Читать книгу "Ричард Длинные Руки. Первый том первого сезона. Властелин Багровой Звезды Зла - Гай Юлий Орловский"

Альбрехт беспокойно задвигался, спросил сдавленным голосом:

– Ваше величество?.. Сэр Ричард?

Я просипел:

– Граф, не отвлекайте…

– Вам плохо?

– Я в трансе, – шепнул я и опустил верхние веки на глазные яблоки, куда словно сыпанули мелко растертым сухим порошком перца. – Медитирую… Интерфейс «мозг – машина»… или даже «мозг – компьютер» нащупываю…

– Ничего не понял, – ответил он обеспокоенно, – но не стойте так близко к краю.

Я послушно отступил на шажок, а следом из котлована пошла тугая волна разогретого воздуха. Горячую массу выдавливает наружу, как из гигантского поршня, Альбрехт потянул ноздрями, тоже ощутил запах горелой земли. Хотя это могут быть деревья, что Маркус сплющил и вдавил на глубины, а какие-то втер в стены.

Альбрехт тихохонько охнул, конь под ним беспокойно попятился, а Бобик отпрыгнул и зарычал.

Все трое то и дело косились в мою сторону, хотя тут же поворачивали головы в сторону котлована.

– Сэр Ричард, – сказал Альбрехт шепотом, – оно там поднимается!.. Вы… уверены?

Боль ушла совсем, только в ногах тяжесть, я ответил почти своим голосом:

– Нет… Но если получится… вы представляете…

– Нет. А вы?

– Тоже.

– Тогда как…

– Что-то просматривается, – сообщил я, – вроде рыбы в тумане.

– Большой?

– Левиафан перед такой вроде пескарика.

На внутреннюю стену котлована снизу пал страшный багровый отсвет. С замиранием сердца смотрели, как поднимается все выше, призрачное багровое пламя выметнулось наружу и воспламенило низко проплывающее облачко, превратив из белоснежного барашка в пропитанную кровью повязку на голове раненого.

Появилась и быстро пошла вверх красная вершина купола, а в глубине угадывается эта блестящая красная гора металла, пугающе громадная и страшная в своей несокрушимости, похожая на литой панцирь бога размером с горный хребет.

– Маркус, – сказал я властно, хотя голосок в конце сорвался на мышиный писк, – остановись!

Тугой жар ударил в голову, я невольно взвыл, но Альбрехт не заметил, остановившимися глазами смотрит на вершину горы из красной стали, что замерла всего в ярде от края котлована.

Он шумно выдохнул, лицо белое, как мел, едва-едва прошептал:

– Сэр Ричард… это сумасшествие…

– Еще какое, – ответил я с дрожью, – хорошо, что я частенько вот так, не подумавши… Если бы подумал, ни за что бы… Маркус, пандус!.. В смысле, трап, трап!.. Сходни!

И снова боль и жар во всем теле, но я инстинктивно набрал в грудь воздуха и терпел, Альбрехт тоже застыл, страшась шевельнуться и даже вдохнуть.

Несколько секунд ничего не происходило, затем прямо на верхушке купола, на сплошной и с виду монолитной плите вздулся горбик, преобразился в подобие трапа и начал быстро вытягиваться в нашу сторону, длинный, тонкий и ничем не поддерживаемый в воздухе, вот-вот переломится под собственным весом.

Наметились даже ступеньки, грубые и плохо оформленные, по краям висят неопрятные красные сосульки, сам трап выглядит так, будто наскоро слепили из щедро смешанного с красным перцем теста.

Преодолев под углом снизу вверх бездну от вершины купола и до края котлована, трап бесшумно лег концом на край обрыва, а сосульки, как зубы, глубоко вошли в землю.

Я поежился, но сердце, несмотря на боль, колотится, как птичка в клетке, чувствуя, как вот-вот выпустят на свободу.

– Сэр Альбрехт, – прошептал я, – это эпохально…

– Мой лорд?

– Разве не видите, – сказал я, – общаемся!.. Начало хорошее, а потом и до баб дойдем…

Он расширенными глазами, едва удерживая коня, смотрел, как я покинул седло и, подобрав под ногами тяжелый валун, прижал им длинный повод.

– Пойдемте, сэр Альбрехт.

– Ох… вы всерьез? Вот так, без нужды?

– Нужда у людей всегда, – ответил я. – Иначе бы не слезли с деревьев… Смелее, сэр!

Он нервно оглянулся в сторону далекого лагеря.

– А там сейчас пируют…

Я проговорил вздрагивающим голосом:

– Если не мы цари природы, то хто? А Маркус… это как бы природа.

Альбрехт молча, как в ступоре, слез на землю, накинул повод на обломок деревца с уцелевшими сучками и двинулся за мной деревянными шагами.

Бобик, обогнав нас, бодрыми прыжками пронесся вперед, а я торопливо прикидывал, насколько Маркус улавливает мои желания…

Когда прошли до середины трапа, под ногами дрогнуло. Трап понес со все возрастающей скоростью прямо в стену металла.

Альбрехт оглянулся, охнул.

– Сзади нас ничего нет!.. Мы в ловушке!

Бобик попятился, шерсть поднялась дыбом, а из горла вырвался грозный рык. Я ответить не успел, нас ударило о стену… этого ожидал и уже напряг мышцы, но стены нет… хотя есть, вон позади, а нас внесло в огромный зал странной и дико изогнутой формы, даже под ногами пол в ямах, наростах и трещинах.

Бобик тут же соскочил с трапа, осмотрелся и запрыгал вокруг нас, приглашая побегать в такой интересной пещере.

Альбрехт оглянулся, голос его задрожал, как туго натянутая тетива:

– А где эта самодвижущаяся лестница?

У меня у самого голос прозвучал как-то нетвердо и не по-императорски:

– Растаяла, – ответил я, – за ненадобностью.

– Здесь все на магии?

– Замрите, сэр Альбрехт… Это как новый жеребец… Купить купили, но вот с какого боку подойти, чтоб ни зубами, ни копытами не достал…

Он прошептал:

– По каким вы только базарам ходите… Чуть сердце не выскочило!

– Тихо, – повторил я. – Думаете, у меня не трясется?.. Но все через тернии, все через тернии… Маркус, я на месте. Твой глава, босс, руководитель и твой мозг. Говорить можешь?.. Ладно, мысленный интерфейс тоже неплохо, хотя предпочитаю вслух, так надежнее, а то мысли у меня такие бывают… сам бы себе… погрозил пальчиком. Бобик, перестань…

Бобик перестал, но тут же совершил каскад красивых прыжков через наросты и выпуклости, хоть мог бы обойти, затем с разбегу влетел в стену и… пропал.

Я похолодел, хотя, возможно, собака видит, где стена настоящая, литая, а где легко трансформируемая или вообще голографическая проекция.

Альбрехт не сдвинулся с места, а я осторожно пошел по нижнему этажу, притрагиваясь к стенам, ощупывал наросты и сталагмиты, вырастающие из пола на высоту моего роста.

Все непонятное и чужое, везде металл, который невозможно даже поцарапать, но легко меняющий форму по каким-то неведомым мне причинам.