Читать книгу "Обольстительная герцогиня - Эмили Брайан"

Честно говоря, высшее общество с радостью отвернется от отважной вдовы, если только та не опередит высший свет и не отвернется от него первой».

* * *

– По крайней мере, Кастор, они не переврали сюжет моей картины, – сказала она рыжему коту, сидящему по-прежнему рядом с ее плечом, – однако почти все остальное ложь. Верно, Поллакс?

Артемизия посадила серого котенка на колени и терпеливо подождала, пока тот не устроится поудобнее, свернувшись в пушистый комочек. Слова скандальной газетенки больно ранили герцогиню, однако она не хотела признаваться в собственной ранимости даже себе самой, поэтому решила спрятаться за маской негодования.

– Попытки заниматься живописью, только подумайте!

Когда она была настолько мала, что едва могла держать в руках перо, айя, няня-индианка, распознала в ней врожденный талант и рассказала о способностях Артемизии отцу, который сразу же нанял учителей рисования для своей не по годам одаренной старшей дочери. К тому времени как Артемизии исполнилось двенадцать, ее работы уже были востребованы среди чрезвычайно эклектичного британского общества, которое связывали с так называемой Ост-Индской компанией в том дальнем уголке империи. Теперь, когда Артемизия выросла, ей больше всего на свете хотелось, чтобы ее работы были признаны, и не просто как работы одаренного ребенка, а как картины талантливого художника в полном расцвете творческих сил.

Но до сих пор лондонское общество делало все, чтобы разочаровать ее. Пристойными темами для живописи среди женщин-художниц считались незабудки или ласточки, а уж точно не полуобнаженные или же, страшно подумать, полностью обнаженные мужчины.

– Обнаженные, а не голые. Это большая разница, – пробормотала Артемизия. – Если честно, Поллакс, неужели у этого «представителя высшего света» не было дел поважнее, кроме как шпионить за другими? Все эти репортеры просто суют нос не в свое дело.

Артемизия бросила газету на пол и, проходя к мольберту, специально со злостью припечатала ее ногой. В конце концов, какая разница, что подумают о ней окружающие?

Но откуда тогда взялось странное ноющее чувство в груди?

Артемизия росла, катаясь почти каждый день на слонах и охотясь на тигров, однако это не подготовило ее к нападкам представителей высшего общества и не научило давать отпор их острым когтям. Когда муж был жив, его знатное положение и безупречные манеры защищали Артемизию от враждебности толпы. Теперь же герцогиня была сама себе судьей и защитником, а те, кто взялся судить, насколько приемлемым является ее поведение, не пропускали ни единого шанса выразить неодобрение. Юная герцогиня Саутвик всеобщим мнением была признана эксцентричной особой. Неудивительно, что она жила весьма уединенно, и когда все-таки осмеливалась выйти в свет, то, как правило, появлялась в обществе людей ниже ее по социальному статусу.

Возможно, затея с фонтаном была не слишком удачной, поскольку герцогиня сама не ожидала, насколько прозрачным станет намокший муслин. Просто она надеялась, что во время прогулки ей удастся придать позе Нептуна больше естественности и запечатлеть его в движении.

– Ах, ну вот и вы. – Артемизия подняла глаза, услышав скрип открывающейся двери. В другой раз она непременно поговорила бы с Катбертом об этом скрипе, но на сей раз даже обрадовалась, услышав своевременное предупреждение. Герцогиня не привыкла встречать своих натурщиков, как сегодня, в пикантной позе, и это происшествие странным образом вывело ее из равновесия.

Новый натурщик спокойно шагнул по направлению к ней. Темные волосы на груди виднелись в вырезе робы, руки он держал в карманах, словно находился у себя дома. В отличие от всех предыдущих моделей он, казалось, чувствует себя у герцогини совершенно легко и свободно.

– Давайте попробуем принять несколько разных поз, прежде чем вы снимете робу, хорошо? – сказала герцогиня, намереваясь мягко и ненавязчиво настроить его на рабочий лад. – Почти всем моим моделям было удобнее сначала вжиться в роль, а только потом…

– У меня полно недостатков, ваша светлость, однако мой старый дед всегда твердил мне, что негоже добавлять к ним еще и излишнюю стеснительность, – сказал он, одним движением плеча сбросив мягкую бархатную робу, которую она для него приготовила. Одеяние упало на паркет, и он наклонил голову: – Итак, в какой позе вы хотите меня видеть?

Глава 2

В какой позе она хотела его видеть?

– Секунду, дайте-ка подумать, – сказала она, запинаясь от смущения и стараясь не смотреть ему в глаза. Одного лишь беглого взгляда на натурщика оказалось достаточно, чтобы ее дыхание участилось. Его дерзость не могла не нервировать ее. – Вам уже приходилось заниматься подобной работой?

– Нет, ваша светлость, но ведь говорят, что все когда-то происходит в первый раз. Вы по-прежнему находите, что я вас разочаровал?

«О Господи, конечно, нет!» – чуть не сорвалось с ее губ. Редко ей приходилось видеть столь красивых мужчин. Как и многие ее бывшие натурщики из низов, он был мускулистым: физический труд сделал его телосложение безупречным. У нового натурщика был восхитительный торс, гладкая кожа, руки и ступни совершенной формы. Ногти его выглядели чистыми и аккуратно подстриженными, а это встречалось нечасто среди людей, которым приходилось каждый день зарабатывать себе на хлеб.

Артемизия никогда не понимала, почему современные представления о мужской красоте требовали, чтобы у мужчины непременно были маленькие ноги и руки, и она обрадовалась, что к новому натурщику это не относилось. Его пальцы были длинными и довольно сильными и вполне могли принадлежать аристократу. Он стоял с гордым видом, распределив вес на обе ноги и спокойно опустив руки вдоль тела.

Новый натурщик не пытался прикрыть наготу, и взгляд Артемизии непроизвольно проследовал по тонкой полоске темных волос от впадинки пупка до самого паха.

«На этой картине я ничего уменьшать не буду, и не важно, что решат критики». Пока она смотрела на его мужское достоинство, оно приподнялось, и гладкая кожа потемнела от притока крови.

– Пожалуйста, не смущайтесь, – сказала она быстро, – такое иногда случается.

– В действительности, ваша светлость, подобное происходит весьма регулярно, – сказал он с озорной улыбкой, обнажив белоснежные зубы.

Артемизия поджала губки. С другими натурщиками первый сеанс всегда протекал немного неловко, но казалось, что этот мужчина чувствует себя вполне естественно. Будто бы ему не раз приходилось представать обнаженным перед едва знакомыми женщинами.

– А из какой вы части Лондона? – спросила она, размышляя, не нанял ли для нее мистер Фелпс альфонса вместо натурщика. Он был немного старше, чем ее обычные модели. По четко очерченным чертам лица можно было предположить, что ему около тридцати, хотя мускулистое тело могло соперничать с телами более молодых рабочих, изображенных на предыдущих полотнах. – Так где, вы сказали, мистер Фелпс нашел вас?