Читать книгу "Система (сборник) - Александр Саркисов"

Ежедневную муштру разбавляли занятия по морской практике, пока под хоровое пение «Варяга» не утопили ЯЛ-6. Ближе к концу начались тренировки по принятию присяги. На гражданке народ совсем без фантазии, ведь могли же разнообразить жизнь тренировками выхода замуж или, к примеру, вступления в партию.

Это был цирк. Перед строем стоял мичман Боря:

– Приветствовать меня как вице-адмирала! Здравствуйте, товарищи курсанты!

– Здравия желаем, товарищ вице-адмирал!

Ушибленный величием мичман сиял от удовольствия, ну полное зазеркалье.

В последний день КМБ начальник нового набора осматривал построенных на плацу курсантов. Он был доволен: цель достигнута. Перед ним навытяжку стояли юноши с идеальным соответствием роста весу, физически закаленные и постоянно готовые к приему пищи.

Musca vomitoria

На минном дворе офицер строевого отдела принимал курсантов-нарушителей для сопровождения на гарнизонную гауптвахту.

Небольшой дворик-колодец с рогатой миной, выкрашенной в зловеще-черный цвет, посередине и местом для курения в углу. Такой вот военно-морской фэншуй.

Два третьекурсника-минера, гидрограф с пятого курса и первокурсник со штурманского факультета кучковались у курилки. Сдвинув фуражку на затылок, сопровождающий въедливо проверял документы, и у них образовалось время на перекур. Пятак с барского плеча угостил всех «Беломором». Сладко затягиваясь и щурясь на ярком весеннем солнце, он с брезгливой снисходительностью обратился к первокурснику.

– Слышь, салабон, ну ладно – я начальника патруля за ухо укусил, эти два румына нажрались, как свиньи, и обрыгали рубку дежурного, а тебя, убогого, за что?

Шурик задумался: тут в двух словах не объяснишь.

Подошел сопровождающий.

– Становись!

Надев вещмешки, курсанты построились.

– Равняйсь! Смирно! Налево шагом марш.

На гаражном дворе их уже ждал пазик мерзкого грязно-желтого цвета.

* * *

Закончился первый училищный отпуск. Доложив дежурному о прибытии, курсанты собирались группками, обменивались впечатлениями и дружно уплетали вкусности, привезенные из дома.

За трепом время пролетело незаметно. Пришло время отбоя.

Шурик Расписов залез к себе на верхний ярус. На соседней койке уже сопел его кореш Витюня Ермашов. Несмотря на зимний холод, спали с открытыми окнами, и не дай бог кто-нибудь наденет тельник. За этим строго следили отцы-командиры.

Уснул Шурик быстро. Снился ему Новый год в кругу семьи, загулы с друзьями и другие приятные моменты.

– Рота, подъем!

Все хорошее когда-нибудь заканчивается.

Встать у Шурика не получилось. Двухметровый здоровяк Витюня, ворочаясь во сне, придавил его ногой.

Со второй попытки вес был взят, и Шурик соскочил на палубу. Нужно заметить, что в училище пользовались корабельной терминологией и было непростительной ошибкой назвать голяк веником, гальюн – туалетом, палубу – полом, трап – лестницей, шхеру – кладовкой…

– Выходи строиться на зарядку! Форма одежды – брюки, тельник.

Рота построена. Четыре взвода, в каждом по четыре отделения. Взвода выстроены по ранжиру, впереди высокие, дальше на убыль. Каждый четко знал свое место.

Вышли во двор, медленно со скрипом открылись гаражные ворота.

«У природы нет плохой погоды» – это не про Питер в январе. Мороз, резкие порывы ледяного ветра и липкий снег.

– Рота, бегом!

Какой-нибудь непонятливый гражданский наверняка бы уже рванул, но люди посвященные знают, что по этой команде руки сгибаются в локте, а корпус наклоняется вперед.

– Марш!

Вот теперь можно. Медленно, как паровоз, набирающий скорость, рота вытягивалась на 12 линию Васильевского острова. Холод пробирал до костей, холодный воздух рвал легкие. Бегали кругами по 11 и 12 линиям. После третьего круга привычно закололо в правом боку, холод стал ощущаться меньше, правда, и снег на голове перестал таять. Размышлять над этим парадоксом не было сил. В последней шеренге четвертого взвода, выбиваясь из сил, шаркая прогарами по заснеженному асфальту, изображали бег три неокрепших организма – Шурик Расписов, Рашид Тепляков и Саня Мухин.

– На шкентеле, подтянись!

Троица прибавила, отставать нельзя. Сила воинского коллектива в сплоченности.

Наконец наступило состояние, когда ты перестаешь считать круги, тело не ощущается, твой мозг свободен. Йоги определяют это состояние как нирвану и добиваются (недоумки) годами изнуряющих тренировок.

У Шурика в голове пульсировала только одна мысль: Господи, за что?

Это было тяжелым испытанием, особенно для парня, всю жизнь прожившего на берегу Черного моря.

Господи, за что? Ну ведь есть же люди, которые на зарядку не бегают, отсиживаются на каких-нибудь хитрых объектах приборки или имеют личную шхеру, как, например, Женя Макуркин, но об этом можно только мечтать…

На вечернем построении, перед просмотром программы «Время» командир роты капитан III ранга Борис Петрович Козюля (с такими инициалами во флотском коллективе прозвище БПК неизбежно, как восход солнца) объявил, что нашей 11 роте передали новый объект приборки – хоздвор.

Объект сложный, но освобождает от зарядки.

– Нужен приборщик. Доброволец есть?

Мозг Шурика еще осмысливал услышанное, а ноги уже вынесли его перед строем.

Здоровые инстинкты в воинском коллективе обостряются до предела.

– Ну вот, Расписов, завтра и начнете. Старшина роты, введите его в курс дела.

С таким нетерпением и радостью он никогда еще не ждал подъема. Тепло одевшись, Шурик пошел получать приборочный инвентарь.

Хоздвор представлял из себя небольшую, закрытую со всех сторон площадку, расположенную недалеко от водолазной станции. Именно сюда свозили мусор со всего училища. По периметру стояли переполненные мусором контейнеры, снег давно не убирался.

В распоряжение приборщика старший баталер выдал:

– вертолет (приспособление для уборки снега);

– лопату деревянную;

– лопату железную совковую;

– две метлы на длинных черенках;

– обрез металлический для сбора мусора.

Солидный инструментарий. Проверив, не вписал ли баталер чего лишнего, Шурик расписался в журнале.

Перетащив все это добро на хоздвор, он не спеша разминал беломорину. Мимо пробегали сонные замерзшие курсанты. Шурик поглубже натянул ушанку, глубоко затянулся и вдруг осознал: вот оно, счастье!

Но на флоте счастьем принято делиться.

Сложив инвентарь в приборочный кранец, он решительно направился к командиру роты.