Читать книгу "Моя любимая сказка - Ксандр Лайсе"

Она идёт к моему столику. Столику на двоих у самого окна.

— Привет! Здесь свободно?

Она одета в спортивную куртку, я точно знаю, что вязаная шапочка с ушками скрывает длинные светлые волосы. Свеча, горящая на соседнем столике, на секунду отражается в изумрудных глазах.

— Привет! Конечно. Присаживайтесь.

Сняв шапочку и куртку, она садится напротив меня. Так и есть, у неё действительно длинные светлые волосы. На ней толстый свитер с высоким воротом. Я замечаю у неё в руках бокал с чем-то вроде глинтвейна. Видимо, она взяла его в баре и отправилась искать место.

— А почему на «вы»? — она обеими руками подносит к губам бокал. Смотрит в окно — По-моему, тут самое лучшее место, чтобы смотреть кино! — она бросает на меня взгляд и улыбается.

— На «вы»? Ну… Машинально… Мы же не знакомы… — отчаянно вру я.

— Ах, так? — она смеётся — Тогда позволь представиться: Ярослава! Но лучше — просто Славка.

— Славка? — я, конечно, знаю, что её зовут Ярослава, но такую модификацию имени я не предполагал. — Я Михаил… Миша. А почему Славка?

— Мне так нравится! — она сказала это с такой интонацией, что в конце фразы я ожидал услышать «дурачок». — Так ты тут кино смотришь?

— Какое кино? — снова вру я с удивлённым видом.

— Посмотри. Видишь? Окно — это экран. А всё, что за окном — и есть кино. Сегодня, вот — фильм про снегопад над большим городом! Подожди… — Славка замолкает и принимается искать что-то в кармане куртки. Наконец она достаёт зажигалку и подносит её к свечке на столе.

— Сегодня мне кажется, что фильм старый, ещё чёрно-белый… — говорю я, глядя на пламя свечи.

— Точно! Все хорошие фильмы — старые. Чёрно-белые, а некоторые — ещё немые. — Славка жмурится, словно кошка, и отпивает немного глинтвейна.

— Знаешь, по-моему, мы уже встречались… — решаюсь я.

— Очень может быть, — Славка улыбается, а в глазах у неё трепещут две свечки. — Ну, и что? Если и не встречались — теперь-то уж точно встретились. А случайностей в этом мире нет…

«Случайность — псевдоним бога» — произносим мы хором и оба смеёмся. Над чем? Над совпадением? Друг над другом? Над этим миром? Просто смеёмся. От счастья.

Снегопад усиливается. Теперь в окно не видно даже улицы: стекло до половины замело снегом, а там, где должно быть видно небо — видны только проносящиеся хлопья. Столик с горящей свечой оказался островком, отрезанным от всего на свете непроходимой стеной снега.

— Мне ещё один писатель нравится… Только как зовут — забыла! — извиняющимся тоном говорит Славка. — Как же… Как отрезало!

— Гордер, — подсказываю я. — Юстейн Гордер.

— Точно! — но довольная улыбка на её лице сменяется настороженным выражением — А ты откуда знаешь?

— Ну, я же говорил, что мы уже когда-то встречались — улыбаюсь я. Славка улыбается в ответ.

— Я одну его книжку очень хочу найти — «Мир Софии», а её нет нигде. Ни в одном магазине. Что-то странное… Вот и сегодня — зашла в книжный — вон там, на углу — и там нету. А потом — снегопад… Это кафе…

— Тсссс… — сказал я удивлённо посмотревшей на меня Славке — Вот об этом я знать не хочу.

— Почему?

— Потому, что сказка не должна закончиться.

Она посмотрела на меня так, словно поняла, что я имею в виду. А может быть поняла?

— Расскажи мне что-нибудь, — попросила Славка.

— Что? — не понял я.

— Ну, что-нибудь.

— Хорошо…

И я стал рассказывать про Дмитровку. Про то, что под улицей проложен древний подземный ход, который вёл от одного из дворцов Ивана Грозного к Страстному монастырю, что стоял на месте нынешнего бульвара. Из-за этого на улице иногда проваливается земля. Говорят, что где-то в стенах этого тоннеля Иван Грозный спрятал свою библиотеку, а ещё — и не одного опального боярина. А когда…

— Мишкин, ты экскурсовод? — спросила Славка, когда я закончил.

— Почти. Я составляю маршруты экскурсий и пишу то, что экскурсоводы потом рассказывают туристам.

— С тобой хорошо, — сказала Славка и, будто бы случайно, прикоснулась к моей руке. — Только мне пора.

— Уже? — сказка заканчивалась, да что там, разваливалась на части! — Может, тебя подвезти? — только спросив, я сразу понял, какую глупость сморозил.

— В другой раз, — пообещала Славка, надевая куртку.

Я встал из-за стола и вдруг ощутил, что просидел за ним несколько часов. Славка уже надевала свою шапочку с узорами.

— Ну, пока? — сказала она и поцеловала меня в щёку — До скорого!

— Подожди! — едва ли не крикнул я вслед Славке. Она обернулась, и мне показалось, что там, за стеклянной дверью на улице тоже горят свечи. — Разве ты не боишься машин?

Она удивлённо посмотрела на меня:

— Машин? А почему я должна их бояться?

Глава 2

Страшно затекла спина. Всем хороша надомная работа, только — поди, объясни это своему позвоночнику. Сколько я сегодня уже просидел? Часов шесть — точно.

Я потянулся, и в спине что-то угрожающе хрустнуло. Замечательно. Я мрачно посмотрел на экран, где аккуратные ряды букв почему-то никак не хотели превращаться в такие же ровные и аккуратные ряды домов, церкви, монастыри. Надомная работа. Ты полностью предоставлен сам себе: вставай, когда хочешь, делай, что хочешь, условие одно — вовремя сдавай продукт. А именно сегодня — за шесть дней до сдачи — мы с продуктом пришли в полный и окончательный тупик.

Даже странно: казалось бы, вот оно, всё есть — и маршрут, и текст… Ни одного сарая не пропустил — и под каждым под кустом творилась какая-нибудь часть нашей истории. Но — всё равно. Такое чувство, что все листы пустые. Листы.

Странно: Ярослава живёт совсем рядом — только перейти через площадку — а сколько я её не видел? Почти месяц? Да. Почти месяц. Жить так рядом и не столкнуться… хотя я за последний месяц из дома-то почти не выходил. Только пару раз доползал до ночного магазина. Вот она, надомная работа.

Я покосился на окно — пасмурно, темнеет рано. Листики ещё кое-где дрожат на ветках, сухие и бессмысленные, как и мои… Серо и сыро. Гадость, конечно, но раскисать сейчас нельзя!

Вот, например, улица Пречистенка… Точнее — Большая Чертольская. Пречистенкой она стала только в 1658, а это — ещё XVI век, дорога к Новодевичьему монастырю. Палат белокаменных пока ещё на ней не видно; в горочку, сразу за земляным валом, поднимаются только деревянные дома, какие — совсем уж неказистые, некоторые — побогаче, с большими дворами, тяжёлыми воротами на кованых петлях. Большой Посад…