Читать книгу "Гавайская история - Надя Лоули"

— Однако прибарахлилась ты в Москве, Ветка!

Светлана только рассмеялась:

— Книги — вот и все богатство!

— Да кому нужны твои книги сейчас?! Лучше бы мыло и кофе привезла!

— Мыло?!

— Здесь это страшный дефицит. Ну ты меня насмешила, дорогая! Надо же, книги приволокла!

Начало девяностых обрушилось на страну политическим хаосом. И без того не баловавшие разнообразием товаров полки в магазинах совсем опустели. Если уж в Москве, где всего всегда было достаточно, теперь выстроились длиннющие очереди за хлебом и колбасой, то что говорить про глубинку. Зарплата, даже в стабильные советские времена не слишком великая, превратилась в пособие, позволявшее разве что не умереть с голоду. Пришлось затянуть пояса потуже.

Толик, забросивший свой Политех, ударился в «бизнес»: купил два продуктовых ларька. По вечерам, прихлебывая прямо из бутылки вонючее пиво, он наставлял Ветку, корпевшую над проверкой очередных домашних заданий:

— Бросай свою дурацкую школу. Иди работать ко мне в ларек. Не обижу. На жизнь хватит.

Света досадливо морщилась. Прямо на глазах скромный, неглупый, застенчивый Толик превращался в хамоватого, самоуверенного мужика. Иногда ей хотелось все бросить и уехать в Москву.

Уезжала. Потом возвращалась из этого когда-то милого города своей студенческой юности с ощущением потерянности и ненужности. У Иры в семье было неладно. Отца, руководителя большого производства, выпихнули на мизерную пенсию. Не выдержав удара судьбы, он скончался от инфаркта. Ирка по окончании института не смогла найти работу по специальности: органическая химия явно не пользовалась спросом в новые времена. Кое-как она устроилась в кооперативный магазин продавщицей — надо было помогать матери.

Беспечное детство, бесшабашная юность уплыли далеко-далеко. За широко распахнутой дверью во взрослую жизнь в разрушенной, нищей стране маячили пустота, безнадежность, унизительная бедность.

Словно поплыв по течению, Ветка решила не противиться судьбе. «Замуж берут — уже хорошо в такие времена», — наставляла мать. «Ну где ты найдешь лучше? Все они на одну колодку, а этот тебя любит. Будешь за ним как за каменной стеной», — твердила она, стоило Ветке заикнуться о недостатках жениха. Дочь безрадостно соглашалась, вспомнив свое московское увлечение «идеальным» мужчиной.

Свадьбу устроили скромную. Да и кого сейчас удивишь белым платьем и пупсами на машине. Зато стол был богатый!

Мужчины напились вусмерть. Знакомые девчонки завидовали: «Повезло! Замуж вышла! За бизнесмена! Счастливая!»

А Ветка, укладывая на диван пьяного законного супруга, думала, с ужасом закрывая глаза: «Что я наделала!»

С этих невеселых мыслей и глухого предчувствия беды и началась ее семейная жизнь.

Толик перебрался к ним в хрущевскую двухкомнатную квартиру-«распашонку». Родители, уступив маленькую изолированную комнату молодым, обосновались в большой — проходной. Начались ежедневные перепалки: приходилось отстаивать право смотреть телевизор в то время, когда «старики» укладывались спать, ванная и кухня превратились в очаг словесного «мирового пожара».

Вета делала вид, что это ее не касается. Она старалась не вмешиваться в мелкие бытовые ссоры, где никто не хотел уступать.

— Дома у себя командуй! — злилась мать.

— Холодильник пустой! Где мои котлеты? — вопил пришедший с работы отец, обнаруживший, что нехитрые съестные припасы куда-то испарились.

— Ну сколько можно слоняться по квартире? — в полночь стонали измученные родители.

— Сколько хочу — столько и хожу! — куражился подвыпивший Толик.

— Да замолчите вы когда-нибудь все? — не выдержав, кричала Светлана из маленькой комнаты.

Семейная жизнь довольно скоро превратилась в перманентный ад.

Через три месяца перебрались к матери Толика, в небольшой частный дом на окраине Рязани. Там оказалось еще хуже.

Тяжелый быт без удобств (туалет на улице, холодная вода, баня — раз в неделю) доконал хрупкую Ветку. Она не вылезала из простуд, изнемогала от бесконечной домашней работы, а главное, ее непрерывно доставала свекровь. Она была постоянно чем-то недовольна: «Барыня нашлась! Ишь, белоручка, печь растопить не умеет!»

Толик ничего не замечал: он сутками где-то пропадал, приходил пьяный, грубил и ворчливой матери, и молодой жене, пытавшейся тихонько пожаловаться. «Смотри у меня, дождешься, зануда проклятая!» — бросал он Ветке. Мать он просто одергивал: «Не лезь, старая, не в свои дела!»

Кое-как продержались до весны, потом сняли комнату в коммуналке, поближе к центру. Радостная Ветка пыталась навести уют в новом жилище, сшила новые занавески, расставила цветы в горшках. Но без посторонних Толик окончательно распоясался. Как-то неделю о нем не было ни слуху ни духу. Вернулся измызганный, осунувшийся, в драном свитере. Даже не сняв ботинок, повалился на кровать и отсыпался двое суток. После нескольких робких попыток наладить отношения Ветка поняла, что так больше не может продолжаться. Высказав Толику все, что накопилось в душе за полгода семейной жизни, впервые отведала удар мужского кулака. Пришлось отпрашиваться на работе — предстать перед учениками с багровым синяком на скуле она не могла.

Собрав нехитрые пожитки, Светлана вернулась домой к родителям. Те, обрадованные, успокаивали ее: «Ничего, доченька, как-нибудь проживем. Ты еще молодая, красивая, устроишься и без этого ирода! Хорошо, хоть детей не завели».

Надо сказать, что мать с отцом после малоудачного опыта совместного житья от всей души невзлюбили зятя и были счастливы возвращению единственной дочери в лоно семьи. Казалось бы, на этом можно успокоиться. Но не тут-то было. Отвергнутый Толик еще долго не давал покоя Ветке. Пьяным поджидал ее у школы после уроков лишь для того, чтобы заявить:

— Убью, если узнаю, что у тебя другой завелся! — Щуря мутные глаза, он цедил: — Никак за москвича собралась?

О разводе он даже слышать не хотел, угрожая прикончить Светку на месте, если та подаст заявление в суд.

Ветка была рада уже тому, что редко видит мужа-кооператора, где уж тут затевать бумажную возню.

Так могло тянуться еще очень долго. К счастью, Толик сам попросил ее об официальном разводе — молодая продавщица из ларька забеременела и потребовала от хахаля немедленно жениться.

Встретившись с супругом в загсе, Светлана ужаснулась: перед ней стоял заплывший жиром, развязный мужик в китайских дешевых джинсах. Бесцеремонно оглядев ее, Толик хмыкнул:

— Все такая же жердь. — И, осклабившись, добавил: — Ну кто на тебя польстится?! Мужик — не пес, на кости не кидается!

Ветка, потупившись, закусила губу, чтобы не сорваться.

Получив долгожданное свидетельство о разводе, Вета долго не могла поверить своему счастью. Неужто свободна?! А впереди каникулы! Москва!