Читать книгу "Обезьяний рефлекс - Михаил Март"

— За что вы ее?

Некрасов запнулся. Он не сразу понял вопрос.

— За что? Психанул. Фотки мне показали. Нанял я одного сыскаря. Он следил за ней. Короче, кроме меня у нее еще парочка молодых жеребцов имелась. Я ее одевал, обувал, квартиру купил, золотом осыпал, шубами обвешал, машину подарил. Две. А эта сука на сторону ходила. Сорвался, трахнул ее по башке бутылкой со злости. Не рассчитал.

— Где она?

— У себя дома. Так и валяется на полу.

— И кто же поверит, что Я убил Ольгу?

— Тебя там видели соседи.

— Топ-модель, красавица, увешанная бриллиантами, и я… Таких она не замечает. Я же отвозил ей цветы от вас чуть ли не каждое утро, и каждый раз, открывая дверь, она удивлялась: «Вы ко мне?» Я для нее стена, грязная дверь подъезда, до ручки которой без перчатки не дотронешься.

— Были бы улики, доказательства и чистосердечное признание, — остальное не имеет значения. Никто копать не станет.

— Чистосердечное признание облегчает вину.

— Про что и речь. Вспышка ревности! Я тебе фотокарточки отдам. Состояние аффекта. Рассудок помутился. Потом раскаяние.

— Мне нужны гарантии. От вас. Я знаю, как вы умеете кидать своих партнеров. Обещаете золотые горы, а потом шиш с маслом. Я ведь четыре года вожу вас. Полмиллиона километров накатали. Всех ваших партнеров видел и женщин тоже.

— Я готов. Знал, что ты потребуешь гарантий и будешь прав. На таких людей, как я, надеяться нельзя. Словам нужны подтверждения. Ты их получишь, если скажешь «да».

— Да. При условии гарантий. Один вопрос. Почему бы не вывезти ее труп в лес и не закопать?

Некрасов пробежался взглядом по полкам.

— Понятно. Насмотрелся кино. Начитался триллеров. Крыша поехала, как у Дон Кихота. Жизнь — не кино и не романы. Ольга не может исчезнуть просто так. Женщины такого уровня не исчезают бесследно. Стоит следователям копнуть, и они тут же выйдут на меня. Я не слишком осторожничал. Мои следы повсюду, куда ни плюнь. Им можно заткнуть пасть только одним способом. Явкой с повинной. Убийца сам пришел. Копать не надо. Все ясно. Если и догадаются, то со мной связываться — себе дороже. Зачем? Есть признание — и дело закрыто. Я не считаю людей из прокуратуры и уголовки полными идиотами. Там хватает талантливых людей. Не так просто их обводить вокруг пальца, чем я занимаюсь всю свою сознательную жизнь. Бывает, что они могут что-то не заметить. Сейчас не тот случай. Выкрутиться мне не удастся. Я всегда трезво оцениваю ситуацию. Иногда поздно, но результат предвижу. Ты для них подарок. Взвесив все «за» и «против», они примут этот подарок. Тебя осудят, но на этом дело не кончится. Они начнут из меня кровь сосать. Придется раскошеливаться. Вот только кобылку они недолго доить будут. У меня и для них заготовлен сюрприз. Мне надо продержаться на свободе полгода. А дальше все проблемы решатся сами собой. Я с тобой откровенен, Сережа. Ты мой спаситель, и я хочу, чтобы ты мне доверял, как я тебе сейчас.

— Что я должен делать?

— Сядешь в машину и поедешь к ней. Сейчас. Ключи от квартиры я тебе дам. Вытрешь тряпкой все поверхности и сотрешь мои отпечатки. Про бутылку не забудь. На ней должны остаться твои пальчики, как и на всем остальном. Стаканы, фужеры и прочее. Фотокарточки собери с пола. Они тебе пригодятся в оправдание. На них Ольга со своими хахалями. Теперь об уликах. Собери мои вещи. Фотография на ночном столике в рамке. На столе остался мой портсигар и золотая зажигалка. Сними с ее пальца кольцо с большим бриллиантом. На нем есть гравировка с моим именем. В письменном столе в верхнем ящике лежат мои открытки. Под матрацем в спальне ее дневник. Там мое имя на каждой странице фигурирует. Сыщик делал у нее обыск и скопировал мне несколько страниц. В шкатулке на трюмо есть медальон розочкой. На нем тоже моя гравировка. Фотоальбом синего цвета на полке возле дивана. Бери целиком. Там наши фотографии на разных курортах. Вот, пожалуй, и все. Возьми свою фотографию и поставь где-нибудь на видном месте.

Соберешь все и уходи. Когда утром заедешь за мной, привезешь все вещи и отдашь мне. В ту же минуту мы едем в банк и открываем твой счет.

— Нет, наличными. Я сам знаю, что мне делать с миллионом.

Некрасов надул свои пухлые щеки, подумал, потом кивнул головой.

— Согласен. Будут тебе наличные. Получишь деньги, спрячешь их и поедешь прямо на моей машине в Московскую прокуратуру. Не в милицию, а прямо в прокуратуру, и напишешь явку с повинной. Мои адвокаты будут ждать сигнала. Я введу их в курс дела. На вопросы следователей без адвоката не отвечай.

— Я все понял. Не маленький уже. Сценарий мне понятен. А теперь поговорим о гарантиях. Я должен получить их до того, как наслежу в квартире Ольги.

Некрасов криво ухмыльнулся и достал из кармана лист бумаги, сложенный вчетверо.

— Читай. Я написал это в машине перед тем, как подняться к тебе со своим предложением.

Он положил бумагу на стол.

Колокольников недоверчиво взял предложенный лист и развернул его.

Почерк своего шефа он хорошо знал. Помнил его по открыточкам, вложенным в цветы для Ольги. Шевеля губами, он внимательно прочел бумагу:

«Я, Геннадий Ильич Некрасов, признаюсь в том, что в ночь с пятого на шестое июня в порыве гнева убил свою любовницу Ольгу Левину ударом бутылки шампанского по голове.

С целью снять с себя ответственность за содеянное, я предложил своему шоферу Сергею Колокольникову взять вину на себя. За оказанную услугу обязуюсь выплатить один миллион долларов, оплатить операцию по трансплантации почек его матери и устроить его дочь в престижное учебное заведение за границей с полным пансионом на весь срок обучения, включая стоимость учебы. Если я не выполню данные мной обязательства, то Колокольников вправе передать мое признание органам следствия».

Внизу стояли дата и подпись.

Он прочитал текст трижды, потом свернул лист бумаги и положил его в карман, чувствуя, как трясутся его руки.

— Тебя устраивают мои гарантии, Сережа?

— Вполне.

Он боялся смотреть в глаза шефа. Безусловно, Некрасов умнейший человек. Прохвост от Бога. Аферист, авантюрист, опытен, прекрасный психолог. Колокольников уважал его и завидовал удачливости комбинатора. Но как он мог написать такую бумагу? Это же приговор. Самодонос. Отчаяние? Страх? Безысходность? Как только он придет в себя от шока, сообразит, что к чему, и перестанет паниковать, он страшно пожалеет о своем глупом поступке.

У Колокольникова разгорелись щеки.

Некрасов разлил водку.

— Выпьем на дорожку. Тебе пора.

— Я больше пить не буду.

— Правильно.

Некрасов выпил оба стакана и встал.

— Не забудь свою фотографию, Сережа.

— Конечно. Я все сделаю, как вы сказали.