало бы выспаться. Дорога из Ванкувера заняла, по меньшей мере, тридцать девять часов. По дороге сюда я, конечно же, использовал навигатор и город Уайтхорс в качестве ориентира. Я очень утомился и хотел скорее отдохнуть.

Мое безделье продлится недолго, я вас уверяю. Я ведь фотограф, и моих работ сейчас ожидает модное издательство. Так что я буду вынужден довольно часто уходить в лес.

Пять долгих лет я жил не тужил в Канаде, как в доме родном. Правда, вначале долгое время перебивался на съемной квартире, но усердно откладывал на постоянное жилье. Когда встал вопрос о переезде из родного Дорчестера, я двадцать тысяч раз все взвесил, обдумал и, наконец, решился. И решил свою судьбу, крепко привязав себя к чужой – но теперь родной – стране. И ни капли не жалею.

На следующий день после завтрака я собрался изучить окрестности. Думал что-нибудь найти для будущих фотографий, но полил дождь. Мерзкий, мокрый, очень сильный. Трудно привыкнуть к этим вечно серым набухшим тучам, которые висят прямо над оголившимися кронами деревьев.

Так что время я посвятил развешиванию собственных фотокартин. Их рамы были гладкими, простыми, без всяких вычурных завитушек. Я выделил картинам скромное место возле лестницы, в гостиной слева и в маленьком закутке справа от парадного входа на три комнаты.

Я не имею привычки держать телефон в кармане одежды, поэтому нелегко было бежать в гостиную, через весь холл, с молотком и гвоздями. Но пришлось.

– О, нет! – закатываю глаза. Звонит Ивелен, моя бывшая подруга и по совместительству коллега. Мы расстались полгода назад, прервали все отношения, и я жалею только о потраченных нервах и времени: она единственная имела шанс стать моей женой, но у нее были иные ценности, нежели у меня. Свободу, близость она почему-то не считала равными понятию семьи. Выходит, для нее семья – это что-то вроде рабства, что ли?

В один прекрасный момент я устал от Ивелен и переехал сюда, а она, кажется, ничего не заметила.

– Слушаю! – задумчиво отвечаю я.

– Привет, дорогой мой! Как ты? Как поживаешь? Наконец до меня дошли слухи о твоем тайном переезде. Нет ничего и никого, что ускользнуло бы от меня.

Я дышал в телефон, не говоря ни слова в ответ. Ивелен продолжила:

– Ты можешь и дальше молчать, Майк, я все пойму…

– И даже то, что мы больше не вместе?

– Злюка! Почему? Что я пропустила?

– Все! От моих слов до моих действий по отношению к тебе. Я говорил, что куплю для нас дом, и мы сможем вместе…

– Жить, бла-бла-бла… – ехидно прервала она. – Я это слышала не раз и не два. Ничего не меняется. Он хочет! А ты меня спросил, чего я хочу?

– Не единожды, дорогая. Думаю, не стоит ворошить прошлое, полгода – срок немалый. Не имеет смысла начинать то, что давно закончилось.