Читать книгу "Улица райских дев - Барбара Вуд"

Джесмайн как зачарованная смотрела на деревянный ящичек. Утренний ветер взвивал занавески, в открытое окно доносился шум большого города… Но Джесмайн вдруг показалось, что она перенеслась в прошлое, когда на месте отеля стояли британские военные казармы.

Бабушка держала в руках документы истории гордой и знатной семьи, и Джесмайн ощутила, что она и Амира как будто плывут в путешествие в глубь времен.

– Я открою тебе все свои тайны, Ясмина, – вздохнула Амира, – а ты мне откроешь свои. И когда завесы падут, Бог одарит нас мудростью и состраданием, и мы поймем, как мы должны поступить. События первой тайны, Ясмина, случились за год до твоего рождения, – это был год, когда окончилась война. Это случилось ночью, полной теплого ветра, надежды и обещания. И с этой ночи семья наша была обречена на гибель и разрушение.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ1945

ГЛАВА 1

Она слышит женский голос, певучий и нежный:

– Посмотри на небо, маленькая принцесса! Видишь, там скачет крылатая лошадь!

Девочка смотрит на вечернее небо, но видит только густую россыпь звезд. Она отрицательно качает головой, и женщина улыбается и нежно обнимает ее.

Девочка снова поднимает глаза к небу и ищет глазами среди звезд крылатую лошадь. Вдруг при ясном небе раздаются раскаты грома. Женщина с криком «Помоги нам, Боже!» хватает девочку – вокруг возникают темные тени гигантских лошадей со всадниками в черных плащах. Девочка думает, что они спустились с неба, и пытается разглядеть крылья.

Крики женщин и детей поднимаются к бесстрастным звездам; они пытаются укрыться в шатрах, но безуспешно. Женщина с девочкой прячутся за громоздким сундуком. «Тише, тише, маленькая принцесса». Но грубые руки выхватывают ее из теплых объятий, она пронзительно кричит.

Амира просыпается. Лунный свет льется в окно. Она садится на кровати, зажигает лампу и прижимает руку к груди, успокаивая трепет сердца. Что это—сон порождает фантазии или в ночных видениях воскресает прошлое? Амира всегда видит этот сон в ночь, когда в доме на улице Райских Дев должен родиться ребенок. Сколько же времени она спала?.. Немного успокоившись, она идет в ванную комнату, не зажигая света, поворачивает золотой кран, умывается свежей прохладной водой. Подняв глаза, она видит в зеркале свое лицо, побледневшее в лунном свете. Амира не находит себя красивой, но все считают, что она хороша. И муж Али Рашид называл ее красавицей и, умирая пять лет назад, уговаривал ее: «Ты молода и хороша, Амира, выходи замуж после моей смерти… Выходи за Скаураса, ты ведь влюблена в него…»

Андреас Скаурас! Как мог Али догадаться? Она так тщательно скрывала свое волнение, когда случайно видела его в комнате мужа. А сердце ее замирало… Выйти замуж за Скаураса? А как он к ней относится? Он, как и ее покойный муж, – приближенный короля, министр культуры.

Оправив одежду и пригладив волосы, Амира направилась к дверям спальни – она прилегла только передохнуть, чтобы возвратиться к постели молодой невестки, которая рожала ее сыну первого ребенка. Она остановилась у ночного столика, на котором стояла фотография в серебряной рамке, – ее муж, с пышными усами, крючковатым носом и умным, проницательным взглядом. Женщина взяла фотографию в руки – мысленный разговор с мужем всегда успокаивал ее в смятении духа.

– Что значит этот сон, супруг моего сердца? – прошептала она.

Тишина окутала большой дом, который днем звенел и гудел голосами и шумом многочисленных членов большой семьи.

Али Рашид, последний настоящий вельможа уходящего поколения, глядел на нее спокойно и твердо, но не мог ответить на вопросы, которые мучили ее со времени замужества, когда она тринадцатилетней девочкой вошла в его дом.

– Почему мне снится этот сон, когда в доме должен родиться ребенок? И кто эта девочка, которую я вижу во сне, – наверное, я сама? Ты привел меня в свой дом из гарема на улице Жемчужного Дерева и не поведал мне о моем прошлом, унес эту тайну с собой в могилу. – Амира так и не знала, из какой она семьи, не знала своего фамильного имени. Когда дети задавали ей вопросы о ее происхождении, она отвечала:

– Моя жизнь началась, когда я вышла замуж за вашего отца и его семья стала моей..

Воспоминаний о детстве у нее не сохранилось. Но были сны…

– Миссис… – раздался голос служанки.

Амира живо повернулась к пожилой женщине, которая всю жизнь прослужила семье Рашидов.

– Уже пора? – спросила она.

– Время подходит, – ответила та. – Уже скоро…

Амира скользила сквозь залы с серебряными зеркалами и золочеными канделябрами, туфельки ее утопали в ворсе богатых ковров.

У изголовья роженицы собрались все женщины дома, родные и приживалки. Они шептались, твердили молитвы, суетились. В темном углу астролог дома Кетта приготовила свои книги для точной записи момента рождения ребенка.

Амира подошла к изголовью роженицы. Впечатления сна еще не покинули ее. Как всегда, ей казалось, что она действительно была маленькой девочкой, сидящей в палаточном лагере в пустыне, подняв лицо к звездному небу. И она ощущала, как ее грубо и безжалостно вырывают из спасительного укрытия, из нежного объятия женских рук. Кто же была женщина этого повторяющегося сна? Эти любящие руки, – обнимали ее руки матери? Амира ничего не помнила о матери. Иногда ей казалось, что, может быть, она и не родилась от женщины, а сошла со звезды в такую же странную звездную ночь, которая ей постоянно снилась.

Но если мой сон рожден действительным воспоминанием, то как восстановить пробел? Что случилось со мной после того, как меня вырвали из рук женщины? Убили ли женщину? Произошло ли это при мне? Если да, то, может быть, страшный шок затмил в моей памяти прошлое и поэтому оно является мне только во сне…

Она сменила холодный компресс на лбу молодой женщины, которая мучилась уже несколько часов, чтобы дать жизнь внуку Амиры.

– Как ты себя чувствуешь, дитя мое? – спросила она невестку, поднося к ее губам травяной настой, сделанный по старинному рецепту: по преданию, его впервые приготовила для себя и пила во время родов мать пророка Моисея. Амира потрогала сквозь шелковое одеяло живот молодой женщины и забеспокоилась: что-то было не в порядке.

– Мать, – прошептала измученная женщина, отталкивая чашку, – где же мой супруг? – Лицо ее горело лихорадочным румянцем, и глаза светились, как черные жемчужины.

– Ибрахим не может прийти – он у короля. Выпей настой, в нем благословение Божье…

Началась новая схватка, и женщина закусила губу, удерживая крик: проявить слабость духа во время родов было бы бесчестьем для семьи.

– Я хочу видеть Ибрахима, – прошептала она слабеющим голосом.

Вокруг постели роженицы сидели женщины в покрывалах, в дорогих одеждах, благоухающие драгоценными эссенциями, – женщины богатого дома. Двадцать пять женщин и детей жили на женской половине дома Рашидов, в возрасте от одного месяца до восьмидесяти шести лет. Все они были в родстве, все Рашиды, сестры, дочери и внучки первых жен Али Рашида, основателя рода; там были также вдовы сыновей, племянницы и двоюродные сестры. Мужской пол на этой половине представляли только мальчики до десяти лет; достигнув этого возраста, они переходили на мужскую половину дома.