Читать книгу "Старый вор, новый мир - Сергей Зверев"

– Ах ты сука… – Самообладание покинуло милиционера окончательно, и он попытался садануть автоматным стволом в лицо приезжего.

Однако Фомин увернулся от удара, отступив на шаг в сторону, и нанес резкий и точный хук в ментовскую челюсть. Правоохранитель покачнулся, явно не ожидая такого оборота событий, и, выронив оружие, нелепо шлепнулся на пятую точку.

Все произошло так стремительно, что сержант не успел отреагировать на произошедшее. Однако сцена не осталась не замеченной прохожими. Место происшествия стало быстро набухать толпой любопытных.

Придя в себя, сержант выхватил из кобуры пистолет, передернул затвор и, судорожно наведя ствол на мужчину, нервно выкрикнул:

– Стоять! Стреляю без предупреждения!..

Однако Фомин и не пытался бежать.

– Ладно, начальник, – обратился он к сержанту, – не гони волну, спрячь волыну, никуда я не сбегу. А твой корешок сам напросился. Веди в мусарню.

Едва договорив, он протянул старшему патруля обе руки, для того чтобы тот защелкнул на них наручники.

Несмотря на кажущуюся покорность задержанного, сержант не решался убрать пистолет, хотя он и мешал ему надеть на предложенные запястья наручники. Тогда мент попытался проделать нехитрую манипуляцию одной рукой, однако по известному всем закону подлости наручники зацепились за складку одежды и с омерзительным металлическим звоном упали на грязный заплеванный асфальт, выскользнув из неловких рук.

По толпе зевак пробежала струя веселья: сцена больше походила на дешевую клоунскую репризу, чем на серьезную милицейскую операцию «по задержанию».

В этот момент сквозь кольцо любопытных протиснулись двое парней крепкого телосложения, с почти наголо бритыми затылками.

Один из них, метнув короткий взгляд в сторону задержанного, произнес низким хрипловатым голосом:

– Сержант, опусти волыну. Не ровен час, палец дрогнет, в прохожих дырок наделаешь, и придется тебе тогда сменить твой форменный клифт на спецовочку-телогреечку в «Красной шапочке».

Объявив это, мужчина с бритым затылком сделал решительный шаг в сторону милиционера. Однако нервы последнего были на пределе, и он, направив ствол в сторону парней, истерично взвизгнул:

– Не подходи – убью!

Неизвестно, к чему бы все это привело, если бы Фомин, стоящий с протянутыми в сторону патрульного руками, не выкрикнул:

– Бур, стоять! Это же псих, не видишь, что ли? – И, смягчив интонации, неожиданно предложил: – Лучше подай мне «браслеты».

– Да ты что, пахан? Чтоб я, как последняя сука, надел на вора цацки… – искренне возмутился мужчина, названный Буром.

– Молкни! – осадил Фомин. – И делай что я говорю. – Повернувшись к милиционеру, он примирительно добавил: – А ты, сержант, не менжуйся. Пошли в твой клоповник.

К тому моменту окончательно пришел в себя второй патрульный. Первым его желанием было наброситься на обидчика и избить его прямо на тротуаре. Однако он быстро осознал, что избивать человека в присутствии многочисленных свидетелей было бы не только неразумно, но и непрофессионально.

Поняв, что конфликт приближается к развязке, толпа стала заметно редеть: никто из недавних наблюдателей не хотел быть привлечен в качестве свидетеля задержания. Когда же сержант вслух предложил добровольцам проследовать в отделение, то вокруг вообще никого не осталось.

Не доходя какую-то сотню метров до милицейской дежурки, тот, которого Фомин назвал Буром, обратился к сержанту едва слышным шепотом:

– Слышь, командир, кому нужен этот цирк, давай замнем, внакладе не останешься.

Сержант, бросив косой взгляд в спину впереди идущего приятеля, задумался на какой-то миг и отрицательно качнул головой.

Однако Бур продолжал настаивать на своем:

– Отвалим вам ментовское полугодовое жалованье! Не пожалеешь! – И, видя, что мент явно колеблется, озвучил сумму: – Пять штук баксов на двоих, лады?

– С ним договаривайся, – так же шепотом ответил сержант, указав на напарника. Однако по всему было видно, что названная сумма явно впечатлила милиционера.

Ускорив шаг, бритоголовый догнал второго мента и, придержав его за рукав, предложил доброжелательно:

– Начальник, давай по-хорошему добазаримся… Зачем друг другу проблемы создавать?

– Убери руки, – резко ответил тот, – никаких базаров с вами не будет. А то я вас в одну камеру упрячу, там друг с другом и базарьте.

Было видно, что с этим ментом добазариться не получится. Слишком он был зол за недавнее прилюдное унижение. Предложи ему сейчас хоть миллион долларов, он бы и тогда не согласился отпустить задержанного.

Тот услышал обрывок фразы и, догадавшись, в чем суть разговора, строго бросил парню:

– Бур, кочумай, это же псина позорная, и мозгов у него, как у канарейки на хер намазано. С ним базарить – фонарь голимый. У него наверняка начальник есть. С ним тереть будем.

Бур послушно умолк, слегка поотстав от мента.

Тем временем они уже входили в помещение линейного отделения милиции. Навстречу поднялся старший лейтенант с объемным брюшком и нарукавной повязкой «Дежурный».

– Ну что у тебя, Коваленко, на этот раз?

Старший патруля не успел ответить на вопрос, как в диалог вмешался его напарник:

– Этот уркаган, – он кивнул головой в сторону Фомина, – напал на сотрудника милиции. Собирался избить. Мы задержали.

По-видимому, репутация постового мента была хорошо известна начальству, так как дежурный прервал его:

– Я не с тобой разговариваю, Макарский. – Затем, повернувшись к сержанту Коваленко, спросил: – Что, действительно напал?

– Так точно, товарищ старший лейтенант, – ответил более лояльный к пахану милиционер, протягивая дежурному документы Фомина, и добавил: – Вот справка об освобождении и маршрутный лист.

Усатый старлей небрежным жестом взял протянутые бумаги и положил их на стол. Затем, указав на задержанного, распорядился:

– В камеру. Коваленко, к концу дежурства напишешь мне рапорт по всей форме. – Тут его взгляд остановился на двух стоящих в стороне крепких парнях. – А это кто? Свидетели?..

– Да какие свидетели, – встрял в разговор Макарский, – дружки задержанного. Такие же уголовные хари. Взятку мне только что предлагали.

Последняя фраза заставила милиционера более внимательно присмотреться к бритоголовым. Несомненно, это были типичные бандюганы. Однако эти бандиты заметно отличались от типажа, известного по достославным девяностым годам: ни «цепур голдовых», ни специфической распальцовки… Одетые неброско, но дорого, они вполне могли бы сойти за менеджеров какой-нибудь очень серьезной фирмы и за владельцев охранных бизнесов – если бы не татуированные пальцы да еще то выражение лица, которое встречается только у прожженных уголовников.