Читать книгу "Полюбить Джоконду - Анастасия Соловьева"

— А чего вы теперь-то хотите?! — с ненавистью спросила Наташа.

— А вы на меня не кидайтесь! Она еще выступает, — ерничал мужик. — У меня, можно сказать, горе. Любимого человека потерял.

— Дальше что?

— Дальше вам придется за все отвечать!

— Придется, значит, ответим, — отчеканила я. — У вас что-то еще?

Мужик, уничтожающе взглянув на меня и выругавшись, поплелся к машине.

— Ну, влипла ты, — вздохнула после его ухода Наташа.

— Лешке только не говори!

— Я не скажу, но разве такое скроешь!

— Хотя бы сегодня. Зачем портить праздник?

На следующее утро я ехала в клинику. Сидя в электричке, страшно нервничала. Смерть пациентки — как ни крути — криминал. А если учесть, что лицензия на право оказания медицинских услуг закончилась уже в мае… Говорила же я Самету! Ведь получить лицензию — дело несложное: персонал у нас дипломированный, клиника в полном порядке. Но он почему-то упирался, ссылался на ужесточение требований. Дескать, лучше бы прибегнуть к помощи посреднической фирмы, да и вообще умные люди занимаются лицензированием осенью, летом из-за отпусков бесконечные проволочки…

Теперь придется расхлебывать кашу, замешанную на халатности Самета и алчности Тарусовой. Ирка просто голову потеряла: деньги, деньги! За любую работу хваталась: где хорошо получалось, где — как. И главное — для больших сроков в нашей клинике не было условий! Ирка явно рисковала. Какими суммами можно оправдать такой риск?

Нет, сейчас не до морали — надо конструктивно мыслить! Допустим, Тарусова не смогла отказать Пахомовой, потому что… в противном случае та грозилась наложить на себя руки! А что, вполне правдоподобная версия. Тогда действия Тарусовой до некоторой степени могут быть оправданы. Для пущей убедительности можно заручиться справкой от психиатра. Девушка тяжело переносила беременность, усиливающаяся депрессия подталкивала ее к суициду, а отец ребенка даже слышать о нем не желал, что делало положение пациентки невыносимым. О таких справках, выдаваемых постфактум, я много слышала, еще в институте, но тут лучше всех поможет советом, наверное, Анна Денисовна — мой научный руководитель.

…В клинике все двери были нараспашку: кабинеты врачей, процедурный, операционная… По коридору туда-сюда сновали незнакомые люди в гражданском, попадались и личности в камуфляже, с автоматами наперевес. Сотрудники испуганно поглядывали на них, лишь немного приободрившись при моем появлении. Лидка Журавлева, моя приятельница, попыталась что-то сказать, но ее грубо оборвал следователь прокуратуры, представившийся Андреем Ильичом Карташовым.

Судьбоносный для меня человек… Много нам с ним потом пришлось пообщаться…

В тот же день в кабинете главного врача — моем бывшем кабинете — Карташов проводил допрос персонала клиники. Я оказалась последней в очереди, и меня он практически ни о чем не спрашивал. Так, задал несколько вопросов, больше для галочки, а в основном все ему было ясно. Этот тип очень доходчиво объяснил мне, что смерть пациентки, отсутствие лицензии, крупная сумма наличных в кассе потянут на приличный срок, даже учитывая смягчающие обстоятельства, маленького ребенка и прочее. Но это все равно ерунда. Главное другое — наркотики.

— Какие наркотики? — не поняла я.

— Дешевые искусственные наркотики ЛСД, производством которых занималось ваше предприятие под вывеской гинекологической клиники.

— Этого… не может быть…

— Не может быть, что вы этого не знали! — метал громы и молнии Карташов. — Производство было поставлено с размахом! Сто граммов в месяц — миллион доз.

Далее он поведал мне, какую социальную опасность представляет этот наркотик. Зависимость — с первой дозы. Достаточно просто упаковку лизнуть. Распространяют ЛСД в среде подростков и молодежи… Сколько мы погубили невинных душ, точно сказать Карташов не брался, однако с уверенностью сообщал: за такие дела сроки даются максимальные, так что загорать мне на зоне долго…

Я не заплакала и не упала в обморок — к этому моменту я будто окаменела. Предупреждала же меня Тома: не связывайся!.. А я мало того что связалась, так еще доверилась Самету как родному. Даже не всегда вникала в смысл финансовых и прочих документов, которые подписывала! Самет отечески улыбался: не беспокойся о разной прозе жизни, пиши диссертацию!..

И сколько еще можно насчитать таких штришков и деталей! Да хотя бы то, что к части помещений и к подвалу клиники доступ был мне строго-настрого запрещен, как и всему персоналу.

— Я там товар держу, — вздыхал Самет. Кроме клиники, ему принадлежала сеть недорогих обувных магазинов. — Если что пропадет, сама понимаешь…

Я понимала, понимала… Боже мой, что теперь меня ждет?..

Заметив, что мое смятение достигло последней точки, Карташов велел мне идти домой. Предложение выглядело по меньшей мере странным — я уже приготовилась ночевать в камере… Скорее всего, меня отпускают только за сменой белья и мешочком сухарей.

— Завтра к одиннадцати жду. — Карташов продиктовал адрес: улицу, номер дома, квартиру.

А назавтра пошел уже совсем другой разговор.

— Забудь на время, что я — следователь прокуратуры, — приказал мне Карташов. — Поговорим просто как два человека. Посмотрим, что у нас из этого разговора получится…

Получалось, что на любое дело можно взглянуть по-разному. Есть формальная логика, а есть — здравый смысл. Судебные органы в своей деятельности, конечно, опираются на логику. Заформализовано у нас все до предела! Вот и должен ни в чем не повинный человек под суд идти. Каково?!

— Ни в чем не повинный?..

— Ты ведь ни в чем не виновата. Только этого, к сожалению, нельзя доказать. — Карташов печально усмехнулся. — Но я-то отлично все понимаю!

И он действительно все понимал. Заведовать клиникой я стала не от хорошей жизни. Столько всего нужно современной женщине — от приличной косметики до приличной квартиры и престижной машины (про машину — это чересчур, муж до сих пор ездил на раздолбанной «девятке», а я вообще водить не умела, но ради красного словца приплели и машину). Взялась я за дело не по зубам — а сама-то ничего не знала и не умела. И немудрено! Дело-то оказалось не моим! По-настоящему я хотела заниматься только наукой. И на этом моем увлечении Самет и сыграл.

К счастью, вчера вечером на границе Московской и Тульской областей азербайджанцев задержали. Теперь они предстанут перед судом и первыми ответят за свои преступления…

— Но и ты не можешь остаться в стороне. Ты — главврач! За все, что происходит в клинике, несет ответственность в первую очередь главный. Знала не знала — это все детский сад! Хотя… Черт его знает… Ты, вольно или невольно, нарушила закон. Придется теперь тебе ему послужить. Ты понимаешь? Дальше все только от тебя зависит.

— Что я должна делать?

— Да ничего особенного… Будешь агентом, станешь выполнять мои поручения. Умная девочка, сразу поняла, что это твой единственный выход…