Читать книгу "Сумрачный гений III рейха. Карл Хаусхофер. Человек, стоявший за Гитлером - Андрей Васильченко"

В конце Первой мировой войны Карл Хаусхофер предпринял попытку написать свою биографию. Это была не законченная рукопись, а множество не совсем систематизированных набросков, которые тем не менее являются бесценным источником для историков. Сам же Хаусхофер, не очень довольный полученным результатом, замечал, что не слишком серьезно подошел к этому начинанию, а потому текст получился несколько суховатым, напоминающим научную статью. Книга так и осталась незавершенной. Хаусхофер продолжал работать над ней даже в 1944–1945 годах. Ему приходилось переосмысливать многие вещи, заново оценивать свою жизнь. Опасаясь, что его сочтут не совсем самокритичным, он сообщал потенциальному читателю: «Я постарался не написать ни одного слова, за которое бы я не смог ответить перед вечностью, не смог дать ответ в ином мире».

Поскольку о детских и юношеских годах Карла Хаусхофера фактически не сохранилось никаких сведений, то нам придется опираться на составленное им самим жизнеописание. С одной стороны, изображение этих лет подавалось в романтически окрашенных тонах. «То, что имело для меня конечную ценность, было домашним счастьем, родными ландшафтами, которые стали для меня моей страной детства. Это были дом и двор любимого города, в которых я играл. Затем это были горы с их озерами и лесами, порождавшими порывы души. Это был домик в прекраснейшей во всей Баварии высокогорной долине». Однако детские годы Карла Хаусхофера были омрачены ранней смертью его матери. Она умерла в 1872 году, когда Карлу было всего лишь три года. Поэтому в воспоминаниях Хаусхофера встречаются и трагические нотки: «Я отчетливо помню боль, которую испытал от смерти моей молодой, прекрасной мамы Адель… Моя мать была поразительно красивой и стройной. Несмотря на ее раннюю смерть, я сохранил ее возвышенный образ. Даже сегодня, когда я бываю в некоторых уголках изрядно изменившегося Мюнхена, в моей памяти отчетливо всплывает ее нисколько не изменившийся облик. Я помню даже цвет и фасон ее платья из коричневого шелка, которое было украшено черными кружевами. Я вспоминаю ее, когда бываю в английском саду, на ступенях церкви Святого Людвига, по которым она вела меня, желая, чтобы я был таким же большим, как она сама. Я вспоминаю ее на Швабингском шоссе, где она помогала мне отражать атаку индюка, нападавшего на подаренную мне бабушками и дедушками красную шубку».

Именно в этой части воспоминаний Карл Хаусхофер говорил о «двух райских уголках, из которых жизнь выгнала меня, подвергла тяжким испытаниям, но не смогла лишить их совсем». «Это далекий большой сад моих бабушек и дедушек Фрасов, который находился близ Триумфальной арки… и остров на Химзее, где находился дом моего дедушки Макса Хаусхофера, профессора ландшафтной живописи в Пражской академии искусств». Находясь в постоянном творческом окружении, Карл Хаусхофер оказался причастным к искусству. «Если видишь вокруг себя неутомимых мужчин и женщин, которые в большинстве своем оказывались творчески активными людьми, то невольно с ранней юности начинаешь мечтать, поощрять свою творческую фантазию. После этого начинаешь презирать скучающих ленивых людей, поскольку считаешь их бесполезными и бессмысленными».

С детства Карл привык, что свободный полет мысли требовал свободного пространства. Тогда для него этим пространством были три комнаты, в которых жил Карл Николаус Фрае. «Я до сих пор вижу его энергичную голову со строгим полицейским взглядом, увенчанную седой гривой и бакенбардами, подобающими английскому землевладельцу». Однако непосредственным воспитанием Карла все-таки занимался его рано овдовевший отец и бабушка Адельхайд Фрае. Последняя в свое время была придворной фрейлиной молодой греческой королевы Амалии. Она приехала в Афины из Ольденбурга. Всего же в браке она родила девять детей, трое из которых умерли в раннем детстве. Она была полной противоположностью волевого и энергичного «дедушки Фраса». Она была утонченной дамой, даже в старости не прекращавшей быть светской особой. В свое время свадьба Карла Николауса Фраса и Адельхайд Фойт чуть было не закончилась трагедией. Греческие разбойники похитили дедушку Карла Хаусхофера вместе с богатым англичанином, когда они совершали ботаническую экспедицию. Карла Фраса спасло то, что он был врачом, а потому поневоле мог оказывать медицинскую помощь разбойникам. За англичанина же планировалось получить хороший выкуп. Когда с выплатой выкупа возникли проблемы, то англичанину отрезали уши и послали их в Афины с приложенным письмом, в котором сообщалось, что если деньги не будут заплачены вовремя, то англичанин может лишиться головы.

Карл Хаусхофер очень любил своего отца Макса Хаусхофера, но не мог не отдать должное своему «дяде Карлу», ученому-минералогу, блестящему акварелисту, который не только написал несколько научных трудов, но и был специалистом в самых разных областях знаний. Карл Хаусхофер (дядя) начинал с изучения литейного и металлургического дела в Праге и Фрейбурге, однако решил не ограничиваться этой сферой деятельности. В возрасте 29 лет он стал профессором, а в 1889 году в возрасте 50 лет — директором знаменитого Мюнхенского технического университета. В 1892 году Карл Хаусхофер получил от принца-регента Луитпольда дворянский титул, после чего смог добавлять к своему имени аристократическую приставку «фон» — Карл фон Хаусхофер. Этот знаток природы и естественных наук смог оказать немалое влияние на своего тезку-племянника. В частности, он консультировал юного Карла, когда тот стал собирать свою первую коллекцию минералов.

Кроме того, «дядя Карл» был знатоком природных явлений, что сделало его весьма популярным среди местных крестьян, которые получали от него своего рода метеорологические прогнозы. Также Карл фон Хаусхофер был блестящим яхтсменом. Он даже пытался строить небольшие суда по собственным чертежам. Так, например, он создал ялик «Фён», который считался самым быстроходным на Химзее. Именно благодаря своему дяде Карл Хаусхофер с детства умел обращаться с парусами, что позже пригодилось ему во время парусных прогулок по озеру Тёплиц. Дядю и племенника во многом сближала любовь к кошкам. У Карла фон Хаусхофера был кот, которого в шутку прозвали «морским котиком». Он не только не боялся воды, но и постоянно сопровождал своего хозяина во время прогулок на ялике «Фён», забравшись ему на плечо. С таким же котом на плече был на одной из фотографий запечатлен и сам Карл Хаусхофер (племянник).

«Дядя Карл» был настолько разносторонним человеком, что к его помощи не раз прибегали органы власти. В частности, это произошло при учреждении банка «Райффайзен». Вдобавок он стал неким переходным мостиком между семьей Хаусхоферов и представителями баварской династии Виттельсбахов. Кроме всего прочего, надо отметить, что принцесса Тереза, принцы Людвиг, Леопольд и Арнульф в свое время являлись учениками Карла Николауса Хаусхофера, что еще больше усиливало эту связь. Необходимо сказать, что именно «дядя Карл» впервые в беседах со своим племенником заговорил о «геополитике». Не исключено, что именно эти беседы создали некий базис, на котором десятилетиями позже Карл Хаусхофер создал новую научную дисциплину — геополитику. Сам же он отмечал, что общение с родственниками и близкими людьми, которые всегда были готовы ответить на любые вопросы, в значительной мере предопределили развитие юного Карла. В то время мальчик восторгался стихами своего отца. Школа же, напротив, не оказала на Карла Хаусхофера принципиального влияния. Он находил занятия скучными, надоедливыми, не способствующими его интеллектуальному развитию. Впрочем, даже здесь были свои исключения. В качестве таковых Хаусхофер в своих воспоминаниях приводил имена нескольких преподавателей: учителя истории и географии Хундсбергера и учителя Закона Божьего Месмера, который был первым, кто указал Карлу на то, что тот должен был выбрать профессию журналиста. Именно Месмер привил Карлу Хаусхоферу интерес к истории Древнего мира и истории религии. Сам же Карл отмечал, что многие моменты в понимании древней истории давались ему очень тяжело, так как он не проявлял особых талантов в освоении иностранных языков. Ситуация изменилась, когда Карла перевели в гуманитарную гимназию, располагавшуюся на Людвигштрассе. Здесь он смог преуспеть в изучении древних языков.